Опубликовано в журнале Октябрь, номер 7, 2005
* * * В этой пресной воде повседневных забот я давно онемел уже – рот открываю, как рыба. Мне бы несколько слов настоящих! Мне бы несколько нот среди скрипа и хрипа. Что в трамвае твержу сам себе посреди толкотни? – «Не позабыть бы купить бы хлеба…» Неохота вам в спину глядеть, уходящие дни. Мне бы музыки! Неба! Вот, просыпаясь, одолевая дремоту, не в силах глаза открыть – открываю рот. Только бы взять начальную верную ноту, «Слава Богу» сказать. А дальше, быть может, пойдет… И начнется мелодия дня, хоть споткнется сто раз, оборвется и снова начнется… О, Господи, дальше! Ибо жизнь – это, может, всего только несколько фраз, произнесенных без фальши. Зимний дождь Он шел едва-едва, цедя сквозь сито капли, вцепляясь в рукава. И даже мысли – зябли. Нет, он не тот, не тот, что вовремя и кстати, что, озоруя, льет, бездумно силы тратя. Не тот мастеровой, что пыль дневную смоет, зеркальной мостовой вселенную удвоит. Не расторопный друг, лудильщик, мойщик, банщик, а липкий, как испуг, бездельник и обманщик… О, этот дождик нищий с простудою в суме! И зябнет мысль, и ищет хоть память о зиме. * * * Одесский двор с веревками, бельем – затих на миг. В нем дозревает лето. В него ныряет день, как в водоем, чтоб погрузиться в беспредельность света. И голоса звучат как бы во сне, как бы сквозь толщу вод. Звучат и тонут. Затрагивают то, что лишь вовне, но сути дня и лета не затронут. Жизнь погрузилась в жизнь. На глубину ушла, как рыба. Вся в себе сокрыта. И эта простыня во всю длину – как белый флаг сдающегося быта. * * * Пописай, пописай, собака, на оперный старый театр. Хозяйка собаки, однако, тем более просится в кадр. Должно быть, она музыкальна (иль попросту рядом живет). …Мне слышится голос хрустальный, что по-итальянски поет. Певица – давно не девица, к тому же изрядно толста. Но можно ли не удивиться тем звукам из нежного рта? Я словно во времени этом, что лет полтораста назад, сижу себе гордым поэтом, лорнирую ложи и рад той рифме, в которой нежданно сливаются облик и звук. Она! Как всегда – несказанна! И в сердце – сладчайший испуг. Кладутся на музыку очи, капризные линии рта. Люблю я! Люблю тебя! Очень! Но что-то не так? Неспроста… Я век перепутал, однако. И тихо в театре пустом. Скажи мне, скажи мне, собака, зачем мы, поэты, живем?