Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 5, 2005
* * *
Сигнал не добивает, день размяк,
Слова точны, а наблюденья очны.
Внизу беззвучно марширует взвод,
Промзона дышит паром, жизнь идет,
И кажется: вот-вот шагнешь со склона,
Но солнце держит сзади, как икона.
Сухие заросли, сырые пустыри,
Где было пять стихий, там стало три,
И ты сработан из ребра последней,
Хоть подписи никто не разберет.
Но только неслучайный пешеход
Звонит всем естеством к такой обедне.
* * *
Одной цепи, с которой всё родней
Пейзанский быт на молоке и хрене
И на крови калиновых кистей.
Тут – в сговоре растения и звери,
Полдневный жар, полуночный покой.
Тут суеверия и недоверье
Невидимою шевелят рукой.
И только тут, кончину представляя,
Посредника меж телом и землей
Не видишь. Вот сырая, торфяная,
Вот пойменный тяжелый перегной…
Ребенок
Были тени от растений:
Кружевны и травяны,
От жары отделены.
А в полуночное время –
Фейерверки надо всеми:
В небо лампочки летят,
Из патрона вынув зад.
Ничего, что детским взглядом
Оприходуешь, как надо,
Лишь обиду, да вину,
Да беспомощность одну,
Да нескучный мир вплотную,
Маму нежную и злую,
Жизнь проточную впритык
И ветвящийся язык.
Переправа
Надо выучить ходьбу.
Все слова – неповторимы,
А о прошлом – ни гу-гу.
Если горлом в небо выпасть,
А ушами – внутрь земли,
Обнаружишь донний привкус:
Голоса тебя нашли.
Например, Сесар Вальехо
За язык тебя возьмет:
Человеческое эхо
Обживает новый рот
И вбирает, как улитка
Виноградные листы,
Всё, чем полон от избытка
И чему созвучен ты.
Оказавший половиной,
Отвечая, как связной,
Ты хотя и станешь глиной
И вернешься в перегной,
Но явленье шибболета,
Открывающего вход,
Вдруг во сне подхватишь где-то
И родишься в свой черед.
г. Киев
* * *
Сигнал не добивает, день размяк,
Слова точны, а наблюденья очны.
Внизу беззвучно марширует взвод,
Промзона дышит паром, жизнь идет,
И кажется: вот-вот шагнешь со склона,
Но солнце держит сзади, как икона.
Сухие заросли, сырые пустыри,
Где было пять стихий, там стало три,
И ты сработан из ребра последней,
Хоть подписи никто не разберет.
Но только неслучайный пешеход
Звонит всем естеством к такой обедне.
* * *
Одной цепи, с которой всё родней
Пейзанский быт на молоке и хрене
И на крови калиновых кистей.
Тут – в сговоре растения и звери,
Полдневный жар, полуночный покой.
Тут суеверия и недоверье
Невидимою шевелят рукой.
И только тут, кончину представляя,
Посредника меж телом и землей
Не видишь. Вот сырая, торфяная,
Вот пойменный тяжелый перегной…
Ребенок
Были тени от растений:
Кружевны и травяны,
От жары отделены.
А в полуночное время –
Фейерверки надо всеми:
В небо лампочки летят,
Из патрона вынув зад.
Ничего, что детским взглядом
Оприходуешь, как надо,
Лишь обиду, да вину,
Да беспомощность одну,
Да нескучный мир вплотную,
Маму нежную и злую,
Жизнь проточную впритык
И ветвящийся язык.
Переправа
Надо выучить ходьбу.
Все слова – неповторимы,
А о прошлом – ни гу-гу.
Если горлом в небо выпасть,
А ушами – внутрь земли,
Обнаружишь донний привкус:
Голоса тебя нашли.
Например, Сесар Вальехо
За язык тебя возьмет:
Человеческое эхо
Обживает новый рот
И вбирает, как улитка
Виноградные листы,
Всё, чем полон от избытка
И чему созвучен ты.
Оказавший половиной,
Отвечая, как связной,
Ты хотя и станешь глиной
И вернешься в перегной,
Но явленье шибболета,
Открывающего вход,
Вдруг во сне подхватишь где-то
И родишься в свой черед.
г. Киев