Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 3, 2007
Птица копится и цельно
вдруг летит собой полна
крыльями членораздельно
чертит в на небе она
облаков немые светни
поднимающийся зной
тело ясности соседней
пролетает надо мной
в нежном воздухе доверья
в голубом его цеху
в птицу слепленные перья
держат взгляд мой наверху
Цапля
Сама в себя продета,
нить с иглой,
сухая мысль аскета,
щуплый слой,
которым воздух бережно проложен,
его страниц закладка
клювом вкось,–
она как шпиль порядка,
или ось,
или клинок, что выхвачен из ножен
и воткнут в пруд, где рыбы,
где вокруг
чешуй златятся нимбы,
где испуг
круглее и безмолвнее мишени
и где одна с особым
взглядом вверх,
остроугольнолобым,
тише всех
стоит, едва колеблясь, тише тени.
Тогда, на старте медля,
та стрела,
впиваясь в воздух, в свет ли,
два крыла
расправив – тяжело, определенно –
и с лап роняя капли,
над прудом
летит – и в клюве цапли
рыбьим ртом
разинут мир, зияя изумленно.
***
Боже праведный, голубь смертельный,
ты болеешь собой у метро,
сизый, все ещё цельный.
Смерть, как это старо!
Ты глядишь на обшарпанный кузов
мимоезжего грузовика
и на гору арбузов.
Пить бы мякоть века.
Воздух. Жар. Жернова.
В этом белом каленье
изнутри тебе смерть столь нова,
сколь немыслимо в ней обновленье.
Или чувство твое
новизны так огромно,
чтоб принять Её в силу Её,
Боже горестный, голубь бездомный?
***
В голове у голубя
нет воображаемых картин,
в сизой треугольной проруби
с лапками “три дробь один” .
Только льдинка глаза вертится:
то что есть точь-в-точь я то что есть,–
азбукой морозной светится
не от мира весть.
***
Пока листвою тянет прелой,
покоится передо мной
кораблик видимости белой
и берег зелени пушной.
И, радуясь небесным высям,
как бы с предшествующей им
ночною выемкою писем,
летит какой-то нелюдим.
Пока он длится без усилья
и видит проблеском клавир
сырой реки – реки, и крылья
себя влепечивают в мир.
Два птичьих фокуса
1.Зимой
Незримые, но к зренью по пути,
под солнцем накренившись в небе зимнем,
рассеребрятся голуби – почти
как из кармана фокусника в синем
пересверкнет в подбросе конфетти.
2.Летом
Внезапный дрозд стиха на ветку прыгнул
и ветку выгнул.
И так зазеленело со двора,
что стало пять утра.
Потом второй туда слетел, пружиня,
и засвистел, разиня.
Мгновенье – и прижился он,
прижимистый до жизни, веткин сон.
У третьего смеялся в клюве листик.
Кто, Велимир,
их траектории рассчитывал? Баллистик?
Сорвавшись с цепких лапок-растопыр–
(мир так безосновательно был вынут
и вырезан внутрь яркости своей,
как ящик фокусника: выдвинут и вдвинут), –
о дрозд, перепорхнувший средь ветвей!