Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 2009
Три года назад в детском кинотеатре “Салют” неожиданно вместо традиционных для него мультфильмов и сказочных эпопей показали фильм “Гражданин Ланглуа”.
Фильм рассказывал об Анри Ланглуа, создателе французской Синематеки: о том, как множился десяток фильмов, с которых начиналась коллекция Синематеки, о том, как кропотливо реставрировались старые ленты, о том, как иные практичные французы превращали кино в лак для ногтей – в буквальном смысле, перерабатывая кинопленку в куда более необходимую субстанцию.
Фильм показывали, конечно, не в целях просвещения детей, повод был торжественнее: у Музея кино появился новый зал – тот самый, в котором проходил показ.
Лента была выбрана, очевидно, с умыслом.
И парижская Cинематека, и московский Музей кино были созданы благодаря двум влюбленным в кино энтузиастам: Анри Ланглуа в Париже и Науму Клейману – в Москве.
В отличие от Музея кино, имеющего государственный статус, Синематека была и остается частной организацией, хотя большая часть ее годового бюджета (два года назад он составлял несколько миллионов евро) образуется за счет государственной поддержки.
В 2005 году Синематека переехала в новое здание, так как цокольного этажа дворца Шайо уже не хватало для сорока тысяч фильмов, книг о кино, фотографий и многочисленных музейных экспонатов – костюмов, афиш, старых кинокамер. Теперь в ее распоряжении несколько кинозалов, библиотека и несколько выставочных залов. Синематека – крупнейший в мире архив фильмов и материалов по истории и теории кино.
Государственному музею кино подобные роскошества только снятся, несмотря на богатейшую коллекцию фильмов.
Уже несколько лет тянется эпопея с переездами музея. Подробная история описана на сайте “Друзей музея кино” – независимой организации, действующей отдельно от руководства музея (она требует предоставить музею отдельное помещение, сохранять в безопасности его фонды). Приведу фрагмент:
Распад СССР разбил “Киноцентр” (с 1989 года в здании Киноцентра на Красной Пресне располагались фондовые хранилища музея, выставочные и кинозалы. – А.Д.) – России досталось 32% акций МЗАО “Киноцентр”, остальным союзным республикам меньше, но “по справедливости”. Российский Союз кинематографистов с самого начала требовал, чтобы Киноцентр был передан ему в управление. В декабре 1997 года III съезд кинематографистов России, на котором председателем СК был избран Никита Михалков, потребовал добиться передачи “Киноцентра” в управление СК России.
В 2004 году произошла еще одна попытка выставить Музей кино из здания Киноцентра, со ссылкой на то, что он занимает не принадлежащие ему помещения (Музей кино – государственное учреждение и должен находиться в ведомстве Федерального агентства по культуре и кинематографии, а не Союза кинематографистов).
Эта попытка вызвала протест общественности. Решающую роль сыграл Интернет: в сети он-лайн дневников livejournal.com было создано сообщество, в котором подробно рассказывалось о сложившейся ситуации. Неожиданно оказалось, что сочувствующих больше, чем можно было предположить: из ниоткуда появлялись люди, готовые помочь. Протестовали все – начиная со зрителей и заканчивая Юрием Норштейном. Письма с просьбами сохранить музей прислали Квентин Тарантино и Бернардо Бертолуччи, было собрано около 7000 подписей в поддержку музея.
Казалось, это сработало: от Музея кино на время отстали, дело по иску отозвали – за истечением срока давности.
В январе 2005 года в Доме кино Союза кинематографистов России прошел II пленум, по итогам которого состоялась продажа принадлежащих союзу 32 % акций ЗАО “Киноцентр”. Теперь Музей кино должен покинуть здание “Киноцентра”. Обсуждался его выезд из “Киноцентра” в специально построенное для него и для Академии киноискусства здание (как было сообщено на пленуме, президент Путин распорядился построить такое здание в течение двух лет).
Здание, конечно, построено не было. Карен Шахназаров выделил несколько помещений на “Мосфильме”, где сейчас и находятся фонды музея (доступ к ним разрешен только специалистам, выставок, естественно, не проводится). Правда, для их хранения, по словам Клеймана, необходимо 2000-2500 кв. м, в то время как на Мосфильме им отведена всего тысяча, не говоря уже о том, что кинопоказы там проводить невозможно.
Киносеансы теперь проходят в двух залах ЦДХ на Крымском валу. Иногда отдельные программы показывают в кинотеатрах “Художественный” и “35 мм”. От кинотеатра “Салют”, о котором речь шла в начале, пришлось отказаться, так как одновременный показ нескольких программ там был невозможен. Более того, практически ни один кинотеатр не располагает техникой для воспроизведения старых фильмов из коллекции музея.
Зрители у музея были всегда – пусть двадцать, пусть пятьдесят человек, но все равно были. Среди них встречаются колоритные персонажи. “Человека с последнего ряда” помнят все, кто хоть раз ходил в “Салют”: он делал замечания разговаривающим во время сеанса, при этом сам хохотал в голос при появлении на экране Чаплина, после фильма благодарил дублера, зачитывающего текст на русском – просто потому, что субтитры отсутствовали. Как-то раз мне случилось с ним разговориться, я рассказала ему про киноклуб на факультете журналистики и принесла каталог, записанный на CD-диск. Он горько вздохнул и спросил, нет ли у меня этого каталога на видеокассете.
Вышеупомянутый киноклуб, кстати, тоже прикрыли, а фильмы оттуда распродаются в срочном порядке. Теперь кино студентам можно будет достать в “Медиатеке” (также на факультете журналистики), но будет ли туда открыт доступ не-студентам, неизвестно, как и то, какие именно фильмы будут в каталоге.
Киноклассика и особенно артхаус, несмотря на все большее и большее распространение в последнее время, все еще воспринимаются как нечто подпольное.
Единственный кинотеатр, в котором показывают классическое кино, – “Иллюзион”. Билеты там все еще печатаются на “талонной” бумаге, и хочется верить, это дань времени.
Помимо “Иллюзиона”, правда, есть еще некоторое количество небольших кинотеатров-клубов, где кино показывают с DVD с помощью проектора (как, например, это происходит в “Мире искусства”), а зрители сидят в зале на стульях. Узнают о таких кинотеатрах, как правило, через Интернет или от знакомых. За последние несколько лет число зрителей как будто увеличилось.
В этом “виноваты” в первую очередь интернет-порталы, едва ли не единственно возможное пространство для более-менее широких дискуссий о “другом” кино. Сам термин “другое кино” влечет за собой массу недоразумений: так, сейчас под “другим” почему-то подразумевают не только артхаус, но и какую бы то ни было киноклассику, в особенности же вышедшую в серии “Другое кино”. Под термином “артхаус” нынче тоже что только не подразумевается.
Человеку, об истории кино почти ничего не знающему, о качестве фильма остается судить по количеству собранных наградных статуэток.
Понятно, что даже завзятые синефилы не всегда оказываются знатоками истории кино, но важно другое: нас вообще лишают возможности эту историю узнать. Есть, конечно, книги по истории кино, но ее изучение без непосредственного просмотра – примерно то же, что обучение в консерватории в отсутствие инструмента.
Полки, отведенные для книг по киноведению, по большей части заняты сборниками “1001 фильм, который вы должны увидеть” и переживающими демографический взрыв биографиями советских и голливудских актеров.
Справедливости ради стоит упомянуть, что все больше и больше фильмов, ранее известных только в узких кругах маньяков-синефилов или профессионалов, выходит на лицензионных DVD – зачастую, правда, по такой цене, что приобретать их решаются только означенные группы. Остальные пользуются давно проверенным методом: скачивают кино из Интернета.
Вопрос о том, купить ли фильм или же бесплатно скачать его, даже не ставится – просто потому, что шансы найти его в продаже близятся к нулю. Увидеть его на экране тоже невозможно, потому что главное в стране фильмохранилище не имеет возможности его показать.
Недавно стало известно, что Музей кино может оказаться среди претендентов на здание павильона в основании памятника “Рабочий и колхозница”. В интервью на официальном сайте музея подробно описывается ситуация: “Музей кино изначально – федеральное учреждение культуры, а павильон восстанавливает правительство Москвы”. В случае, если здание отдадут другому претенденту, собрать митинг будет непросто, так как связь с общественностью для Музея кино – слабое место.
Музей кино со стороны почему-то воспринимается как некая тайна за семью печатями, доступная нескольким сотням посвященных. В нем идут фильмы режиссеров, фамилии которых слышали очень давно и немногие.
Упрек в адрес музея напрашивается: обладая уникальной коллекцией, он предпочитает скромно проводить свои ретроспективы и не работает с неподготовленным зрителем. В то время как желающие посмотреть выставку, посвященную Шанель, выстраиваются в очереди ничуть не меньшие, чем на “Винзавод” в Ночь музеев. Непонятно, результат ли это намеренной интеллектуальной камерности – в противовес многомиллионным блокбастерам – или же следствие пассивности.
На том самом сеансе в кинотеатре “Салют” помимо “Гражданина Ланглуа” показали еще один фильм. Это была “Взлетная полоса” Криса Маркера (1962). В фильме речь идет о спасшихся после третьей мировой войны парижанах, скрывающихся в городских катакомбах. Попытки найти пути выживания приводят к тому, что главного героя-заключенного отправляют в будущее, чтобы тот нашел потомков и добыл лекарства, еду и энергетические ресурсы.
Прибыв в будущее, он обнаруживает, что человечество возродилось, а восстановленный Париж теперь в тысячу раз больше прежнего.
Фильм заканчивается грустно. Надеюсь, у Музея кино, в котором можно его посмотреть, совсем другая история.
∙