Рассказ
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 7, 2005
ОН. Я получил ваше письмо, уважаемая Света. Из него я с удивлением узнал, что познакомился с вами во время отпуска в Крыму. Сохраняя вашу отменную грамматику и лексику, спешу сообщить: ни в каком “ристоране” я с вами не был и вы не могли прикуривать от моей “зажегалки”. Вы пишете, что мы с вами “сели шикарный абед”, а потом “дисковали макарону”.
Что ж, я так понял, что мы с вами съели что-то весьма вкусное, а вот относительно “дисковали макарону” – я теряюсь в догадках. Кстати, на сладкое я не заказал бы “трюфелев”, потому что трюфелей не терплю, а предпочитаю просто кофе, или, как вы предпочитаете писать, “кофэ”. Живем мы с вами в разных городах, никогда не виделись и, уверяю вас, не увидимся никогда. Но от “шампинонов”, которые мы с вами якобы “сели”, я бы не отказался, поелику шампиньоны люблю.
Прощайте, остаюсь вашим незнакомцем. Станислав.
ОНА. А это вы в самом деле или толко издиваитес? Мне Канечно абидно. От ристоранов отказываться ваше дело а что патом было так это мозги атшибло? А адрес вы сами патом на сигаретах писали а тепер и не помнют. Астаюсь вашей знакомой просто Света.
ОН. Получил ваше письмо, конечно, но Света! Ведь это ужас, это нонсенс! Кто вы? Где вы учились? У меня даже мелькнула мысль, что вы иностранная подданная. Я отсылаю вам ваше письмо с моими поправками. На ошибках учатся – учтите это.
Станислав.
ОНА. От спасиба вам за писмо такое харошее и с моим. О сибе могу сообщит. Закончела восем класса а патом работаю швеей вот много лет. Шью муж. Сорочки. А вы такие не носите Канечно, в ристоране вы сидели не в нашей сорочке я ее не шила. Вы чиловек хароший а не такой как после ристорана Канечно.
ОН. Ради бога! Не пишите слово “конечно” с большой буквы и через “а”. Откуда у вас это?!
ОНА. У миня это от школы, я вообще хорошо училас.
ОН. Нет! Высылаю вам орфографический словарь. Сверяйте по нему слова, которые вы мне хотите написать. В первую очередь проверьте слово “ристоран”!
ОНА. Проверила я. Слово “ристоран” в вашем словаре не нашла.
ОН. Нет! Вы проверьте слово “ресторан”! И перепишите ваше письмо с моими правками набело.
ОНА. Переписала два раза. Одно вам одно мне на памят. Тепер и ваши писма буду переписыват. Конечно.
ОН. Нет, вы иностранка!
ОНА. И я тепер трюфелев не терплю. Болше не ем.
ОН. Да! Вы переписали свое письмо и сделали тридцать две ошибки! Куда это годится, дорогая Света, и в какие ворота лезет?
ОНА. Здравствуйте, дорогой Станислав. Разрешите мне вас так называть? В своем письме ко мне вы тоже написали: “дорогая Света, и в какие ворота лезет”.
Спасибо вам за чудесное послание. Я его сложила папалам и вложила в него цветок, чтобы он там засох. Лотос любви туманит мне голову, и я нежно и смиренно касаюсь праха ваших ног.
ОН. Это еще что такое?
ОНА. Так это моя падруга разве вы нипоняли. Она со мной в одной парте сидела и тоже была атличницей. Конечно она писала быстрее меня на двести процентов и писала и за миня и за сибя. Вы не думайте что у меня плохие падруги и плохо влеяют. Они влеяют хорошо.
ОН. Уезжаю в командировку. Спешу. Слово “пополам” перепишите десять раз вместе с подругой. Только не пишите с ней “папалам”, а самостоятельно. Высылаю грамматику для иностранцев.
ОНА. Ваш орфографический словарь пириписала пят раз.
ОН. Хвалю. Перепишите слово “переписала” двадцать раз.
ОНА. Переписала! Больше ничего не нужно переписат?
ОН. Что у вас происходит с мягким знаком? Вы пишете: “Ранше у нас было мало културности и наш механик употреблял такой мать хоть беги”. Высылаю брошюру “Правописание мягкого знака”. Слова “раньше” и “культура” перепишите двадцать раз.
ОНА. Не ведаю, не знаю, кем бы я стала без ошеломительной встречи с вами, мой милый, безумный, неподражаемый Станислав!
ОН. Что?! Опять подруга?!
ОНА. Вовси нет. Это я из книжки переписала. Только там речь шла о слесаре, а я этого бизумного слесаря заменила на знакомого мне по писмам Станислава.
ОН. Спасибо, конечно. Слова “вовсе” и “письмо” перепишите тридцать раз. Предложение: “А я этого безумного слесаря заменила”, – разберите грамматически, проведите анализ. Схемы и примеры найдете в конце письма. Уезжаю в отпуск. Задания на время отпуска вышлю завтра. Не злоупотребляйте восклицательными знаками! Это портит стиль.
ОНА. Записалась в кружок знатоков языка в районном клубе. Изучаем простые предложения.
ОН. Да вы просто молодец! (Конечно, если это серьезно.) Но я рад за вас. (Естественно, и за себя.)
ОНА. Я знаю, что ничего не знаю. Я знаю, что изучаю русский язык. Я знаю, что ничего не понимаю. В кружке проходим простые подчиненные предложения это очен увлекателно.
ОН. Слова “очен” и “увлекателно” вас не удивляют?
ОНА. С аванса купила дифицитную книгу у нашего механика. Называется “Декамерон”. Прочитала! Книга с очень вдумчивым и богатым содержанием. Начала ее переписывать. Завтра бандеролью вышлю вам первую главу.
ОН. Я понимаю (а это понимание дается не только знанием или эмоциями, но и близостью духовной), вам пора переходить к сложносочиненным предложениям.
ОНА. Вы так странно пишете…
ОН. Ура! Вы угадали (у вас трепетно-чуткое сердце). Я пишу. Работаю я конструктором швейных машин (но это не дает вам право думать думаньем романтическим: он конструирует, а я на них шью!), но вечерами я работаю над словом. Я написал уже сто двадцать три рассказа. (Не для себя, не для печати.) Пишу для будущего. Высылаю вам брошюру “Новое в русской лексике”, выпуск семьдесят семь.
ОНА. Ознакомилась с выпуском семдесят сем. Понравилось понятие “аляфуршет”. У нас на фабрике аляфуршет противопоказан, но в забегаловках аляфуршет применяют постоянно. Длинные слова из брошюры такие как “антибиотикоустойчивость” и “антипрактицизм, антропоструктурный” я пыталась употреблять, но на фабрике их мало кто понимает. Когда я говорю: “индуктивная связь”, – а дело уже дошло до беременности, то окружающие делают свой аляфуршет молча.
ОН. Слова, слова, слова…
ОНА. У меня образовалось неожиданно много знакомств. Спорим до темноты.
ОН. Я вас преотлично понимаю! Как говаривал Сумароков: “Речь – река, а язык – источник ее!..”
ОНА. Ну… положим, это не Сумароков говаривал, а Григорий Сковорода… Кстати, у нас в кампании модно слово “интерводоочистка”. Это когда с утра даже нарзан не помогает. А в цех к нам недавно поступила швея мужского рода, швея-мужчина, Степанов. И ко мне все обращаются: как эту Степанова называть? Я посоветовала называть его “швей”. Так вот. Швей Степанов со мной уже целую декаду не разговаривает.
ОН. Называйте его… швец Степанов.
ОНА. Называем. Но у нас есть Инна по фамилии Швец – отличная швея. А Степанов мне начал грозить, так как его в фабричных кулуарах стали называть Инна.
ОН. Я вам выслал десять своих рассказов…
ОНА. А вы пьес не пишете? А то у нас в цеху мелкого пошива после посещения театра стали спорить: как правильно произносить фамилию испанского драматурга Лопе де Веги? Одни говорят, что этот Лопа не склоняется, другие заявляют просто: “Собака на сене” Лопе де Веги”. А третьи ссылаются на печать, где было написано: “Лопе де Вега должна понравиться”. Швей Степанов от этого вообще с ума сошел, поломал нам все иголки, выскочил на улицу, вбежал в гастроном, думая, что это троллейбус, и допытывался: какая следующая остановка: “Одесская Особая” или коньяк “Кодры”? (Вот так, дорогой Станислав!) Пишу в ваших любимых скобках. Впрочем, скобки ваши я не понимаю. Их обожал Фолкнер. А вы – Станислав. Ведь не Фолкнер же. И вообще…
Сколько раз я переписывала Достоевского – он мне кажется излишне многословным и непозволительно внимательным к некоторым сторонам социологического среза.
Вы пишете о волшебстве Бунина?.. Не знаю. Мне больше по душе ясность Тургенева… да и то…
ОН. Боже! Я, кажется, выпустил джинна из бутылки.
ОНА. Вот. Бутылка. Тут-то у вас, доморощенных писателей, все с нее начинается и никак не заканчивается. Конечно, вы не Лопе де Вега, но попробуйте писать пьесы.
ОН. Нам необходимо встретиться. Пообщаться, как говорится в определенных кругах, тет-а-тет.
ОНА. Оставьте! У нас в цеху теперь знают, что лицом к лицу лица не увидать. Вы лучше со швеем Степановым встретьтесь тет-а-тет и поймете гамлетовское: быть, пить или шить?
ОН. Нет! Помните, как мы с вами… были в ристоране, а вы прекуревали от моей зажегалки и помните трюфелев. А шампиноны были восхитителны и мы дисковали макарону…
ОНА. Фишь муа ле кам. Нэ мэ кри па! А так как вы не очень сильны в иностранных языках, перевожу: “Отстаньте от меня. И больше не пишите!”