Рассказ
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 2005
денис осокин
новые ботинки
морки
2005
1
капитон-кугыза – дед капитон или дядя – старый
человек – за семьдесят. красный свитер с
надорванной горловиной – черная шапка – черный
тулуп. из-под шапки уши топырятся – а в руке
палка. он живет в большом довольно селе
шиньша – у дороги параньга–морки – с женой и
дочерью. так-то у него пятеро детей – все давно
отдельно. сын михаил здесь же в шиньше – сын
василий в шурге поблизости – дочь лилия в
йошкар-оле в столице – наталья в волгограде.
младшая сашук с детства сильно болеет – никуда
ни к кому не уехала. и жена капитона алена пять
лет как почти ничего не видит. в субботу –
девятого апреля – в семь двадцать утра капитон
поднялся на трассу – сел в параньгинский
автобус – и поехал в морки покупать ботинки.
капитон – в шиньше старший жрец. в рощах
когда шиньшинские молятся – то он самый
главный. все другие жрецы его слушаются.
капитон отутюженные брюки наденет – белую
рубашку – шапку из белого войлока. под
деревьями встанет вместе с младшими
остальными – будет разводить костры –
принесенные людьми подарки класть под березы и
липы. мед и блины на земле. полотенца новые и
платки – на ветках. мясо гусей и овечки – в
котлах – скоро сварится. капитон давно кугу
онаенг – старший жрец. не только в рощах
шиньши – во всем районе. в морках – двенадцать
лет назад – во время летнего праздника –
пеледыш-пайрема – тридцать шесть моркинских
жрецов голосовали – поставили его старшим.
капитон конечно про все лучше других знает – про
порядок и жертв и молитв – с какими словами
медовой водой огонь кормить – с какими мыслями
обливать из ковша живого еще даруемого богам
гуся – и что потом его отрезанной голове шепнуть
прежде чем женщины примутся ощипывать тушку.
но большие моления бывают лишь дважды в год.
и кроме этих двух дней не видно в капитоне
ничего такого – живет – работает по дому.
вот автобус еще набился – и двери хлопнули.
капитон щурится – рад апрелю. снега мало
осталось в полях – но в оврагах лежит везде. этот
паз на котором сейчас все едут – такой
заляпанный. и низ – и стекла. но никто о водителе
плохо не думает – не надо пока вытирать
весеннюю грязь – еще успеется. напротив
капитона сидит людмила из сапуньжи – у нее
глаза косят – жалко девушку. капитон вспоминает
– подростком лежал в звенигово в больнице его
там косая девочка любила – из женской палаты.
караулила его на этажах – а он от нее бегал. они
все очень добрые – косые. – думает капитон и
улыбается людмиле. и людмила ему улыбнулась.
где-то час надо ехать до морков – чуть меньше.
автобус прыгает на разбитом асфальте. за
автобусом на сырых ходулях кугарня бежит –
капитон ее не видит. большая пятница – кугарня –
в роще села шиньша самый беспокойный и
любопытный бог – в пестрой старой одежде.
не то женщина – не то мужчина. разный
очень – или разная. кугарне-пятнице очень
важно чтобы капитон доехал до райцентра
и купил хорошие удобные недорогие ботинки.
и вернулся в шиньшу – часам к трем.
2
что-то стало с этой субботой – с этим апрелем.
капитон в морки едет – а в шиньше все как не
с той ноги проснулись – не с тех ног точней.
рассеянные все – медленные – и думают о
капитоне с его ботинками – как будто эти ботинки
всего важнее. кто-то видел капитона как он утром
шел к автобусу – кто-то от кого-то услышал.
солнце может быть по-особенному греет – сыпет в
головы весенними приправами? – или пахнет
небо? – соединяясь с запахами земли теребит
сердца – чем-то для всех общим – странным?
шиньшинские сами себе удивляются – сами над
собой смеются. делают разное по хозяйству –
играют с детьми – или шугают детей – выпивают –
или целуются. а в головах вертится и вертится
в каждом шиньшинском доме: капитон-кугыза
поехал за ботинками. ну ладно. и дальше что?
у директора клуба толи жена работает в
магазине – не в том который поближе к трассе –
а в другом – напротив сельсовета. она до
обеда еще вдруг заперла магазин – прибежала
домой – и говорит мужу: толя – вчера из морков
нам привезли какой-то корнеудалитель. иди
посмотри – может если надо купим? толя суп ест
и ест – на жену смотрит. капитон-кугыза в морках-
то ботинки ищет. – сказал – и дальше ест – хлеб
мажет высохшей совсем аджикой. какой
корнеудалитель-то? – наконец спрашивает. – ну
такой – на палке – на длинной палке длинная
узкая железка. – и сколько стоит? – тридцать
пять рублей. – ну так если надо тебе – купи.
недорого ведь – зачем мне идти-то. – ну давай
пойдем – хорошо вместе. – ну давай пойдем.
обувают сапоги – выходят – идут по улице.
“корнеудалитель” оба говорят по-русски. на
марийском такое слово попробуй скажи.
леонид-кугыза – леонид агеевич – тоже онаенг –
тоже жрец – тоже старший – но после капитона.
сидел-сидел дома – чай с салатом пил. и
немножко еще “крестьянской” – то есть самогона.
вдруг надел молитвенную белую рубашку
отороченную красным – шапку белую жреческую
нацепил – посмотрел по комнате – взял охапку
блинов – положил в пакет – взял из супа кусок
мяса – подумал что маленький – положил обратно
– со стола зачем-то схватил деревянные счеты – и
туда же в пакет сунул. включил радио – в радио
треск. выключил радио – вышел. во дворе
жижа – собачьи куриные хозяйские следы – на
солнце все так и играет. думал курицу может
поймать – взять с собой – да передумал – ладно.
очень хочется леониду с пакетом в руке на
охотничьи лыжи встать чтоб идти – но ведь снега
почти что нет – где грязно где сухо – но земля
ведь. леонид агеевич заморгал – чуть не
заплакал. но потом очень решительно с крыльца
сошел – лыжи обул в сарае – и зашагал по
деревне в сторону шиньшинской священной рощи.
дом его на краю почти шиньши – роща вот
она прямо по дороге – никто его не увидит.
идет – расстегнулся – дышит – выбирает
посуше обочины. капитон поехал за ботинками –
капитон поехал за ботинками. – шепчет.
вениамин дома телевизор смотрел – юмористи-
ческую программу. он и жена сильно над ней
смеялись – и старшеклассницы-дочери. вениамин
собирался баню топить – чтобы с женой хорошо
помыться. думал – вот досмотрю и пойду. но
вместо этого говорит жене: я сейчас приду. – и
встал с кресла. – да подожди дослушай. –
сказала жена и взорвалась хохотом. вениамин со
двора вышел и куда-то быстро идет. прошел всю
насквозь шиньшу – поднялся на трассу – и
зашагал в морки. перед этим в магазине купил
бутылку настойки – такую сладкую он никогда не
пил. вениамин – в шиньшинской школе учитель
физкультуры. юмористическая программа давно
закончилась – жена вениамина во двор вышла –
вернулась – сказала младшей дочери: ну-ка
сходи к дяде капитону – поищи отца. – так
дядя капитон же в морки уехал. – ответила
дочка. – да-да – точно. иди тогда топи баню-то.
у старшего сына капитона – михаила – того
который живет в шиньше – жена речную свежую
рыбу почистила – теперь стала уху варить.
сварила – насыпала сухих трав – ушла с кухни.
пришел из сеней михаил – понюхал – хорошая
получилась. эй жена – говорит – принеси мою
шапку. – белую или серую? – спрашивает из
комнаты жена. – а ты куда собрался? – серую
принеси. хотя нет – давай белую – в которой
выхожу в рощу. жена михаила вышла в кухню – за
кухней порог. михаил стоит на пороге – уже
обутый – в обеих руках прихватками кастрюлю с
ухой держит. голову с проплешинами к жене
наклонил – говорит: надень-ка. – ты уху-то куда
кому понес – есть ведь ее думали? – хочет
спросить жена – но не решается – потому что ее
михаил тоже жрец – мало ли почему ему уху
надо. открывает только мужу дверь – потом
калитку. папиросу достала из его куртки – в уголок
рта ему сует – вынула спички – подожгла – михаил
раскуривает. она спрашивает тревожно: отец-то
твой сегодня что ли приедет? михаил
поворачивается к ней уже на улице – улыбается
беззубой улыбкой – говорит: валенька – не
бойся – я тебе еще наварю ушишки.
сегодня выходной – а виталий семенович –
который тоже между прочим жрец и работает на
мельнице – с самого утра как услышал про
уехавшего за ботинками капитона – пришел
на мельницу – переоделся в выбеленную
мукой спецодежду – и мельницу запустил. такой
грохот внутри стоит. виталий то выбежит на
улицу – понюхает воздух. то обратно – слушать
как машина тарахтит. бегал так бегал – потом
песню красивую спел “авай” – (“мамочка” значит) –
потом шапку снял – (это шлем который строители
зимой под касками носят) – трижды на коленях
обошел мельницу – землю поцеловал – шлем
поцеловал – мельницу в стену поцеловал тоже – и
сказал со слезами в голосе: белая белая белая
лебедь – белое солнышко – белая белая
мельница-тарахтун – пусть моя семья долго
вместе со мной смеется – а капитон из морков с
новыми ботинками вернется. виталий без шлема
стоит на земле. от мельницы хорошо всю шиньшу
видно – сверху на нее льется прозрачный свет –
шиньша сигналит ему субботним банным дымом.
любой дом в шиньше открывай – на улице бери
любого – увидишь похожую несуразицу-ласку.
3
капитон в морках из автобуса как школьник
спрыгнул. сам хромает – но быстро к рынку пошел.
по рядам ходит – смотрит. с кем-то за руку
здоровается. и думает неожиданно про себя:
страшно это как – покупать ботинки. очень очень
страшно. хорошо бы их долго носить – не
пришлось бы в них лечь. по этому или по тому
свету придется в них бегать? новая обувь –
серьезнее не придумаешь. новые ботинки
купить – как монету подкинуть. лучше бы не
весна – лучше бы зимой приехал на рынок искать
ботинки – и нашел вот какие мысли. но ведь
ботинки весенние нужны. новые ботинки – сердце.
это сердце капитона – в белой коробке где-то
рядом лежит – на коробке наверно еще какая-
нибудь дрянь написана. кугарня где-то близко –
волочет за собой ходули – в них не походишь
по рынку – но вот привстала все же – на
капитона прикусив губу тревожно смотрит.
капитон все медленнее медленнее идет.
что за мысли что за тревога? – удивляется
капитон. – или это лишь в странные дни весны
покупка ботинок приносит столько страданий? а
радость-то тоже будет? но апрельское солнце
моркинский рынок весь греет – и капитона который
шапку с головы стянул – и стоит между рядов
качаясь как водяной хвощ – смотрит по сторонам –
пуговицу своего тулупа крутит – крутит крутит –
она упала – оторвалась. капитон вдруг увидел –
яснее ясного – как лежит в красном русском гробу
в темно-синем своем костюме в зимней шапке-
ушанке (как принято у марийцев) с пучком
шиповника в кулаке – в этих новых не купленных
еще ботинках. и капитон заплакал.
в субботнее утро людей на рынке много – толкают
капитона – и чтобы так не стоять – он отрывается
и начинает по рядам плыть. капитон по
рынку ходит и ревет – капитон-кугыза – старший
жрец шиньши и всего моркинского района.
плывет и плывет – на новые ботинки смотрит.
капитон потерялся – заблудился – не знает – но
догадывается – что причиной всему особая эта
тонкость – которая овладевает миром в некоторые
утра и пополудни на границе марта-апреля. когда
исчезает небо – и исчезнув всё проникает в
голову – когда особенно сильно пружинит и тянет
земля. не везде не всегда – ну в морках примерно
тогда вот. капитон не знает еще что в шиньше
творится. кто-то капитона берет за локоть.
оглядывается – перед глазами все льется искрит –
промаргивается: людмила. она его выше ростом.
капитон-кугыза – говорит – что с вами? – помоги
мне ботинки люда купить. – а вы какие ищите?
кугарня отвернулась – чтобы не слишком
тревожиться за капитона с людой – чтоб не
смотреть в упор. вышла – осторожно неся
ходули. на выходе из рынка купила себе в
палатке стакан растворимого кофе с ложечкой –
и сосиску в тесте. она их здесь подождет.
4
леонид агеевич по бесснежной земле на
охотничьих лыжах долго-долго шел – хотя вот
она роща – рукой подать. да так уж ему
захотелось – весны и медленности. иногда на
снежный островок нарочно свернет – постоит –
потопчется – и от снега и от земли поднимается
пар – и от самого леонида агеевича. шиньшинская
роща на небольшом пригорке стоит. у пригорка
леонид-кугыза снял свои лыжи – оставил их внизу
– сам с поклоном наверх поднялся. вот они – все
старшие деревья. вот четыре высокие ноги-липы –
вот пятая главная нога-береза. вот дощечка у
одной из лип – на дощечке написано “шочын-ава.
онаенг леонид петров” – это липа матери
рождения – у нее леонид-кугыза старший. а вот
личное дерево капитона – старая очень ель. на
влажных зеленых ветках – два полотенца. под нее
леонид свои блины положил – громко сказал
молитву – разных-разных хозяев рощи просил
чтобы капитон привез в шиньшу ботинки – и носил
их как можно дольше. из пакета и счеты достал –
посмотрел на них с большой любовью. поиграл-
посчитал на косточках сколько лет уже в эту рощу
ходит. тысяча – девятьсот – сорок – шесть –
(щелкает): это он тогда первый раз сюда в
пятнадцать лет пришел – положить богам свои
первые подарки. тысяча – девятьсот – шестьдесят
– шесть: это он уже помощник жреца-онаенга.
тысяча – девятьсот – девяносто – два: с этого
времени сам онаенг – перед матерью-липой
старший. так пощелкав леонид-кугыза эти
счеты – которые у него еще от родителей – тоже
оставил на теплой святой земле – под елью
капитона – рядом с блинами. крикнула громко
птица: весело – не страшно. глаза леонида
намокли. прости меня роща что немного глотнул
“крестьянской” – я не знал с утра что приду. –
думает. зашмыгав – от дерева капитона обратно
пошел – той же тропкой что сюда явился. по
дороге деревьям гладит кору – мокрые кочки
земли и оттаявших кислых листьев ладонями
трогает – ладони нюхает осторожно. проходя
мимо липы у которой он самый старший – смотрит
– под дощечкой с его фамилией что-то синее
блестящее лежит. наклонился – а это складная
лопатка – новенькая – с наклейкой еще хозяй-
ственного магазина. синяя лопатка – некрашеный
черенок. леонид ее в руки взял – залюбовался –
разложил сложил разложил снова. это мне что ли?
– спросил задрав голову. голова его закружилась.
михаил капитонович – михаил-кугыза – на
моркинскую трассу с кастрюлей вышел – на место
откуда утром отъехал капитон. хорошо уха
еще не остыла. крышку снял. поклонился
асфальтированной дороге в сторону морков – и в
другую в направлении параньги сторону. шиньше
поклонился – направо. налево – медленно вверх
уходящему полю с одиноким далеким деревом.
еще – зажмурившись – солнцу. солнце уже
наверху сидит – так что получился не
поклон а кивок затылком – так тоже можно.
вместе всего пять раз. вылил уху с двух сторон
дороги – на две обочины – и немножко-немножко
тонкой линией саму дорогу поперек прочертил.
перевернул пустую кастрюлю – сел у края
дороги – закурил – и стал ждать отца. в три
часа из морков должен быть автобус. очень
долго еще. но михаил никуда не торопится.
а если бы торопился – на все бы плюнул.
нет сейчас дела важней чем сидеть здесь и
ждать – посматривать в моркинскую сторону.
если б глаза михаила могли просматривать трассу
огибая все повороты – он бы увидел как
километрах в шести в сторону морков движется
веня – физкультурник вениамин – друг его очень
славный и по линии жены близкий родственник. да
и вениамин если бы оглянулся и так же поогибал
глазами – увидел бы на кастрюле сидящего
шурина мишу в жреческой белой шапке – и тоже
бы удивился. но михаил не знает что вениамин
решил посвятить новым ботинкам его отца
свой долгий пеший проход “шиньша – морки”.
не знает и веня что михаил ради них же
вкусную уху его сестры на дорогу вылил.
и мельница неподалеку – тоже у дороги. михаил
думает: а что это там жужжит? – сегодня же
суббота. там виталий семенович в честь
капитоновых новых ботинок вовсю работает – из
мешков засыпает сверху зерно – снизу вяжет
мешки с мукой. и фураж и отруби. одному
несподручно – надо вдвоем – так и бегает по
железной из арматуры лестнице – вверх
вниз. михаил разулся – снял сапоги – носки.
на самой границе сидит земли и асфальта.
иногда встанет – белой-белой босой ногой
землю трогает – о теплый асфальт чешет.
толина жена – тоже людмила – быстро открыла и
сняла замок с двери магазина – опустила на
ступеньку длинную щеколду – оба зашли. это
обычный сельский магазин – в котором по одну
руку от кассы растительное масло консервы
томатная паста и вермишель – по другую ночные
рубашки тетради ножи волчки мягкие игрушки и
вот пожалуйста например корнеудалитель. вот он
вот он. – людмила почти закричала мужу –
забежала за прилавок – и уже оттуда протянула
его толе. – ну что скажешь? толя корнеудалитель
вертит смотрит – не знает что и сказать. а что тут
говорить – ну пусть будет. винт которым нож
крепится к палке не до конца вкрученный – ну
дома вкрутим. смотрит на жену – а жена такая
радостная перед ним за прилавком стоит.
толя улыбнулся – ладно возьми. людмила
отвечает: как возьми? ты его у меня купи. толя
расхохотался: а у меня денег нету. людмила ему
протягивает свои – на вот. толя говорит: дайте
мне люда пожалуйста корнеудалитель. люда
говорит: тридцать пять рублей заплатите. толя
протягивает: держите. люда руку протянула – и
толя ее схватил. медленно-медленно солнце течет
в магазин – всеми незакрытыми окнами – на
крыльце кто-то громко стучит – стряхивает с сапог
комья апрельской жижи. толя вышел из магазина –
и идет – корнеудалитель несет под мышкой – с
которым теперь никогда не расстанется. думает:
умру – на могилу попрошу воткнуть. боже как
сладко было. морщит вдруг лоб – думает: может
нужно его отдать капитону – раз уж он старший
в роще – пусть всегда в руках держит вместо
рябинового посоха. остановился: нет не могу –
иногда давать может буду. движется дальше – к
дому – погруженный в большие сомнения.
5
а в это время в морках на рынке сапуньжинская
люда держит под руку капитона – спрашивает
веселую молодую тетеньку – уронившую на плечи
платок – раскутавшую рыжеватую голову:
а сколько у вас ботинки стоят? – а вам какие –
коричневые или черные? капитон кивает.
– черные? капитон мотает головой. – коричневые?
капитон кивает снова. тетенька берет коричневые
ботинки на липучках и говорит: вот примерьте
дядя капитон – на липучках-то ведь удобнее. вы
меня не помните? я из нижней юплани люба. вы
мое полотенце вешали в кужерской роще. берите
– они хорошие – стоят пятьсот рублей. примерьте!
капитону дает двойную картонку – чтобы встал
обеими ногами и переобулся – очень грязно везде.
капитон наклониться не может – мешает
не гнется тулуп. люда ему тулуп расстегнула –
снимает совсем – и держит. в красном свитере
худенький капитон стаскивает сапоги – обувает
ботинки – застегнул – выпрямился. люба
спрашивает: хорошо ли? капитон говорит: да
вроде. люда кивает: очень красиво. капитон
опять наклонился. липучки – чик чик – расстегнул.
чик чик – застегнул липучки. говорит – мы берем
их. люба обрадовалась: а я вам еще для
них дам бесплатно крем и обувную ложечку.
достала из-под прилавка ослепительно белую
пустую коробку. крем достала – с поролоновой
губкой в крышке. желтую пластмассовую
маленькую ложку. капитон сказал: вот спасибо.
кугарня за рынком пятый стаканчик после
выпитого кофе в коробку для мусора кинула.
сколько времени? двенадцать почти. а автобус на
шиньшу из морков в два. можно конечно на трассу
идти – проголосовать – все всегда так делают.
но капитон скорей уезжать не хочет. вышел на
улицу с рынка. и людмила с ним. она тоже на
рынок приезжала – за кофточкой. что искала – не
нашла. кусок мыла только купила – и стиральный
порошок какой-то. сапуньжа сразу после шиньши –
значит им на одном автобусе ехать. люда тоже
никуда не торопится. и они с капитоном
отправляются по моркам гулять. ходят-ходят – во
все магазины заглядывают. и в хозяйственный – и
в аптеку – и в фотомагазин – люда купила там
пленку “конику”. на улице у палаток кофе
пьют – что-то едят – тоже наверно что-нибудь в
тесте. в одной руке капитон-кугыза держит
палку – в другой коробку завязанную шнуром.
кугарня на ходулях ходит за ними – а иногда без
ходуль. тулуп капитон обратно надел – не стал
застегивать. на люде рыжая набитая пухом куртка
– с забрызганным низом – красивые сапоги – и
шерстяные колготки – а шапку она еще сняла
на рынке – волосы люды тоже рыжевато-
светлые – как у любы – на плече с блестящей
застежкой сумка – в руке с твердыми ручками
черный пакет. капитон думает: если бы
не люда – не знаю вышел бы с рынка живым? –
а если б и вышел – нашел ли бы обратно
в шиньшу дорогу? – или бы люди как
ребенка домой повезли? люда жмурится.
непонятно как у них это вышло – но они опоздали
на свой автобус. видно очень им нравились эти
теплые субботние морки – с двух- и даже
пятиэтажными кое-где домами – с флагами на
зданиях районной администрации и районного
суда – со школами и 24-м училищем – с киосками
и бензоколонками. и повеселевшему капитону
приятно иногда думать что он здесь хоть не имеет
кабинета – а тоже старший – и вот его столица – и
что моркинские его любят. приятно улыбнуться
воспоминанию о том – как стоял в рощах лет
десять назад в медицинском белом халате от
родственницы-фельдшера – и младшие жрецы в
них же стояли – не было когда-то отороченной
рябиновыми жилами белой священной одежды.
и слепая жена алена которая сейчас как
всегда сидит на лежанке за печной занавеской и
невидимо смотрит в белую печь воспоминанием
смешит капитона: ух здоровый был – как
медведь. – это он о жене так – по-русски зачем-
то думает. – и видит фотографию алены-невесты
в тяжелых нагрудниках с семейным серебром – с
такими толстыми к свадьбе украшенными ногами.
так и проходили – просидели на лавках на
пакетах. на автостанцию пришли – автобуса
уже нет. в семь вечера только будет. ну ладно –
чуть-чуть постояли – и к трассе пошли. сразу
поймали идущую в параньгу уаз-буханку –
сели поехали. капитон впереди с водителем –
людмила сзади. минут через десять с ними
разминулся вениамин – к моркам почти что
бегущий. капитон удивился – но не стал просить
водителя посигналить или притормозить.
часом раньше на трассе у деревни чинга
вениамин увидел идущий на шиньшу из морков
автобус – в котором он думал капитон сидит с
ботинками. сразу замахал руками – в автобус
втиснулся – капитона крикнул – капитона нет. и
водитель сказал что капитона не видел – и
шиньшинские в автобусе подтвердили что обратно
он не садился. вениамину бы решить что капитон
уж давно дома – добрался на попутке. но
беспокойство его стало настолько сильным – что
он сказал “эй не дай бог” и побежал в морки на
рынок. на выезде из морков – сигаретный пивной
киоск. у киоска – большая пятница – кугарня-юмо.
эй веня! – кричит. – не беги – капитон ботинки
купил – на параньгинской буханке уехал.
6
капитон стоит на асфальте – на боковом съезде
к улицам и крышам шиньши – с ослепительно
белой коробкой – в которой стучат ботинки. очень
громко и ровно стучат – потому что ведь это
сердце. капитон не уверен что оно его одного.
ботинки-то на липучках коричневые – его точно.
а сердце вот может общее. наверно шиньши – или
всего моркинского района – раз уж он здесь
кугу онаенг – старший жрец. да кто знает? опять
щурится – провожает глазами буханку с
сапуньжинской людой. с кастрюли встает михаил.
ничего не говорит отцу. всё же сам видит.
неподалеку виталий семенович глушит мельницу.
человек с коробкой новых ботинок:
неразбавленный ужас с неразбавленной
радостью: но живые стараются не думать о
плохом. от такого живого старания ужас с
радостью друг с другом плавятся – и рождается
сердце. нужен еще апрель – как необходимая
лаборатория. и то не каждый его день. не
каждый – но и не один-единственный. вот вторая
апрельская суббота в этом году в шиньше такой
была. и еще похожие дни наверно были и будут.
капитон опускает руку в карман тулупа. там мыло
– которое люда в морках еще зачем-то туда взяла
и сунула. на мыле написано “абсолют”. капитон
вздрогнул – и сошел с асфальтированной дороги.
7
новые ботинки с кремом и ложечкой – раскладная
синяя лопатка – корнеудалитель – долгий путь
полубегом по весеннему асфальту – вылитая на
дорогу уха – запущенная в субботу мельница –
бог-пятница на ходулях – мыло “абсолют” – под
елью деревянные счеты – глаза людмилы из
сапуньжи. связи если и нету – отложите пока
“ботинки” – перечитайте в марте-апреле. утром ли
вечером? соединяющая все фигура вспыхнет.
фигура типичная для весны. то явная то тающая.
8
весь вечер до самой ночи капитону моркинские
звонили. все кто его самого с коробкой не
видел – все позвонили кажется. аж с красного
стекловара – машнура – масканура – и
памашсолы. купил дядя капитон ботинки? – купил
купил. – купил дядя капитон ботинки? – купил
купил – вот крем еще дали – и ложечку.
поздно-поздно – никак в одиннадцать – залаяла
собака у капитона во дворе – в окно его дома кто-
то застукал. капитон заспанный выглянул – потом
вышел. толя стоит с корнеудалителем и огромным
пирогом. пирог из консервов-скумбрии. некогда
было свежую ловить. к тому же из консервов –
скумбрии или сардин – между прочим вкусно.
капитон-кугыза – не сердись – я тебе не могу
корнеудалитель-то подарить. пожалуйста не
сердись – вот возьми от меня и люды.
9
и вениамин пришел домой где-то в это же время.
чистые красные жена и дочери смотрели
телевизор. там опять смех. жена говорит: иди
мыться – полотенце там есть тебе. проходя через
двор от крыльца к бане веня слышит странный и
сильный частый довольно треск – где-то от головы
очень близко. думает: это небо над шиньшой
трещит – все устали сегодня очень.
веня сигарету даже вытащил изо рта – голову
задрал – слушает. но перестало – никакого
треска теперь не слышно. тут веня догадался –
треск этот шел от его сигареты – горела бумага
всякий раз как затягивался. до чего же у нас
здесь тихо. – думает веня. – после морков-то.