Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2008
* * *
С тех пор, как тебя не стало.
Со дня твоего предела
Три тысячи звезд сгорело.
Но слишком доверчив к чуду
Январь, и холмы повсюду
Полны голубого блеска –
До черного перелеска.
Так смотришь ты исподлобья
Поверх своего надгробья,
Поверх ледяной пустыни –
Как будто весь мир отныне
Прозрел – и, обретший имя,
Глазами глядит твоими.
А вместо меня, безвестной,
Хранит тебя свет небесный.
* * *
Запретный свет, рождающий слепое
Кружение слов…
Но в сумерках, назад
Оглядываясь, видишь: за тобою
Стоит, плечом касаясь косяка
И не тая бессмертного обличья,
Тот пресловутый ангел языка,
Который не простит косноязычья.
И все, что мне дозволено, – ясней
Вписать,
покамест мир еще в фаворе,
В архитектуру памяти твоей
Последний жар – и будущее горе.
* * *
Если ты разрешишь, я буду тебя беречь,
Звать и помнить тебя смогу,
находясь пока
В золотом кругу света, времени, языка;
Потому что ты – это тяжесть земной коры,
Это хмарь черты, за которой горят миры…
“Глобус склеен, как Бог хотел”.
Так причем здесь тот –
Всякой памяти есть предел, – кто сквозь тень сверкнет:
Ночь, дешевый буфет и губы опять в крови –
Сумасшедший свет бесконечной моей любви…
∙