Опубликовано в журнале Октябрь, номер 5, 2006
Коллекция за стеклом
Осенью прошлого года в Москве стартовал Первый открытый командный чемпионат Москвы по поэзии “Поэты за стеклом”. По олимпийской системе до середины лета 2006 года соревнуются восемь команд стихотворцев: Команда толстых литературных журналов, Прагмагерметики, Киберпочвенники, Товарищество мастеров искусств ОсумБез, Алконостъ, Полутона, ШуТоЯн (аббревиатура из фамилий троих московских поэтов) и сборная команда Рукомос/Вегон (ЛИТО “Рука Москвы” и “Вечерний гондольер”). Беспрецедентное литературное шоу, объединившее в одном творческом пространстве львиную долю современных поэтов и критиков в борьбе за звание лучших, с самой первой игры вызвало неоднозначные оценки публики – как любительской, так и профессиональной.
Читатель! Здесь на твой суд мы представляем литературно-критические мнения непосредственных очевидцев (Юлии Качалкиной и Жанны Галиевой) и стихотворные подборки избранных поэтов-участников Чемпионата. Своеобразная “Коллекция за стеклом”, на наш взгляд, наиболее полно отражает положение дел в поэтическом процессе эпохи и позволяет увидеть, насколько разнообразны этические и эстетические ценности наших современников.
Поэт в толпе поэтов
Когда мы станем исихастами1
…Исчезай.
Вениамин Блаженный
Поэт, увидевший и услышавший другого поэта, – это отчасти ставший смертным ангел.
Вдумайтесь: хрестоматийная антитеза “поэт и толпа” вдруг получила странное, парадоксальное разрешение: стоит только созвать в одно место толпу поэтов, которые: “…разнежась, мечтали о веке златом,/ Ругали издателей дружно./ И плакали горько над малым цветком,/ Над маленькой тучкой жемчужной…”, – как немедленно пропадет враг привычный, в веках затверженный, но появится нежданный и сокрушительный.
Ты сам, поэт.
Стихотворческое гетто современности, якобы демократически открытое всем в него входящим и окончательно смешавшее критерии графомании и мастерства (заговорившее их умными словами фестивалей и конференций), само и породило идею Первого открытого командного чемпионата Москвы по поэзии – как попытки создать своеобразную средневековую площадь открытого спора и соревнования и наконец-то преодолеть запущенность культурной ситуации, в которой (перепевая знаменитую песенку) на десять поэтов по статистике критиков ноль.
…когда осенью прошлого года люди-легенды московской литературной жизни – Юра Цветков, Данил Файзов и Юрий Ракита – придумали провести этот Чемпионат и позвали в нем участвовать, мне эта идея показалась наступлением новой эры. Это надо же! Подумать только! Поэты встретятся с поэтами, своими современниками, услышат друг друга, увидят да еще и сразятся по олимпийской круговой системе, чтобы кто-то из них стал лучшим. Точнее, не один, а целая команда. Команда поэтов.
А, кроме прочего, поэтов, увидевших и услышавших друг друга, увидят и услышат критики и читатели, издатели и даже маниакальный глаз Интернета (трансляции игр чемпионата худо-бедно можно смотреть по сети в режиме реального времени). И в экстатическом порыве все двинутся к чему-то великому и невозможному (столь прекрасному), как черное солнце, – презрев цеховые разногласия и личные неприязни. Волшебство поэзии, которое царит над каверзой социальных процессов, вырвет нас из круга менеджеров младшего и среднего звена, газетчиков и репортеров, продавцов и лаборантов, медиков и просто безработных людей, которыми современные поэты, как и те, кому они наследуют во времени и судьбе, всегда и были.
Воодушевлению участников и “сочувствующих” не было предела: на презентацию Чемпионата маленький зал “Пирогов за стеклом” на Новослободской улице пришло едва ли не втрое больше желающих стать очевидцами исторического события, чем этот зал, в принципе, готов вместить. Сидели друг у друга на ногах, роняли пальто, сумки и шапки в открытые окна, тем не менее не спасаясь от духоты поздней осени, но были счастливы: впервые за долгое время существования “Пирогов” масштаб проводимой ими акции стер негласные пограничные линии между различными ЛИТО и художническими товариществами, ранее не замеченными в совместном творческом времяпрепровождении, – а значит, можно было заведомо ждать скандальчика и адреналинового всплеска в крови!
Сегодня, говоря из момента написания этой статьи, который совпадает с серединой поэтических игр, я понимаю, что многим нашим восторгам не суждено было оправдаться, но суждено – появиться даже некоторым страхам, прежде беспочвенным и мнимым. Прошло около десяти поэтических встреч – появились очевидные команды-лидеры, претендующие на выход в полуфинал, появились и команды-лузеры, продолжающие бороться из задетого чувства собственного достоинства; делать ставки на победу тех или иных поэтов ныне – модный литературный тотализатор… всё в порядке со спортом. Спортивная компонента Чемпионата превзошла все ожидания, гип-гип! Однако все тише и тише спрашиваю я себя: а где же компонента поэтическая? Как так получилось, что, скрестившись со “здоровым” механизмом олимпийских соревнований, мы уступили им священное “безумство” ремесла?
Поэзия, и до наступления эры Чемпионата почти десять лет звучавшая в подвалах ОГИ, попав на этот – единственный в сети литературных кофеен – чердак, вдруг смутилась и стала себя меньше и тише. Даже та, которую мы привыкли принимать регулярно для поднятия духа, как капли датского короля, – сверяясь с еженедельной рассылкой литературных клубов и зная, куда и во сколько пойти за дозой своего любимого стихотворца. Поэт, попавший в толпу поэтов, радостно улыбнулся собратьям и стал неслышим, как Епиходов в хрестоматийной чеховской пьесе. Но он не унывал. Он был доволен.
Установка на то, чтобы Чемпионат стал литературным шоу, очень хорошо вписывается в общую тенденцию по обобществлению всего уникального: практика публичности по какой-то неведомой причине в последние годы стала обязательной проверкой таланта писателя на жизнестойкость и востребованность. Если тебя покажут по телевизору (причем совсем не обязательно в программе, связанной с литературой, – можно и “свежей головой” в каком-нибудь политическом ток-шоу поработать), покрутят по радио и поместят в глянцевый журнал, ты словно становишься достоин своей социальной роли (потому что поэт, как тут ни крути, – и социальная роль тоже, не лишь метафизическая). Стыдность дела как-то развеивается, и можно существовать дальше, не потупляя взоров.
Шоу – не для тех, кто его организует или участвует в нем, – а наслаждается им/ненавидит его посторонне, – это сфера досуга. И шоу литературное – не исключение. Может быть, это досуг более изощренный и все-таки требующий от публики известной доли выносливости и уровня подготовки, но он, этот досуг, все равно подчинен публичным желаниям. Эти желания, в принципе, парадоксально раскрываются в самом названии места проведения Чемпионата – “Пироги за стеклом”. Прозрачность, выдвинутость на обозрение, незащищенность того, кто стоит лицом к толпе (пусть и глядя из другой толпы, поменьше), – это самая действенная приманка для гостя. Проблема в том, что если в книге или журнальной публикации поэт и обозрим, и выдвинут, при этом оставаясь в спасительной тени личного не-присутствия перед читателем, то на играх Чемпионата все наоборот: поэт – вот он! И не дай бог ему простудиться, посадить голос или прийти в помятой рубашке. Соберись, поэт! У тебя выезд на люди.
…и я еще тише, чем спрашивала в первый раз, спрашиваю: а нужно ли?
Правда, стоит отдать должное устроителям Чемпионата: книги, если у поэта-участника Чемпионата таковые есть, продаются тут же, на огромном прилавке в зале “Пирогов”. При известной ловкости поведения читатель может и автограф получить тут же, буквально не отходя от кассы. А ценность такого автографа? Мне периодически везет – в букинистических лавках нашего города попадется то антология англо-американской поэзии с автографом составителя, то иностранный роман с завитком переводчика на развороте. Но в лавках, как правило, о наличии автографов не догадываются и цену не набавляют, а книга, освещенная прикосновением создателя, живет тысячекратно возросшей ценностью лишь в руках хозяина и последующих знатоков-попутчиков, теряя эту уникальную жизнь везде кроме.
Доходя до крайности, рискну предположить, что пройдет еще не столь много времени – и эпоха Чемпионата закончится, не повторившись ни в следующем году, ни много после. Кончатся (а у многих поэтов уже кончаются, пока Чемпионат, напомню, не завершен) новые стихи, которые еще не скучно читать, накатит обыкновенная усталость оттого, что игра стала редкой, но обязанностью поэтослужения. И захочется замолчать.
Когда мы станем исихастами, у нас, возможно, наконец, и появится то общее пространство размышления и работы, необходимой для упорядочивания культуры, для того, чтобы она приобрела хоть какое-то подобие системы, но не хаоса.
Юлия КАЧАЛКИНА
1 Исихазм – от греч. – покой, безмолвие, отрешенность.