Опубликовано в журнале Октябрь, номер 3, 2007
Не все об этом знают, но уже почти два года на территории фабрики “Красный Октябрь” работает десяток галерей современного искусства, объединенные одним названием “Артстрелка”. Нет-нет, “Аленка”, “Красный мак” и наши любимые ириски никуда не делись, не пугайтесь: трубы по-прежнему дымят, – но хлеб и зрелища теперь легко совместить.
Фабрика (тогда еще, конечно, не “Красный Октябрь”) была основана двумя предприимчивыми немцами Эйнемом и Хойсом в 1867 году. Располагалась она неподалеку от нынешней, в трехэтажном здании на Софийской набережной, но с расширением производства переехала на речную стрелку. Компаньоны не жалели ни сил, ни денег, чтобы их продукция была самой-самой: упаковки отделывались шелком и бархатом, дополнялись открытками и даже нотами “Шоколадного вальса” или “Кекс-галопа”, которые создавал специально для этого приглашенный композитор. При такой прыти победа на всемирной выставке в Париже в 1900 году и спустя тринадцать лет звание поставщика двора Его Императорского Величества стали для фабрики не неожиданностью, а закономерным триумфом. После национализации в 1918 году фабрика стала называться “Красный Октябрь”, хотя еще несколько лет к этому в скобках дописывали “бывшая Эйнемъ”.
Шло время, менялись архитектурные очертания здания. В 1960-х годах фабрика подверглась очередной модернизации: увеличилось количество этажей, сохраняемое и по сей день. Кто из проходящих мимо художников мог бы тогда подумать, что у него будут все шансы устроить именно здесь свою выставку?
Сейчас в любом крупном европейском городе не работающие по разным причинам промзоны занимают солидное пространство, привлекая богему индустриальным пейзажем и огромной территорией. Пожалуй, первым опытом освоения искусством промышленного пространства можно назвать парижский музей д’Орсэ, расположенный в здании железнодорожного вокзала. В 1986 году то был уникальный эксперимент, в начале девяностых ставший общемировой тенденцией. Например, английский художник Дэвид Гилл под свою галерею в далеко не престижном районе Лондона присмотрел… заброшенную перчаточную фабрику. Вскоре “Editions David Gill” стало излюбленным местом тусовки авангардистов. Ну и, конечно, нельзя не упомянуть лондонскую галерею “Тейт” в здании бывшей электростанции, где хранятся подлинники Матисса и Энди Уорхолла.
Действительно, почему бы и нет?
У нас в России все началось несколько позже, чем в Европе, – примерно три года назад. Ситценабивную фабрику “Красная роза” сменил центр дизайна “Artplay”, объединяющий под своей крышей художников, архитекторов и дизайнеров. А легендарная галерея Александра Якута облюбовала себе место на территории завода “Арма” – памятника промышленной архитектуры XIX века. Здесь же расположились шоу-румы двух российских модельеров и закрытый клуб с загадочным названием “Газгольдер” (это не фамилия немецкого философа и не марка пива, а всего лишь “резервуар для хранения газа”). Есть в определенных кругах далекоидущие планы по освоению промзоны у железнодорожной станции “Курская” (там раньше располагался Московский завод виноградных вин и коньяков). На территории в двадцать тысяч кв. метров мечтают разместить музыкальные и книжные магазины, мастерские художников, арт-кафе, выставочные залы и галереи. Все, как обычно, упирается в инвестиции: реконструкция с сохранением исторического облика построек и ландшафта требует огромных вложений.
Но случай “Красного Октября” и “Артстрелки”, конечно, особенный и мало с чем сравнимый. Особенность не в том, что искусство потеснило фабрику, а в том, что фабрика, “потеснившись”, продолжает работать! Многое в искусстве завязано на личных контактах. “Артстрелке” это пошло только на пользу. Владельцы территории разрешили использовать помещения бывших гаражей, помогли с косметическим ремонтом и сдали помещения по бросовой цене – сто пятьдесят долларов за кв.м в год.
“Артстрелка” – это десяток галерей, выходящих на небольшую площадь. В их соседство удачно вписывается крохотный кондитерский магазинчик, торгующий “Аленками” и ирисками, где в очереди всегда найдется пара сластен-алкоголиков. Чтобы попасть на этот богемный пятачок, нужно, выйдя из метро “Кропоткинская”, обогнуть храм Христа Спасителя и перейти Москву-реку по пешеходному мосту. Арт-директор “Артстрелки”, этого галерейного карнавала, Ольга Лопухова говорит, что идея возникла из места, а не наоборот. Контекст действительно сюррелиастический: памятник Петру, напоминающий динозавра; храм Христа Спасителя и дымящие фабричные трубы. Перенести бы всю эту выставку из маленького шумного пространства в Третьяковку на Крымском валу, написать про нее большую культурологическую статью, опубликовать ее в каком-нибудь многотиражном модном ежемесячнике и посмотреть, как изменится отношение к “Артстрелке”, как мгновенно сработает стереотип официального места и привлечет в галереи таких посетителей, о которых тут, на фабрике, и не помышляли. Но нет просторных академических залов и прокисших духом экскурсоводов. Игра мысли, всего лишь игра.
Площадь перед фабрикой – главное место действия даже зимой. Здесь встречаются, знакомятся, выпивают (чаще именно в таком порядке), а потом группами кочуют по галереям, чтобы похвалить друзей и (или) послушать авторитетное мнение самого горластого. Одиночек почти нет – по одному сюда не ходят: сразу находится компания (см. встречаются-знакомятся-выпивают). Личности по “Артстрелке” бродят самые разные – и старающиеся не терять серьезное лицо журналисты, и постаревшие неформалы, перед которыми почтительно расступаются студенты-гуманитарии. За два года на “Артстрелке” успели провести почти тридцать вернисажей, а отметились там такие “легенды”, как Дмитрий Александрович Пригов, Владислав Мамышев-Монро, Олег Кулик, Александр Петлюра, Илья Китуп и император ВАВА.
Попадаются и ничем не примечательные визитеры, которых легко представить в интерьере Третьяковки или ЦДХ, но их меньшинство. Но на самом деле все сложнее, обманчивей: иной раз и не отличишь “своих” от “чужих”. Так, скромного вида молодой человек оказывается известным в галерейных кругах художником, а харизматичный обросший мужчина в телогрейке – простым любопытствующим со стороны, зашедшим с вопросом: а что тут дают?
Дают искусство, много искусства, но не так уж бесплатно. То есть можно просто посмотреть, а можно и домой унести. Например, галерея “Артстрелка projects” придумала выставку-продажу новогодних подарков. Чтобы никто не запутался, каждый арт-объект сопроводили рекомендацией относительно того, кому его приятно будет получить. Рекомендации эти, конечно, спорные, но местами забавные. Например, работу А. Ройтера “Скромно” (изображенная в примитивистском духе зеленая свинья) рекомендуют подарить госчиновнику с подписью от “благодарных” клиентов. А “Руки” Сергея Базилева, написанные живо, размашисто и передающие всю стремительность бега по клавишам, почему-то предлагается презентовать… бывшему ректору консерватории, а ныне министру культуры. В этом равно мало и юмора, и смысла. Стоишь и не понимаешь: то ли завуалированный пиар, то ли плевок в его, министра, сторону?
Но отвлечемся от рекомендаций и вернемся к самим экспонатам. При входе в галерею чуть не спотыкаешься об “усталую елку” – старый четырехгранный брусок, утыканный ершиками. Очень стараешься не воспринимать его как грустный символ всего происходящего.
…Галерея “Глаз” тоже не прошла мимо праздников, представив выставку “Старый Новый год”. Эволюция праздника как художественная концепция. Дореволюционные фотографии. На них – разряженные дети, старомодно уложенные прически на женских головках – и елки с подарками. Все, как полагается во время торжества. На такие фотографии всегда смотришь, словно на открытки, сюжет и герои которых – сплошной вымысел. Столь нереальными кажутся изображенные на них дамы и кавалеры, не верится, что они и вправду жили и чувствовали, а дети вырастали. Но царь умер, да здравствуют Советы, и фарфоровые лица сменили лубочные физиономии с открыток пятидесятых от какого-нибудь “Ленфотохудожника”. Сколько уже сказано про этих непрестанно улыбающихся советских людей! Власть не дремала даже в праздники: не будь на этих открытках надписи “С Новым годом!”, их вполне можно было бы принять за очередной пропагандистский плакат. А ведь и тогда какая-нибудь девушка, наверное, мечтала получить в дополнение к подарку такой вот картонный листочек с улыбающейся почтальоншей вместо Гагарина.
В разгар моды на советскую лубочность литовский фотограф Антанас Суткус был еще совсем молод. Он высказался на новогоднюю тему много позже, в застойные семидесятые. На его фотографиях две маленькие усталые женщины тащат елки мимо то ли огромного храма, то ли Дома культуры, а тоскливая, закутанная малышня с воспитательницей гуляет по снегу. Зима здесь – не время чудес и волшебства, а холодные и безрадостные сумерки. Работы В. Ахломова тех же годов, напротив, пышут таким бешеным позитивом, что начинаешь подозревать автора в издевке над советской действительностью. Дед Мороз у него – гражданин и полностью социализированный элемент. Он проводит партсобрания со Снегурочками, встречает собратьев в “Домодедове”, сам тащит свой багаж, а на досуге почитывает “Правду” и “Известия”. За современность на выставке отвечает цикл работ Н. Полисского, К. Батынкова и С. Лобанова “Снеговики”. Художники потрудились на славу, наваляв несколько десятков снежных человечков, настоящих, с морковками и ведрами. Они симпатичные, только тоже грустные, как и фотографии Суткуса.
Не любит, проще говоря, наша интеллигенция на Новый год веселиться наравне с массами.
Пока мы “гуляли” по новогодним открыткам, самые маргинальные зрители сконцентрировались в галерее “Рефлекс”, где проходила выставка “Про панк”. Содружество музыкантов-панков и художников – почти всегда удача. Причем чаще вторые начинают петь, чем первые рисовать. Например, Вячеслав Мизин, один из “Синих Носов” в свободное время играет в группе “Дрисня”. А художники группы “ПГ” известны как участники музыкального коллектива “Двери”. Панку в галерее выделили небольшой зал, где транслировались видеоработы вышеназванных групп. Но даже при большой симпатии к этому течению происходящее на экране сложно понять и полюбить, тем более на трезвую голову. “Live-video”, минимум движений камерой – и вопли, вопли, вопли.
Изрядно напуганным отправляешься в “Фантом бренд” – мир железа и пластика. Блюда из разноцветных трубок, индустриальные лампы и металлические картины призваны напомнить нам о “фабричном” контексте пространства. Немного жаль, что фоном для них являются оштукатуренные стены, а не полуразрушенная кирпичная кладка. С галереей Виктора Фрейденберга примерно та же история: глянцевая атмосфера павильона умеряет обаяние его чудесных ламп и мебели. Дарить здешние артефакты госчиновнику – жаба задушит, а в среднестатистическую московскую квартиру его объекты не вписываются. Поэтому – любуешься и мечтаешь. Чистое искусство в чистом виде.
А в соседней галерее происходит художественно-политическая акция “1 у.е.”. Смысл оной в том, что художник К. Шаманов решил проблему единой валюты для стран СНГ, напечатав монету с номиналом, который и вынесен в название экспозиции. На стенах – выдержки из законов о денежной эмиссии и образец этой самой монеты в маленьком прозрачном футлярчике.
Константин Батынков, московский “митек” (бывший иллюстратор “Большого города” и нынешний – журнала “Эксперт”), представил в галерее Веры Погодиной свой “Парад планет”. Кстати, они, “митьки” то есть, рисуют не только себя, человечков в тельняшках, а еще города, самолеты, неизведанные земли и виды из космоса. Хотя человечки в “Параде планет” тоже есть: они маленькие, черненькие и все время с этих планет сваливаются. “Митьки” хороши тем, что не сообщают своим работам глубинных философий. Так что – просто большие планеты и маленькие люди, безо всякой диалектики и бинарных оппозиций.
Про перформанс, как это ни парадоксально звучит, интереснее рассказывать, чем его наблюдать. Как, например, интригующе звучит: голый Кулик в ошейнике набрасывается на прохожих. А на деле? Ну голый, ну кусается. Ничего особенного, с каждым может случиться… На “Артстрелке” в вечер моего прихода туда все ждали перформанса Павла Митенко. Но перформанс и Павел оказались настолько стремительными, начались и завершились так быстро, что почти никто их не заметил. Сведущие люди говорили, что Митенко играл на гитаре, а на нее из публики, прицелившись, бросали мелочь, и это должно было дать какое-то новое звучание инструменту, а в итоге ничего не получилось.
С “Артстрелки” уходишь не то чтобы просвященным, но приобщившимся к современной культурной ситуации. Там все живое, разное, искреннее, даже с намеком на подвижничество, творящееся прямо на глазах, без пафосного глянца, которым мгновенно покрываются приехавшие на биеннале и более солидные выставки арт-объекты. И это вполне извиняет недостаток где-то – места, где-то – нужной для просвещения информации и совсем уж кое-где – чувства меры.
Дальнейшей судьбы “Артстрелки”, к сожалению, не знает никто. Договор аренды истек, а в том, чтобы менять дислокацию галерей, организаторы справедливо не видят смысла. Ходят слухи то о масштабной реконструкции “Красного Октября”, то, наоборот, о закрытии. Территория в центре города сейчас на вес золота, и вполне возможно, что здесь будут лофты – просторные квартиры уникального дизайна.
…как раз для тех, кому очень хочется купить лампу от Фрейденберга, но пока некуда ее поставить.