Опубликовано в журнале Октябрь, номер 5, 2009
Идея о том, чтобы развернуть высокую поэзию, обращенную сейчас больше на поэта и критика, лицом к читателю, витает в столичной атмосфере не первый год. Этакий философский камень культуртрегера.
Очередной алхимический эксперимент был предпринят в конце прошлого, 2008 года: вышел в свет первый номер глянцевого журнала “Поэтому!”. Не то чтобы новое издание могло как-то существенно повлиять на столичную поэтическую жизнь или поколебать позиции лидеров литературной периодики, но сам факт попытки перевести большую поэзию в глянцевое измерение – любопытен. И, наверное, симптоматичен.
“…Поэты есть, но остался ли у них читатель? – задается вопросом во вступительном слове главный редактор Анна Токарева. – Как-то так получилось, что в наше время русскому человеку надо приложить невероятные усилия, чтобы насладиться стихами. Где? В толстых литературных журналах? Они для уважаемых литературоведов, критиков, в лучшем случае – для авторов и их знакомых. Неподготовленный человек такой журнал побоится купить, потому что не знает, обнаружит ли там радость для сердца и ума… На поэтические концерты и вечера, на многочисленные фестивали приходят лишь десятки друзей авторов”. Далее следует вывод: “Потому что не знает про них публика. Нет афиш, красивых залов, продюсеров. Не знает слушатель, на кого идет…”.
Действительно, в поэзии последнего десятилетия предложение заметно опережает спрос. Несметные поэтические вечера, на которые ходят только участники, их родственники и знакомые; книжки “к вечеру” с тиражом, рассчитанным примерно на ту же аудиторию. Полные залы собирают главным образом классики, пожинающие плоды с полей, засеянных в иные времена, и представители синкретичных жанров: голосовая поэзия, слэм, видеопоэзия… Но в чем причина такой картины и каким образом можно облегчить невероятные усилия читателя, рвущегося насладиться стихами?
По мнению Токаревой, проблема тут не в стихах и не в “русском человеке” – их потребителе, а исключительно в маркетинге, золотой обертке. Покажите “неподготовленному” читателю поэта в цвете, модном интерьере, стильном галстуке и с сигаретой в углу рта – и он поймет, чего лишается, какую пищу для сердца и ума проносят мимо него.
Лицо первого “Поэтому!” – Дмитрий Воденников. Зафиксированная челка, закатанные рукава, изящно повязанный под поясом, ниспадающий на бедра платок – и громкоговоритель, который поэт держит на плече, подобно сожигающему сердца людей гранатомету. В точеном лице – мрачная решимость, ни тени иронии – все на полном серьезе. Впрочем, описывать обложку – дело неблагодарное. Это надо видеть. Здесь толстому журналу и впрямь трудно тягаться с глянцевым.
Внутри журнал, как и положено глянцу, также изобилует картинками. Лейтмотив номера – короли. Оэкраненный Серебряным веком Северянин, коронованный доперестроечными нонконморфистами Еременко, победитель современного британского конкурса русской поэзии Лукьянов.
Стихов в новом журнале поэзии сравнительно немного – в фотогалерее они скорее элемент антуража, необходимый штришок к портрету. В рубрике “Подтекст” – повод порассуждать на далекие от литературы темы. “Вам не сюда, если Вы хотите скрупулезного “разбора полетов” – подсчета голосов за качество рифмы, стопности и прочих подробностей сотворения из слов поэзии. Здесь – места для “непрофессионального жюри”, не-поэтов и не-критиков. Здесь говорят даже не то, что думают, но что чувствуют”. Далее следует стихотворение Марии Ватутиной – действительно убедительное и способное стать поводом к серьезному разговору. Но серьезные разговоры здесь немного не в формате, у глянца – свой конек. И пять “непрофессиональных” экспертов на пальцах объясняют, что они чувствуют по поводу женских комплексов, материнской любви и в чем они согласны (не согласны) с автором.
На страницах журнала, разумеется, есть несколько имен, привлекательных для самой взыскательной аудитории. Есть достойные внимания толстых журналов стихи, да и основательная статья Марка Шатуновского о Северянине добавляет весу дебютному номеру. Но многое зависит от контекста.
Спору нет, заманчиво отправить поэтов в народ – притянуть высокую поэзию поближе к земле, сделать ее доступной и популярной, раскрутив литературное издание нового типа, без пространных штудий и филологического анализа.
Вот только странный эффект: в результате эксперимента притягиваются к земле поэты – носители лиц, причесок, костюмов. Поэзия же – остается за скобками. Журнал о поэзии, рассчитанный на массового читателя, обращается в журнал о поэтах – как они выглядят, что едят, во что одеваются. Едва ли примелькавшиеся фото Курниковой и Волочковой как-то особенно способствуют популяризации тенниса и балета. Точно так же гораздо большим стимулом для глубокого прочтения Анны Русс или Андрея Родионова выступают сами тексты, а не эффектная внешность авторов. Впрочем, на то, чтобы стать узнаваемыми на улицах, у героев нового глянцевого журнала уйдет еще немало времени. Пока же “Поэтому!” напоминает юбилейный корпоративный буклет для своих: на каждой странице – насквозь знакомое лицо, с которым раз в неделю непременно столкнешься нос к носу на какой-нибудь литтусовке.
Безусловно, некоторые вполне медийные персонажи вошли в новый журнал, как кинжал в ножны. Воденников существовал давно – не хватало глянца, на который он мог бы ступить в роли модели. Другие фигуры менее уверенно держатся на глянцевой поверхности: шершавая фактура серого толстожурнального листа – более органичная для них почва.
Современная поэзия все меньше напоминает Олимп. Скорее это озеро, куда впадает множество речек и ручейков. Вместо бытовавших ранее литературных клубов для юношества, кружков и студий, сегодня ее ресурс – избранные, перерастающие и размыкающие виртуальные сети “френдов” сетевики; победители слэмов, озадачившиеся тем, что остается от их стихов после вычитания из них голоса исполнителя; рок-поэты, решающиеся поверить гармонию своих текстов алгеброй бумажной страницы… Из медийного пространства они делают шаг в пространство культуры. И этот шаг способны сделать вслед за поэтами их поклонники.
Поэзия сегодня обнаруживает наибольший потенциал там, где соединяется с другими видами искусств, трансформируется в интерактивное действо. Показательно, что на 5-й Московской международной биеннале поэтов самыми посещаемыми были те вечера, где поэзия подкреплялась видеорядом (презентация Берлинского фестиваля “Зебра”, показ клипов текст-группы “Орбита” и российских режиссеров), протягивала руку музыке (вечер проекта “Бестиарий” с участием известных поэтов и композиторов) либо срасталась с эстрадой (Фестиваль голосового стиха). Одним из запоминающихся проектов 6-го Ташкентского открытого фестиваля поэзии стал конкурс импровизаторов “Мушоира”, где участникам игры зал предлагал темы и рифмы для экспромтов, направляя тем самым ее ход.
Рискну утверждать, что у глянца – обратный вектор. Ручейки и речки, пополняющие большую литературу, он обращает вспять, отделяя, отстраняя поэта и от публики, и от собственно поэзии.
Понятно, что глянцевые журналы – институт, паразитирующий на культуре. Их появление естественно и неизбежно. Но горе тем, через кого приходит соблазн.
В свое время спортивные достижения Анны Курниковой резко пошли на убыль, по мере того как стала расти ее “звездная” слава фотомодели. Множество подававших надежды своими первыми альбомами музыкальных групп перестали прогрессировать и распались, стоило им переселиться из непрезентабельных любительских студий на глянцевые страницы. Поэзия – еще более нежная субстанция. Она испаряется при свете софитов, оставляя на сцене покинутую оболочку – растерянно щурящегося поэта.
В природе любой пиар-активности, любого усилия, направленного на раскрутку, лежит попытка обмануть время. Получить залог, гарантию бессмертия при жизни, здесь и сейчас. “Не правда ли, это сильно, это меня переживет?” – вопрошает поэт у Вечности. “Да-да, дорогой, непременно, – отвечает она голосом куратора проекта, – проходи, раздевайся, вон там еще есть места”, – чтобы тотчас забыть о вопрошавшем, оборачиваясь к следующему гостю.