(Григорий Заславский. Москва театральная. Путеводитель).
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 1, 2010
ГРИГОРИЙ ЗАСЛАВСКИЙ. МОСКВА ТЕАТРАЛЬНАЯ.
ПУТЕВОДИТЕЛЬ. – М.: АСТРЕЛЬ, 2009.
отличие от нас, зрителей “по случаю”, Григорий Заславский – зритель профессиональный. Книга “Москва театральная”, вышедшая из-под его пера, – это путеводитель по московским театрам и театральным местам. “Писать мне было интересно, – признается Заславский в своем интернет-дневнике, – не знаю – как читать…”
Читать было интересно.
От театра к театру мы движемся вместе с автором по переулкам старой, еще не до конца перестроенной Москвы, а иногда и по ее окраинам (когда, например, “едем” в театр на Юго-Западе). По мере передвижения нам рассказывают историю появления театра, травят байки из жизни его актеров, знакомят с лучшими и худшими спектаклями. Напоследок отводят в буфет или близлежащую пиццерию, меню которых автор, надо отдать ему должное, изучил не хуже, чем репертуар МХТ им. Чехова.
Но самое интересное в “Москве театральной”, конечно, не буфеты и даже не байки. При чтении возникает странное чувство, какое обычно бывает на экскурсиях по известным, казалось бы, местам. Все привычное в один момент становится незнакомым, стоит только приподнять завесу над его историей. От настоящей экскурсии книгу отличает нелюбовь Заславского к менторскому тону. И еще вот что: читая, невольно отождествляешь себя с автором, так что, закрывая “Москву…”, чувствуешь себя едва ли не знатоком театра.
Чувство приятное: теперь можно, проходя мимо Дворца съездов, небрежно поведать о том, как в Советском Союзе на фонограмму записывали ответы детей на вопросы сценических персонажей и для чего это делали. Слушатели сразу зауважают, и при этом в кармане останется еще несколько козырей. Главный среди них – подробная история становления почти каждого из московских театров. Большую часть этих историй Заславский воссоздает не с помощью словарей и справочников, а по собственной памяти: становление некоторых театров проходило у него на глазах.
Книга, безусловно, крайне субъективна – а вы попробуйте всерьез покритиковать своих ближайших друзей, с которыми живете вместе на протяжении многих лет. Но одному театру, “Театру Луны”, все-таки “достается”: поправив галстук и сделав строгое лицо, Заславский включает дипломатический тон, критикам не удающийся в принципе, и дважды в двух абзацах повторяет: “на любителя”. А потом на трех с половиной страницах (Московскому дворцу молодежи, для сравнения, отведена в общей сложности одна) рассказывает о коммерциализации искусства. Повествование философски заключается анекдотом о рабочем, который вместо швейной машинки собрал автомат Калашникова.
Достается, впрочем, не только “Театру Луны”. Государственный театр киноактера, например, получает свою долю за продающиеся в фойе театра поделки из риса. Проходя по Тверскому бульвару, Заславский сетует на нелегкую судьбу театра им. А.С. Пушкина. “Естественно, жизнь замирает, спектакли становятся случайными. Но это все – критика, вещь малоинтересная”.
Критики, по существу, в книге и нет вовсе. Две с лишним сотни страниц представляют собой свод зарисовок, воспоминаний о былом, отрывков из разговоров с театральными деятелями и вызывают в воображении два образа.
Первый – образ Москвы “изнутри”, за фасадами театров, в котором сама жизнь развивается на сцене, а вовсе не на улицах города. В ней важнее всего на свете хорошо сыгранная роль, а жизнь за пределами сцены просто не существует. Но образ иллюзорный – и читатель это понимает, наткнувшись на первое же описание актерской коммуналки или репетиции. При этом актеры в изображении Заславского все равно кажутся людьми не от мира сего.
Второй образ – образ ушедшей театральной Москвы. Сейчас театр хотя и привлекает все больше и больше публики, но это люди “свежие”, новые. Им уже сложно представить, как в только что открывшуюся подвальную “Табакерку” валом валили маргиналы, как толпа студентов провожала любимую актрису на вокзал (и не однажды). Заславский представляется характерным студентом из этой толпы. Закулисные разговоры и анекдоты, приведенные в книге, выдают в нем “своего”, или, как сейчас говорят в среде “свежей” публики, – “инсайдера”.
Очевидно, формат, выбранный Григорием Заславским, –“книги-игры”, которую можно открыть на любой странице и узнать что-то занятное, – не в последнюю очередь продиктован той самой “свежей” публикой. В тот самый момент, когда зрители почти поровну разделились на “старых” и “новых” (первые не выносят заграничных фамилий, вторые – русских классиков), – Заславский выпустил пособие и для тех, кто ничего не знает о былом, и для тех, кто о былом хочет вспомнить. Адепт “старой школы”, он будто бы целенаправленно пытается “обновить”, подретушировать старую театральную Москву, отбить запах нафталина и стряхнуть с нее пыль.
Отсюда – полукомические, гротескные образы актеров прошлого, жонглирование названиями центральных улиц (поместить карты было бы гораздо проще), отсюда – местечковые истории о том, что и в каком притеатральном кафе ел Путин.
Поначалу досадно, но потом Заславский внезапно упоминает Владимира Андреева в роли шута из “Двенадцатой ночи” – и все становится на свои места. “Он выходит на сцену во вполне современном и даже не новом костюме, чуть ли не уличной своей одежде. Выходит перед занавесом еще до того, как начинается вся кутерьма с путаницами, пудами любви и финальной встречей Виолы и Себастьяна. И как будто от себя, от Андреева, читает: “’Мы не меняемся с теченьем лет…””
Театры не меняются с “теченьем лет” – это следует из “Москвы театральной”, пусть даже автор этого и не подразумевал. Приходят новые, однако старые остаются прежними, сколь бы часто они ни раскалывались, как бы ни бушевали внутренние войны, кто бы ни становился художественным руководителем. Удивительным образом сохраняется старомосковская атмосфера театра, хотя год за годом, шаг за шагом спектакли, актерские составы, да и сами фасады театров молодеют.
Театральная Москва – это прежде всего наследственность, преемственность. Именно это и объединяет московские театры – при всем их многообразии. Истории, рассказываемые о театре, всегда рассказываются с одинаковыми интонациями и с тем же ностальгически-ироничным оттенком. Имена людей, фигурирующих в этих историях, всегда взаимосвязаны.
Театр.doc в контексте остальных театров можно определить как outstanding – притом дословно: стоящий отдельно, в стороне. “Сюда чаще всего приходят те, кто в “обыкновенные” театры не ходит, кто “обыкновенный” театр когда-то не полюбил”.
Но ведь и Театр.doc – театр вполне “обыкновенный”. Вся его необычность (как и у театра “Практика”, тоже стоящего отдельно, но на более видном месте) сводится к тому, что за плечами его не двадцати-, а всего лишь семилетняя история, в репертуаре не встречаются знакомые имена драматургов XIX века, а зрителей просят убрать сумки под стулья, потому что актеры передвигаются по зрительному залу в темноте.
Сколь бы гигантскими шагами ни шел театр вперед, зрительское восприятие не развивается. Зритель – что старый, что “свежий” – не приучен к тому, что театр бывает разным, и это сильно ощущается в книге Заславского. Большой театр на обложке не зря взят с открытки начала века: читателя возвращают в прошлое, рассказывая о настоящем. Парадокс.
К новым театрам Заславский питает скорее любопытство, нежели интерес. Казалось бы, театры “с историей” в противовес “новичкам” должны были бы сражать академизмом, но в избранных иллюстрациях в середине книги – стоп-кадр из спектакля “Антоний и Клеопатра. Версия” (“Современник”): Сергей Епишев поражает зрителей гипертрофированным бутафорским половым органом. Постановщик – Кирилл Серебренников.
Все “новое” тщательно калибруется, побеждает не сильнейший, а тот, кому лучше всего удалось вписаться в нынешний сценарий “омоложения”.
В аннотации к “Москве…” потенциального читателя спрашивают: “Где можно поужинать с кумирами и на какой спектакль не надо идти ни при каких обстоятельствах, почему Константин Райкин больше не снимается в кино, а Олега Табакова называют олигархом, в чем секрет Евгения Гришковца…”
Такое вот трио – Райкин-Табаков-Гришковец – символизирует театр и призвано заставить читателя ответить утвердительно на финальный вопрос аннотации: “Итак, в путь?”
Выводы относительно нынешнего театра придется делать самостоятельно. Для этого как минимум нужно в театр сходить. После прочтения “Москвы театральной” – захочется обязательно, хотя бы для того, чтобы удостовериться, что внутри зданий, мимо которых мы привыкли проходить, не обращая внимания на мемориальные доски, действительно происходит (или происходило) то, что описал Григорий Заславский.