Стихи из книги «Алой тушью по черному шелку»
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 4, 2007
* * *
опустилась
на обнаженный меч
юному самураю. Ах! – и обвал
в горах грянул, как хохот богов.
* * *
(о Сумиёси!*),
молодую зелень на глиняном блюде
снова и снова –
уксусом поливаю!
* * *
радость моя,
выпрыгнешь из сердца,
расколешься, зазвенишь…
Хрупкое утро.
* * *
Не будет сегодня покоя.
Снова ко мне
залетела
трескучая стрекоза.
* * *
отправлю
вместо письма.
На китайскую пытку похожа
ночь ожиданья.
* * *
Пригублю и вновь закружусь
по комнате с чашей,
расплескивая
лихое твое вино.
* * *
шорохи, робкое дыханье,
стук бамбуковой ширмы.
Не уснешь теперь до зари.
О, бумажные стены!
* * *
медное зеркало,
красные точки в зрачках –
еще! Еще подброшу
углей в жаровню.
* * *
Легкость
после грозы.
Две золотые чашки
бесцеремонного чая.
* * *
Как быстро они растут,
как зеленеют гибко
молодые побеги бамбука,
сплетаясь во сне.
* * *
Слизнула плетеная дверь.
Горько горят на теле моем
капельки лавы.
Жемчуг в сумерках.
* * *
звуки невидимой флейты.
О, как свободно
слушает ветер
Исэ, искусная сердцем…
* * *
Загостилась милая
в царстве мертвых.
Я одна кукую
в эту летнюю ночь.
* * *
ахнет, всплеснет,
выпорхнет из цветка
и утрет
мои зеленые слезы.
* * *
Даже роса под нами просохла
и онемели цикады.
Вот бы родиться снова
нежною флейтой твоей!
* * *
Гогочут – дикие гуси.
Краснолапые
белые варвары
с северных островов.
* * *
в каменном дворе храма.
Подкатят слезы…
И вдруг услышу –
лошадь твоя заржала!
* * *
шелковой, алой
вьется душа твоя
надо мною,
реет воздушным змеем.
* * *
одеждами обменялись.
Заледенели к утру в изголовье моем
непросыхающие
твои рукава.
* * *
Кровь золотеет в жилах.
А вам что снится,
пара праздничных кукол
в разных коробках?
* * *
Колкие блестки света
бегут
по пустой половине циновки…
Греюсь горьким саке.
* * *
из похода.
Привезешь расписной веер.
А на нем – дорогие картинки!
Западный ветер.
* * *
Сакура облетела!
Погоди еще…
Не сметай лепестки…
Белые камни сада.
* * *
Пристально следит за мной
маленький краб.
Глаза его полны
соленой водой.
* * *
бегает ненаглядный
в поле,
где распустилась буйно
священная конопля.
* * *
град барабанит в крышу,
в ловушке скулит лисица,
вечность гудит в ракушке.
Спи, моя радость, дальше.
* * *
Лучшую музыку травишь.
Даже не видишь луны.
Бедная-бедная
нежная флейта.
* * *
на панцире вниз по склону
уснувшего вулкана
барахтаться в снегопаде?
Черепашка с улыбкой Будды.
* * *
Праздничный
красный-красный снег
летит
на бумажный фонарь.
* * *
Разволновался пруд.
Увлажнились травы.
Кричат влюбленные лягушки.
А как же я?
* * *
слетелась
на майский ирис:
Праздник мальчиков
в императорских садах!
* * *
в подол вцепился?
Присох – не оторвешь!
Заноза сквозь семь слоев
горячего шелка.
* * *
камни посыпались с неба,
море вышло из себя, –
в чем я опять провинилась,
японский бог?
* * *
спустись, не жужжи –
ближе, ближе…
Нет! Понять цветок можно
только изнутри!
* * *
свернуться
желтой гадюкой
во мху
на твоей груди.
* * *
так же мила ты
сердцу,
как изверженье вулкана,
почти…
* * *
вспорола бледное небо
там, на юго-востоке…
Улыбайся,
уходя по-японски.
*Сумиёси — японский бог, покровитель поэзии.
** С харакири (сэппуку) у японцев связываются самые возвышенные движения души. Сэппуку не есть проявление фанатизма, безумия или отчаяния – это сознательный акт, с которым в народном сознании соединены лучшие представления о героизме и высшей чести.