Опубликовано в журнале Октябрь, номер 8, 2008
в е т л у г а
/мокрая
бумага/
ветлуга
2005
*
25-го ноября я получил аванс за ноябрь. купил
на рынке квашеной капусты – соевый соус – клюкву – две пачки зеленого чая с китайским императором в кресле – пять бутылок минеральной воды ‘ветлужская’ – и вступил наконец-то в свой долгожданный пост. я всегда
в это время в него вступаю: радоваться и прислушиваться к декабрю – месяцу чудес – встречать и его и зиму. время с конца ноября до нового года – что-то вроде моего личного священного месяца рамазан. и ни при чем
здесь пост рождественский. к декабрю я всегда стараюсь уволиться с работы – а если это невозможно – уйти в любого типа отпуск. тихо жить внутри дома – тихо гулять по улицам.
в ноябре-декабре и короткие поездки до пения хороши – были бы деньги. уехать вон в кировскую область – в лузу – пожить в гостинице дня два-три – или в марийский город звенигово вдруг приехать – или совершить паломничество в чувашскую столицу шупашкар. и в этом большом и уютном городе не жалеть что в гостинице ‘мир’ оказалось неожиданно дорого – с удивленным весельем поглядывать как красными лампочками мигает над
улицами ‘шупашкар – чебоксары’ – и тепло приветствовать огромную каменную женщину
на набережной волги – она глядит на темные пристани – волги скованной льдом. вечером облепленным снегом подниматься в номер
и включать телевизор. вынимать из пакета салат из морской капусты и томатный сок. самое лучшее для меня время. иногда
оно продолжается дольше – до старого нового года – до середины января. если хватает
сил не обожраться в праздники. обычно
конечно же не хватает сил.
*
в этом году я опять уволился. начальство просило подождать с официальным заявлением некоторое время – пока они кого-нибудь на мое место не найдут. а так – с декабря мне делать для них уже ничего не нужно. и после ноябрьского аванса мне выдадут подрасчет. этот подрасчет с кое-какими запасами позволит мне прожить без работы всю зиму. я опять очень хочу быть по-декабрьски спокойным таинственным и готовым ко всему. хочу чтобы телефоны молчали. в этот раз я вряд ли куда-то поеду – денег все-таки мало – посижу в городе – новый год здесь встречу. в хадисах пророка говорится: шайтан ходит по венам в крови человека – вытесняйте его постом. и этот самый шайтан к концу года разгулялся по моим венам особенно сильно.
я собой недоволен. и все у меня болит.
*
ну что? давайте теперь осмотримся. давайте расстегнемся – жарко. пройдемся от бывшей моей работы до моего дома. это недалеко.
в ветлуге десять тысяч жителей – и два городских автобуса. железной дороги нет. автобусы эти – желтые. и в два этажа дома. на шапках снег – а под ногами скользко. девочка едет на велосипеде – в сиреневом пуховике – на велосипеде ‘салют’ – по снегу. я тоже заведу такую дочку. назову ее светланой. я знаю как с ней обращаться и выпрямить ей судьбу: каждый день с рождения светы вечером вместе зажигать керосиновый фонарь – ненадолго – потом задуть. вот и все необходимое воспитание – не лениться только. я пахну чабрецом и спорышем которые в больших количествах пью. а внутри у меня клюква. радость всё и здоровье. я хороший. и может быть буду долго жить: в городе ветлуга на реке ветлуга на улице ветлужской – на втором деревянном этаже двухэтажного дома – на первом каменном этаже которого магазин ‘ветла’ где всегда продаются орехи в
пакетах и ветлужская минеральная вода.
*
мне встретилась наташа – которая три года назад в тополях у кладбища разрешала мне то задрать себе коричневый свитер с синей майкой и белым лифчиком – то уронить с себя штаны
и все там увидеть тоже. а потом сказала
‘а хочешь?..’ – и присела на корточки. то что ей вскоре в рот попало она потом выплюнула. я ее после на плечах нес – распевая песню про утушку. ‘ох лели лели лели лели луговая’ – подпевала она припев. шли так сквозь темные тополя к автобусной остановке. смешная она и милая. я бы на тебе женился наташа. – сказал я ей. я бы тоже за тебя замуж вышла. – ответила. это я все сейчас пока иду по улице вспомнил. наташа которая только что шепнулась
со мной приветом осталась позади – она
шагает поспешно – перпендикулярно моему движению – без шапки под капюшоном.
*
от черного чая меня тошнит. кофе меня не по-хорошему будоражит – усиливает тревожность: а жалко – сваренный в турке кофе очень приятная штука. зеленый чай – особенно с жасмином – я с радостью пью – с гордостью даже – (я сам ведь тогда император – внутренней монголии) – но и с некоторой опаской: от зеленого чая меня тоже неожиданно может вырвать. чай я в сердце своем не люблю. остается вода – но она холодная. и томатный сок – но он дорого стоит. бушменский же
ройбуш и аргентинский мате – которые мне безупречные приятели – телесно и по вкусу – лежат в супермаркетах в нижнем новгороде – не поеду же я туда. остаются аптечные сборы и отдельные травы – на них я и делаю основной упор. до чего же здорово: в каждой комнате и на кухне в стаканах и чайничках недопитые свеже- или старозаваренные травинки – блюдца и сита
с горстками использованного сырья – и все разное: и все это пахнет: жизнью. даже
из помойного ведра пахнет радостью и жизнью. везде пустые и полупустые коробки с разноцветными растениями нарисованными с каждой стороны. в каком-то стакане раздавленность от клюквы. в каком-то – калины кислый запах и жмых. (я чашки мою – но не сразу – мне нравится на все это смотреть). и я
вот тоже – во фланелевой синей ночнушке – в высоких женских зеленых шерстяных гольфах с оленьим желтым орнаментом – я привез их из коми – хотел кому-нибудь подарить. обувная красная ложка висит на входной двери – звенит как ‘поющий ветер’ – караулит дни. если сяду
за письменный стол – ноги поставлю в таз
с шишками. таков мой дом в декабре.
*
балкона у меня нет. дом старый – и сами окна как балконные двери. в теплые снежные полдни
я открываю их – надеваю поверх ночнушки толстый плюшевый халат неизвестного семейного происхождения – надеваю немецкую шапку подаренную другом – и сижу у стены у окон – горячую клюкву пью. я вообще-то курю – и люблю спиртное. но в таком моем декабре ни того ни другого не хочется. ну курить я как курю – только если много бегаю – что-то делаю вместе с другими людьми. или когда выпью. а алкоголь мне нравится цедить если нет серьезных дел – или же дела сделаны. запоями не пью. а если напиваюсь – то редко – и утром после лишнего выпитого у меня холодеют ступни и кисти рук – и вместо сердца чувствуется сквозняк. а в декабре раза три может статься что куплю себе например кагор – и себя угощу. или чего-нибудь из болгарии из молдовы. и то – ближе к концу месяца-поста. вино конечно хороший и нужный напиток. я часто думал и продолжаю думать о том что было бы правильно иметь в домах кроме кранов с холодной и горячей водой и третий краник – с одним каким-то вином – желательно на выбор. об этом должны позаботиться власти. в ветлуге такое пока невозможно. даже во франции с италией третьих кранов нет. может быть в македонии – уже давно? или в стране црна гора.
*
декабрь – долгожданная радость. жизнь целует нас в декабре. делает подарки. я много сплю. мало ем. не выходя из дома помногу гуляю: мысленно вожу на санках детей и девиц –
глядя в окна или в потолок – сидя или лежа. тусклый небесный свет. первые бедные новогодние лампочки – накрученные на деревья. любование декабрем – очень тонкая личная штука: японцы устраивают коллективные любования луной или алыми листьями клена – и это длится в течение вечера: декабрем любуются весь декабрь – захватывая слегка ноябрь и январь – предчувствуя и прощаясь. иногда захочется выйти в город и кого-нибудь привести. хорошую подругу. или позвонить и позвать в гости. я редко себе отказываю – в другие месяцы. пью курю и вожу девиц. но декабрь – это только для меня. и я иду на кухню заваривать зеленый чай и лимонник. мне нечем гордиться: я не поборол соблазн: спуститься в ‘ветлу’ за дурацкими вредными брусничной настойкой сигаретами и рулетом – сполоснуть чашки и гостью ждать. (да и соблазн
ли это?). это он – декабрь: когда травяных отваров с отварами тишины хочется больше чем пения звонка над дверью – ‘это я’
через дверь – поцелуев с порога с холода – горячих скомканных шерстяных колготок..
*
(ночных походов на улицу уколова
за новым бруснично-клюквенным нежным черносмородиновым безумием.. ночных внезапных гуляний по широкому ветлужскому льду.. мочеиспусканий друг против друга в
теплом ветру середины смеющейся над
нами не спящей подо льдом ветлуги.. подскальзываний – тасканий на плечах – барахтаний в снегу – нескладных
расстегиваний – неудачных попыток..)
*
я проснулся – от ясности и тревоги. белый ветер за окнами гудит – теплый снег декабрьской ночи в ветлуге. и в подъезде моем тоже ветер – на деревянной лестнице. в ветре пьяные где-то орут. поорали и умерли. два часа ночи – никакого сна. ну конечно – я ведь и днем валяюсь – ничем себя не мучаю. мне тревожно – как если бы вдруг обнаружил на коже своей у подмышки неизвестное небольшое пятно. никакого пятна нет. я включил свет. декабрь – утешь меня. это все оттого что плохо просыпаться ночью – и без сна сидеть.
ну ладно – будем бодрствовать. я стал думать об острове колгуев в баренцевом море – как не так давно в августе ехать хотел в те края. как звонил в город печору – секретарю начальника печорского пароходства – узнавал ходит ли ракета на нарьян-мар. сердитая была девушка – наверное не замужем – в холодной печоре – с акцентом печорских коми. сказала: звоните главному диспетчеру – и бросила телефон. главный диспетчер мне рассказал что ходит ‘заря’ а не ‘ракета’ – и не от печоры – (печора
у нас обмелела) – а от поселка щелья-юр – (это гораздо ниже) – по средам пятницам и воскресеньям в 6 утра – время пути 12 часов – цена 2430 рублей в одну сторону. город печора на реке печора – привет тебе от ветлуги: города и реки. – думал я когда вешал трубку.
я включил свет и думал про остров вайгач между баренцевым и карским морями – и о проливе югорский шар между вайгачем и материком. и о поселке мезень – у мезенской губы белого моря. я туда тоже когда-то звонил – в мезенский отдел культуры: спрашивал не нужен ли работник с дипломом филолога – умеющий играть на аккордеоне – работавший в культуре несколько лет. я обзвонил в своей жизни много чудесных поселков – но так и живу здесь. ветлуга – мой воздушный корабль – мой батискаф – на котором я летаю над морями-качелями над торосами над черной пургой в свисте зимнего и весеннего ветра – на котором я погружаюсь в воду чтоб навагам смотреть в глаза. ветлуга – моя ненаглядная – капсула ‘ветлуга’ – умеющая плавать и летать – и нестись по полю. думая о мезени я открыл стеклянную дверцу в книжный шкаф достал альбом по мезенской росписи – это местное искусство так завораживавшее меня на последних курсах: кони солнца олени – ели с корнями – уточки и лебеди – их перья –
звезды – штрихи обозначающие ветер и бег – на сундуках и прялках – на колыбелях и туесах.
я закончил нижегородский университет.
*
уснул под утро. проснулся в десять часов утра. тревоги и близко не было. декабрь – ты снова мне рад – кричишь с улицы из магазина своими белыми криками – белыми стуками стучишь в окно. ну что? первую бутылку кагора я
заслужил этой ночью. позавтракал капустой и клюквой – запил тонизирующим сбором №3 – оделся и иду. не в ‘ветлу’ конечно – надо
ведь пройтись. дохожу до первомайской площади – там продают варежки и носки – баночные закрутки хрен и старые книжки. рядом есть магазин. покупаю кагор с парусником на этикетке и с сургучовой пробкой. еще воды. через пятнадцать минут ногами стучу по лестнице – стряхиваю с ботинок снег – я дома.
*
час дня. кагора больше нет. я вытащил аккордеон – и на всю ветлугу играю. пою на македонском – на сербском – и на татарском про соловья. и болгарскую песню ‘вървите дружки’.
и ‘найщастливият ден’. языки-то я нет не знаю – знать бы двадцать – а знаю два – а песен вот нахватался. пою на немецком какой-то бред на мотив ‘лили марлен’. и про красную армию. пение обрывается хохотом. довольный собой – голодный из-за кагора – съедаю гору квашеной капусты запиваю водой – и снова выхожу на улицу. а не пойти ли – думаю – на переговорный пункт? не позвонить ли виктору в коношу? коноша – узловая станция северной железной дороги – мелькнувшее в окнах чудо где под свист поездов родилась сама ласка – где нельзя жениться потому что ласковы все до единой девушки – город вскоре после вологды – центр коношского района архангельской области.
в моем доме есть телефон – но на ветлужский переговорный пункт уводит меня декабрь – и я не могу не принять его приглашение. ‘коноша – третья кабина’ – бегу. здравствуй виктор – это ветлуга. – говорю в трубку. привет д.о. – слышу в ответ. ветлуга – подруга коноши.
*
возле общежития лесного техникума девчонки курят. на автостанции – автобус ‘ветлуга – урень’. никто почти не садится. милиционер по висячему телефону звонит. наверное жене. кагор отшумел в моей голове. хорошо
прошумел – красиво. по улице-спуску мне навстречу поднимаются рыбаки. их телогрейки расстегнуты – зимние шлемы сварщиков стянуты на затылок. буры несут – и волокут ящики – ну конечно. смеются. выпили водки на льду. уже темнеет. около нуля в ветлуге.
*
что такое ветла? – это женское дерево которое вместе с ольхой и ивой подает жизнь – принимает роды и лечит детей – успокаивает и обнимает взрослых – это дерево свадеб по любви – зачатий от нежности – уюта и долгой жизни. кто губит себя и близких – жжется снаружи жжет изнутри – после смерти будет отдан на суд ветлы. но какая ветла судья?
она будет смотреть молча – будет шелестеть. поцелует – вернет на землю – для новой жизни. а на гербе ветлуги ветел сразу восемь – на зеленом острове – ‘в серебряном поле’ – а я думаю что посреди ветлуги-реки. поэтому
я когда-то и выбрал ветлугу. вместо нижегородской квартиры. улицы – почты – ветлужские аптеки – продавщицы канцтоваров – тихие – в кофтах – с джинсовыми попами – ветлужская типография: город живой – город для хрупкой и нежной жизни – той что как ивовая кора на вкус. о том что в ветлуге происходят убийства я думаю когда по ночам проснусь. и днем – когда в хлебных магазинах двигаясь к кассе гляжу под ноги. когда кусаю плавленый сыр. ветлужские свернутые носы – ветлужская милиция – ветлужские под моими окнами крики не переселят меня отсюда. старинная кирпичная больница имени доктора гусева не напугает меня. а сама река: песчаные пляжи – косы и отмели – ласка в изгибах – умная рыба в небыстрой воде – берега покрытые ветлами и ее сестрами – вот лето вот осень а вот зима. ветлужане появившиеся на свет в двухэтажной гусевской больнице часто о ветле не думают. но здесь много таких как я – приехавших ветлужан.
*
вот например наташа – та самая. она из кирова. закончила консерваторию у нас в нижнем. теорию музыки. перебралась в ветлугу. уроки вела в музыкальной школе. в ветлужской районной библиотеке работала с нотными фондами. в доме культуры была худруком.
я когда ее в тот единственный раз на
плечах тащил и кричал про утушку – она смеялась немножко над моим дурацким пением – но охотно подпевала. уверен что мы действительно для себя прекрасные жена и муж. и несомненно друг друга полюбим – если захотим. а видимся нечаянно – в силу малости города. и ни разу не были близки. не считая
того тополиного трогательного случая – (это каламбур). с закрытыми глазами можем жениться – а нет – разбегаемся с каждым ‘здравствуй’. улыбаемся при встрече – и не думаем друг про друга – не скучаем ничуть.
нам – намеренным ветлужанам – трудно сойтись. это ревность – к личной своей ветлуге. приехавший ветлужанин не вздрагивает от одиночества – у него есть
город и река – с общим именем.
*
в потемках был на мосту – смотрел на огни города. ноги устали. отсырела шапка. и шерстяные перчатки. и брезентовая сумка.
и вельветовые штаны. можно идти домой
пить чабрец – и хрустеть капустой. надо бросить туда еще клюквы и маринованных
опят. хочется побольше съесть на ужин.
и зеленый императорский чай заварить в большом чайнике. и пить его кружка за
кружкой – лежа на кровати с книгой пришвина. декабрь – это ты мне шепчешь чтобы
я влюбился? я полностью доверяюсь тебе.
*
еще потеплело. в ветлуге плюс. решаюсь съездить в ионово. это на пригородном – туда и обратно. близко – недорого – почему бы нет?
в ионово молодежь без шапок. мужчины пилят дрова. то ли дождь идет то ли снег. едут фляги на санках. зеленеют дрожат леса. походил походил – из конца в конец улицы – в рыхлом поле еще постоял – задрав голову к небу – и уехал в город. нет желаннее декабря. каждый день его – праздник и чудо. год закончился: и декабрь – лучший подарок за прожитый год. на остановке в ионово когда ждал автобус – ко мне подошли две девочки лет одиннадцати. обе грустные. держат что-то закутанное в садке. возьмите пожалуйста попугая. – сказали
мне – развернули тряпку. в садке сидит попугай – зеленый взъерошенный. спасибо. – говорю им. – что – родители не разрешают держать? – мы его без спросу купили. – говорят девочки. – его зовут пика. – приезжайте в ветлугу – вот адрес – заберете когда будет можно.
– спасибо. – а вас как зовут? – оля лена.
*
девочки из ионово приехали на следующий день – забрали пику. и мама с ними была. я поил их зеленым жасминовым чаем. говорил: извините – нечем угостить. но мама сама достала полпирога с рыбой и с яйцом пирожки. пришлось немного съесть – не скажешь же им что у меня декабрь. я объяснил им где в ветлуге находится зооларек с попугайским кормом. посоветовал не морозить пику – не держать в сенях – и иногда выпускать полетать плотно закрыв все окна.
у нас кошка. – сказала мама. надо большую
клетку. – сказали девочки. мама усмехнулась.
*
этот ионовский пика в садке приехавший
со мной в ветлугу переночевавший в моей ветлужской квартире и уехавший обратно – и был наш сват. эта книга сама прозрачная
как ветлуга. как душа и тело ветлужского русского. как счастье его и судьба. так и должно быть. я купил вторую декабрьскую бутылку кагора когда пику унесли. выпил глоток – и позвонил наташе. телефон никогда не знал – узнавал вот – через прежние ее работы: в доме культуры в библиотеке и в музыкальной школе она как выяснилось уже не работала – обзванивал ветлужские образование и культуру – и нашел. ну неважно. а у меня послезавтра
день рождения. – сказала наташа в трубку. ничего себе. – не удивился я.
*
что ли кончился мой пост – мой сугубый
месяц? кончился раньше чем в прошлом
году – чем во все последние годы – 18-го
декабря – еще перед праздниками?
*
губы наташи оказались удивительно фигурными – это тоже декабрьское чудо.
из них можно выложить слово ‘ветлуга’ –
если по буквам – или даже по слогам.
слово ‘киров’ – и слово ‘казань’. почему
казань? – спрашивает наташа. плавал с родителями на теплоходе. – скриплю ей в стриженный висок. голос сел – накурился. не забудь сложить ‘нижний новгород’. – смеется в ответ. – сложи мне понравится. – смеется. и ‘нижний новгород’ сложим – и ‘сыктывкар’ – и ‘йошкар-олу’ – подожди пожалуйста. – сажусь поплотней – ее ступни упираю себе в
ключицы – улыбаюсь – перебираю пальцами – буквы и фигуры – начиная от слово ‘ветла’.
*
пост закончился – а декабрь нет. мы купили новые плечики – белые синие – днем на рынке. две подушки с гречневой лузгой внутри. декабрь потек апрелем – и краски совсем размылись. мокрая обувь – треснувшие ледянки – на ветках мокрые лампочки от которых вечером виден
пар – наташино венгерское пианино – ее темно-зеленая длинная куртка с капюшоном узкая дутая простроченная на прямоугольники – коричневая вельветовая без капюшона моя – жизнь на две квартиры – хождение из дома в дом – скрип полозьев по разбитому асфальту – тоже фляги от колонок везут. ‘он работает
в ‘земле ветлужской’: это районная газета: редактором: нет – не главным’ – это наташа
в киров родителям от меня звонит – сидит на стуле – в серой клетчатой рубашке без
трусов – и я действительно там работал
до этого декабря. ее ноги тугие и длинные.
как нельмы. – думаю я – вспоминая про манси. куда такая спешка? – спрашивает начальница загса. – хотим успеть в декабре. – зачем?
нет ответа. – ну ладно. поздравляю вас.
*
две бутылки ‘ветлужской’ минеральной воды против одной бутылки ‘ветлужской’ водки. глупая скумбрия. пирог со смородиновым вареньем. мои капуста и клюква. куда же я
без них? говорю: ..в филиал университета
леса – если возьмут – вряд ли им нужна славистика – но может быть немецкий язык. говорит: лучше сдадим мою квартиру тем же лесным студентам – пианино только заберем.
*
ветлужский казенный винный склад №4 – теперь ветлужский ликеро-водочный завод – построен в 1901 году – по данным 1907 года производил 150 тысяч ведер в год – надо не забыть пометить себе в планы сделать про него книжку – про его дегустаторов и сбытчиков – цеховых и подсобных рабочих – начальника и главного инженера – юристов бухгалтеров – алкогольных инспекторов из костромы и нижнего – про детей их мужей и жен – женихов невест и любовниц – про домашние праздники и служебные банкеты – надо бы не забыть.. – это я лежа думаю – а вставать и записывать лень – ручку искать в потемках. наташа спит. с карнизов вовсю капает. дождь идет. странно тихо на улицах – ведь четыре часа назад наступил новый год. иногда под окнами протопает то одна то
другая песня – кто-то крикнет ура – или б… – или то и другое разом. и собачий лай. все повиснет в шуме дождя. а – поэтому людей
мало. новогоднюю проливную ночь я одну только могу вспомнить – новый 1995-й год – город назывался констанца – и рядом со мной лежала сестра моего товарища по имени юлия сырбу
– и она не спала – несколько часов подряд
играла пластинка румынских колядок в исполнении штефана хрушки – я вставал ее переворачивать – бесконечное количество раз – в потемках еще иглой тыкал в примерное
место на пластинке где была моя любимая
песня – про белый цветок – florile dalbe – флориле флориле дальбэ – улыбается
юлия – трогает покусанную маленькую
грудь – улыбается и молчит – со мной бесполезно разговаривать на румынском – ее трусы лежат в моей зеленой дорожной
сумке – ее родители спят под нами на
первом этаже – флориле флориле дальбэ.
скоро захочется в туалет. долежу – и тогда
уже запишу про ветлужский винный склад №4.
*
второе января. мы с наташей на рынке.
явились за капустой – калиной и клюквой.
если снова вредную еду лопаем – то не
значит что теперь совсем не нужно полезную есть. дождь уже не льет – но и снега в
ветлуге совсем не осталось. наташа зачем-то купила графин. ну да – он смешной конечно.
но я сам любитель графинов – и у меня их
несколько. а я остановился перед молодой женщиной в кожаной куртке торговавшей намордниками и поводками – искусственными щенячьими косточками и мячиками для кошек. среди них – отсыревшая плоская коробка – а на
ней зеленый попугай. написано – ‘potrava
pro andulky’. чешский корм для попугаев.
потрава про андульки. набежали слезы.
наверное потому что крон-то у меня
с собой ни одной как нарочно нет.
*
зачем тебе этот корм? – наташа улыбается.
мы медленно идем домой. – насыпать в твой графин – и бросить с моста в ветлугу – хозяину реки. – ну нет. бросай без графина. жертвую мой заварочный чайник. – синий? – синий.
– синий я полюбил. – вот и хорошо – нельзя же хозяину ветлуги ненужную дрянь кидать. – тоже мне – шаманка с реки нишань. ладно – найдем что кинуть. купим ему что-нибудь. ромовых баб и сушек. и фирменной водки ‘ветал’. – сушки ты может ему и кинешь.. – ну что ты говоришь такое? кто из нас двоих читал устав маньчжурских жертвоприношений небу и
духам – ‘маньчжурсай вэчэрэ мэтэрэ кооли битхэ’? – а корм зачем? – съездим в ионово – отдадим пике. нельзя же пройти мимо таких вот слов. я любил чехию. тоже в декабре.
в градец-кралове ездил и в прагу. днями и ночами
учил язык.. – а почему попугай – андулька?
– а черт его знает. наверное потому что
живет в андах. – волнистые попугаи живут
в австралии. – не может быть.
*
мы бросили сумки – и сразу пошли. перед выходом правда на кухне постояли недолго.
то есть это наташа постояла опершись локтями о стол – а я наоборот – но эта
была моя инициатива: наташа понимающе
ждала – а потом ругаясь поскакала в ванную.
пока не стало темнеть нам надо быть
на мосту. в сумке моей большая глубокая тарелка. ромовые бабы и водку купим.
вместо сушек – кусок колбасы. (что ли
ему одними ромбабами закусывать?) под
мостом полынью промыло – очень теплым
был весь декабрь – а последние дни лили
ливни. едут с брызгами по мосту ‘газели’ – и прегрязные бортовые ‘зилы’. мы прижались
к перилам. наташа держит тарелку – а я
на нее все кладу. открываю бутылку.
отдаю наташе. тарелку беру себе. мы внимательно смотрим в воду. я начинаю так: кэрани кэрани на восточной горе кэрани кэрани основалась кэрани кэрани взлетающая ввысь птица кэрани кэрани на горе чанлин кэрани кэрани береза чангиса кэрани кэрани на горе манга кэрани кэрани основался кэрани кэрани барсук манмоо.. наташа на меня глядит.
так говорила нишанская шаманка. – объясняю я. – красиво? ..добрый хозяин реки ветлуги – живущий под мостом – здравствуй – другом нашим будь – не сердись на нас – в этом твоем любимом городе у твоей реки разреши нам долгую жизнь – долгую и счастливую.. очень близко проносятся машины. ..это от нас угощение прими любезно. – роняю тарелку – она летит. забираю водку – лью немного вниз – ветер ее сносит брызгами. говорю наташе: сделаем по глотку? – по глотку сделаем. делаем – коротко целуемся. ..этот от нас напиток прими любезно. ну всё. может лучше было бы без бутылки? – спрашивает наташа.
– она не разобьется. – говорю я – он сделает из нее вазочку – или колотушку – будет пьяным по коленкам бить – чтобы в воду не заходили.
*
второе января стало синим – мы наступаем в подмерзающие лужи – над вывесками магазинов ветлуги мигают огни – тонкие голые гирлянды-дети. они означают радость. – я думаю им холодно. – наташа грустит. – они позаботятся о себе – надеюсь. и о нас тоже. мы у дома – нам неполные тридцать лет. я открываю дверь своей декабрьской квартиры – включаю свет. посреди комнаты стоит наташино пианино – которое мы собирались перевозить сразу
после праздников – в среду или в четверг.
знакомых звать на это нелегкое дело – заказывать машину. хозяину ветлуги понравилась наша водка. – говорю тихо.
и колбаса с ромовыми бабами. – говорит жена.
декабрь 2004
с и р е н ь
в с а п о г а х
казань
2007
с и р е н и
закировой
г о р о д у
вселенной
на электричку на чепчуги
д в а б и л е т а.
твои резиновые сапоги
с и н е г о ц в е т а.
мои резиновые сапоги
зеленые – как и куртка.
тебя и правда зовут сирень.
не перевод не шутка.
а чыпчык – с татарского воробей.
чепчуги – это так близко.
наша дорога могла быть длинней
через апрельскую слизкость.
но сирень не решилась
н а ц е л ы й д е н ь
в мокро-снежном ветре-тумане.
такая миленькая сирень
может вырасти только в казани.
сирень невысока, сирень кругла.
усадить бы ее на санки.
в ▒канцтоварах’ от нас через два двора
продает dvd-болванки.
с телефонным радио что-то поет если все про нее забыли.
м ы в л и ц о д р у г
с другом знакомы год.
а вчера лишь заговорили.
теперь молчим. теперь мы стучим
на загородную прогулку.
сирень прихватила куриный рулет.
я – бальзам ▒бугульма’ и булку.
зеленый плащ чтобы
сесть под сень
кривых чепчугинских сосен.
я думаю что раздвинуть сирень –
это лето весна и осень.
и конечно – сердечная та зима
что не может расстаться с нами.
приглашает слезы – плачет сама над нашими городами.
над мечетями.
мокнут спины собак.
я держу сирень за запястье.
через двадцать минут мы
сойдем в чепчугах
если не задохнусь от счастья.
*
тепло магазина теплее рук
которым не разъединиться. сирень покупает репчатый лук
▒чтобы не простудиться’.
я покупаю кагор с кораблем,
треугольник сыра, печенье
и керосин чтоб согреть костром
х о л о д н о е в о с к р е с е н ь е.
сирень – дай сумку! беги налегке!
прыгай над чепчугами!
сирень – нам нужно выйти к реке
и двигаться берегами!
вот и гусь за тобой побежал –
о б р а д о в а л с я з а т е е!
только не дуйся! – я же не знал
что будет так веять веять!
сирень дорогая! прекрасны мы!
и пока не замерзли ноги
давай скорее глотнем ▒бугульмы’
щедро плеснув дороге!
дачи уносятся как облака.
обещаю – моя полянка –
станет теплей когда будет река.
ведь эта река – казанка.
*
п е р е п р ы г и в а е м р у ч ь и.
любуемся на плотины.
на мостах целуемся.
п ь е м. м о л ч и м.
шуршат последние льдины.
послушай – ведь это
праздник земли!
весна как раз в середине!
там – куркачи. там – бирюли.
в какую сторону двинем?
*
серый-серый прибрежный дым.
красны-красны колени.
н е о ж и д а н н о – ж ё л т ы
под взглядом моим
т р у с и к и у с и р е н и.
сирень улыбается и говорит
что не была на прогулке
когда в снегу у костра сапоги
а она без трусов и в куртке.
*
говорит: я – всё.
можешь кончить так.
не смотри туда – мне неловко.
говорит: по-турецки
стакан – ▒бардак’
а ▒дурак’ – остановка.
говорит: у меня есть друг.
мы поженимся скоро.
говорю: будем есть твой лук
и запивать кагором.
*
замечаем уточку на волнах.
она приплыла из детства.
это проверенный добрый знак –
увидеть такое соседство.
кидаем с сиренью булки кусок
заступнице ненаглядной.
у меня в кармане утиный манок.
сирень – возьми его – ладно?
подари мне свое лицо у огня.
прими колдовскую позу.
и что ли теперь
сними и меня –
я поцелую березу.
ноги твои и твое белье
березе забыть будет сложно.
а полезли теперь на нее? –
кажется это возможно.
*
смотри – берег-то наш в рыбаках.
а рыбаки – в капюшонах.
я и сирень расселись в носках
на белых ветвях огромных.
на искусственную стрекозу
сейчас поймают питона.
сапоги ожидают внизу
и остывают снова.
кагор и влажная береста:
т а к о т ч а я н н о – в к у с н о!
сирень рассказывает что вчера
ей было ужасно грустно.
еще рассказывает – в феврале
ей исполнилось двадцать.
еще говорит: спасибо тебе.
береза! – не дай разрыдаться.
*
может быть срежем домой букет
набухших побегов ивы?
может обжарим этот рулет
на палочках вместе с сыром?
может до города – на такси,
если на станции встретим?
в нем будет жарко.
и мы поспим.
чепчуги чепчуги. ветер ветер.
*
дымится за ▒дворниками’ земля.
и м е н н о т а к и н а д о.
сирень замечательная, не моя,
спит под казанские танго.
глажу ее. спать не могу.
кто тогда слушать будет?
их запускают из комнат в дыму
д о р о г и е м н е л ю д и.
в этих комнатах я бывал.
пил то коньяк то кофе.
танцевал со всеми, всех обнимал.
а все были не против.
в сапогах вода.
в небесах вода.
зреет в губе простуда.
глажу глажу сирень. я никогда
не уеду отсюда.
*
куплю тюбетейку – и не сниму.
у мечетей буду молиться.
татарстан, реву тебя и люблю –
в тебя нельзя не влюбиться.
портрет президента свяжу крючком
из шерсти самой красивой.
он мудрый – а я улегся ничком
на апрельский живот без силы.
тюбетейку к круглой своей башке
приколочу гвоздями.
о гусинокрылой сыграю тоске
перед глухими друзьями.
жаль не казнят
в казанском кремле –
пропадает за вечером вечер.
н о м о ж е т б ы т ь
может быть все-таки мне
мой город пойдет навстречу? –
на кремлевской, 1
подпишут приказ
искренне сожалея.
барабан, сурнаи-курнаи и саз
вытащат из музея.
на площадь где плитка как чешуя зиланта – моей голубки –
ну пожалуйста пригласите меня.
я доберусь на маршрутке!
отъезжающим пикает наш вокзал.
о, большое спасибо!
перевяжи мне глаза, казань –
я знаю как ты красива.
я понимаю свою вину.
мучаюсь и горюю:
я женат и люблю жену –
а трогал сирень смешную.
*
и потом я начну гулять
средневолжскими снами.
каждому-каждому буду шептать
сиреневыми ночами
что любовь любовь
к человеку – да! –
заверяю своим казанством! –
так смертельно сопряжена
с любовью любовью
к пространству.
*
мои электрички! мои тополя!
мои рябины! мой праздник!
мои улицы! простите что я
размечтался о казни.
*
таксист-эфенди – не торопись.
посидим две минуты.
отважная, миленькая – проснись.
мы – у ветинститута.
*
стукнул трамвай на сухой реке.
*
сирень укатила на квартал.
*
недоеденный лук в рюкзаке.
*
давно я вот так не плакал.
*
я пока не иду домой.
*
веять не перестало.
*
целую целую люк гербовой
казанского ▒водоканала’.
казань – молочаи
апрель – ноябрь
с к а т ы
з и м а
2
0
0
8
л е т о
2
0
0
7
(6)
(5)
(4)
(3)
скаты оказывается рыбы. ну да правильно – ведь у них жабры. не осьминоги же они – не медузы. и
пусть поначалу трудно решиться
назвать скатов рыбами – ну какая это рыба? – это водяная лепешка – это неизвестно кто. скаты – примитивные хрящевые рыбы – как и акулы.
пилорылые скаты – акулохвостые
скаты – гитарные (рохлевые) скаты – ромбовые скаты – нитерылые скаты – скаты-хвостоколы – толстохвостые скаты-хвостоколы – речные хвостоколы – скаты-бабочки – скаты-орляки – быченосые скаты – рогачевые скаты (манты) – электрические скаты (гнюсы)
– нарковые скаты (наркогнюсы).
мы узнали об этом потом.
скаты плывут все вместе. кушают и плывут. кушают. скаты собираются большой толпой где нет акул и начинают размножаться. ската поймали и вытащили из воды – а он свистит. эти скаты вынули мою душу – и я сижу и реву. прячусь в ванной чтобы жена не видела. я там как в западне. выйти нельзя – и на улицу выбежать поздно. вроде все уже – проревелся. но подумаешь: скаты. и все с начала.
с к а т ы : н е л ь з я д ы ш а т ь.
*
камбала и морская капуста – так дешево. так просто с их помощью добраться до океана. капуста открыта консервным ножом. туда как всегда насовали лук. убираю сколько могу эти отвратительные кусочки. камбала оттаяла – и жарится в кухне. выпотрошены маленькие животы. брошены в ведро льдинки-внутренности. я и сам лег глазами в шипящую сковороду.
по дому разливается йодистый запах жизни. правильной жизни. полной скатов. черпаю вилкой водоросли, отщипываю камбалы – отправляю в
рот – глаза брызгают. здравствуйте скаты! я вас вижу! я не могу жевать.
как добраться до океана мечты? примерно так же. скаты-мечты терпеливо ждут когда я не доев камбалу побегу по улицам в малолюдный парк у железнодорожной ветки – там побегу по горячей трубе на север – в сторону тэцевских башен – к океану огромному, радостному, моему-моему – спотыкаясь о улыбки свои и плачи – по обе стороны
от трубы разбрасывая одежду – здравствуйте скаты здравствуйте! товарный стучит. не жду – не могу – через него перепрыгиваю. скаты
мои! – вот мы и вместе!
*
измучился. я не люблю городá.
узкого полуострова – прохладного
дома – ветра над океаном! – иначе нельзя. мне нужно на север – и
чтобы скаты были вблизи. нам вместе всем так там тепло. даже жарко!
мне нужны живые пучки подводной травы. живой удивленный скат
пусть касался бы моего живота своим боком. мне нужны большие влажные камни – чтобы подолгу сидеть на них –
и зрачки отпустить и разжать губы.
я очень люблю города за то – что столько здесь скатов моих летает – летает и гибнет на моих глазах – рождается гибнет рождается.. улетают из меня – и не возвращаются ко
мне обычно. я столько местностей перецеловал – что мне давно уже некуда складывать удостоверения о почетном гражданстве. не знаю в
каком подаренном доме жить – в
какой квартире? как поддерживать
все дома свои в чистоте и чем оплачивать коммунальные услуги?
куда приглашать друзей? – ведь
везде так просторно и чудно.
люблю – и скаты тому свидетели. скаты-утешители! – навестите меня наяву!
*
у каждого свои причины не жить
со скатами. и плакать над
морской капустой у себя в кухне.
*
моя пустота – гулкая и наполненная
– самая свежая – тебя не будет?
*
соевый соус сделанный в хошимине – тоже путь к скатам. в мае я рассеян – и дома сидеть не могу. вышел – иду в магазин за соусом. перекрестками сразу всеми своими. в мае заработали приемные комиссии. я собираюсь выучиться на ихтиолога. как всегда из года в год в это время. это давно
уже – ритуал. куплю соус – приду
в университетский двор – где-нибудь присяду. в майские-летние дни дворы университетов – это те же порты,
откуда отправляются навстречу скатам большие и маленькие лодки.
мои порты – моя комната, стол и стул,
задуманные книги, рыбные ряды в супермаркетах и на рынках. слава скатам – что сердце как океан.
*
но – в аквасалоне улицей ниже есть настоящий скат. я часто туда спускаюсь. за двадцать рублей покупаю билет.
скат смешной. и я смешной. у
ската – крылья. а у меня в сумке
соус. глаза ската – это мои глаза.
но – между зимними берегами широкой реки бегает катер на воздушных подушках. скат-рашпля водит его. он пятнистый – и переливается всеми планетами. через брызгальца набирает воду – которой заполнена капитанская тесная рубка – дрожит жабрами –
поет и гудит. я улыбаюсь ему из вечернего автобуса в городской пробке – из обжигающего ресницы метро. и
скат-капитан меня слышит – и посылает для меня по льду фиолетовый крик.
*
новогодними ночами я дарю сам себе
и своим близким баночки с мясом каракатицы. может быть все мы встретимся со скатами в наступившем году? и с каракатицами конечно тоже! и с камбалами – очень живыми. и с аурелией ауритой – нашей лунной медузой-мечтой. и с тунцами. и с сигами. и с сардинами. с морскими гитарами, с морскими скрипками, с акулами-банджо.
*
уснул в середине дня укрывшись
картой ямала. я сплю так почти всегда. карт и флагов в моем доме много. я сплю – вижу скатов своих во снах. проплывают над головой – и говорят слова утешения. вот японский скат-бабочка. вот гладкий скат рая батис.
вот рая радиата – беломорский звездчатый скат. вот мобула мобула – такая славная, умная. вот скат морской кот живущий напротив ялты.. они проплывают – а у меня во рту вкус молока и черники. и – чистое все внутри.
спать спать под картами! под флагами! ямала, таймыра, латвии, республики коми, якутии, финляндии и камчатки! румынии, франции, сербии, боснии-герцеговины! полуострова канин и устья лены! ирана, пакистана, вьетнама, турции!
спать на полу в резиновой лодке. она занимает почти всю комнату. я ее не сдуваю – это моя кровать. настежь окно. в запахе бортов и уключин – как в
запахе ног любимой. обнимаю борты.
знаю что скаты на меня любуются.
*
мой сосед лёва тоже без скатов не может никак. с раннего утра – всегда пьяный. сидит у подъезда с кошкой. салютует проходящим девушкам обрубками рук. лёва всегда со мной здоровается. задумчиво спрашивает то десять то пять рублей. я никогда не отказываю потому что читаю в его глазах совершенно другой вопрос: так когда мы с тобой едем к скатам?
*
мы загрязнены, мы отравлены. наши лучшие плачи превращаются в наших скатов. проплывают за окнами – скрываются из виду. а как же
скаты – которые гибки и очевидны? которые будучи пойманными – тащат за собой катера с волочащимися по дну якорями на расстояние десяти миль – а потом убегают и залечивают свои раны.
покупаем водку ▒лапландия’ ко дням рождений. набираемся ▒лапландией’ лишнего – ах как жаль! ламинарии из аптеки добавляем и в макароны и в суп. слишком много насыпали – невкусно.
*
опустился вчера зачем-то на окрашенную скамейку в сквере. так огорчился: что это я? в только что стиранных шортах. раньше такого со мной не случалось. сидел – трогал пальцем зеленые пузыри невысохшей краски. молодежь по соседству с интересом на меня смотрела. оставил в поезде лорку – возвращаясь последний раз из москвы. в ▒доме чая’ забыл часы. заказал манты со сметаной и два треугольника. даже без водки. все
съел – вымыл руки – а часы оставил. нечаянно сломал комод – навалился
на задвижку, а она хрупнула.
*
трясусь от нежности и мороза – завернувшись в три одеяла в
середине летнего дня. утром и
вечером я пишу пишу – ноги в сухом аквариуме с морскими камнями – на
шее зеленый платок для слез. то
один глаз – то другой глаз вытру.
*
сенокошки внезапно ушли из моего дома. их было так много всегда. их распугали бутылки из-под ▒лапландии’
и грустные подруги? сенокошки отправились к скатам. а я с
каждым годом все дальше от них.
*
объедаемся – плачем – тошнимся. зачем нам еда? – мы ведь не голодные. зачем готовили? зачем на рынок ходили за вкусными рыбами? ▒вытащенный из воды скат-мобула издает музыкальные звуки – похожие на звон колокола’.
*
у меня есть друг – старый-старый господин григореску – посол румынии
в польше – хороший человек и хороший писатель очень. и начальница отдела культуры кандалакшского района мурманской области – лена лучникова.
и мэр восхитительного торжка наталья пушкина мне иногда звонит – приглашает в гости. и король островов тонга – толстый и добрый, в очках – про меня помнит. поклонимся ему! – и будем
ему верны! я счастлив и горжусь
собой – раз такие люди обо мне
думают. скаты тоже думают про
меня. только мы обычно не видимся.
и удильщики. и кузовки. анемоны наземные, надземные и морские.
*
где моя полярная станция, мое побережье и мой бесконечный гусь в небе? – только в сердце. скаты! – спасибо за то! вы как мои анемоны –
вас нет, а вы есть, а вас нет. ладно.
*
скаты уплывают в литературу. и это – как жарить камбалу. вкусно – но больно и глупо. получается очень красиво – но нет больше сил держать слез. вылезти из ванной что ли? нельзя ж ее долго
так занимать. скаты мои – за мной! камбала моя – на обеденном, а вас приглашаю к письменному столу. нам
ведь не привыкать. ничего не бойтесь.
*
а сегодня – день города. стало быть – праздник и мой – мучительный самый
и самый нежный. дует ветер и
хлещет дождь. на улицах все равно концерты. и танцплощадки. и угощения. и мокрая милиция в белых рубашках
на мокрых лошадях. вечером начнется салют. я сижу дома. я купил для
города цветы и шары. и в упаковке воздушного змея. я не буду писать сегодня. лягу в лодку – и поплыву. потолок откроется – там гусь полетит. обниму тугой борт – как ненаглядную, милую, теплую и родную. за бортами лодки и под ее дном поплывут скаты.
на что мне жаловаться? ну на что?
*
*
но – боже мой – скаты! мокрые боги
мои! я обожаю вас – скаты-прескаты!
я не с вами – простите простите меня!
пилорылый скат – моя радость
– прости меня!
акулохвостый скат – моя тишина
– прости меня!
гитарный скат – моя музыка
– прости меня!
ромбовый скат – мой танец
– прости меня!
скат-нитерыл – моя красота
– прости меня!
скат-хвостокол – моя смелость
– прости меня!
толстохвостый скат-хвостокол – моя сила – прости меня!
речной хвостокол – моя чистота
– прости меня!
скат-бабочка – моя бабочка
– ну прости меня!
скат-орляк – мой праздник
– ну прости меня!
быченосый скат – моя верность
– ну прости меня!
скат-рогач, большущая манта – мой создатель – прости меня!
электрический скат – мое чудо
– пожалуйста прости меня!
нарковый скат – моя нежность –
ну пожалуйста прости меня!
ну простите меня – мои скаты.
2003 – 2008