Опубликовано в журнале Октябрь, номер 3, 2005
Литературоцентризм есть парадигмально-необходимое основание русской культуры. Он сложился как результат исторического процесса, как основной итог русской судьбы и главный способ существования русской души. Русская литературная классика – вершина русской культуры.
Литература – это главный текст русской культуры и главнейший ее контекст; и средоточие русской культуры – и наиболее достоверная родина. Она в России выступает как фокус личностного самоопределения, общественной жизни, исторического процесса в целом, как средство возвыситься над низкими горизонтами повседневного обихода, будничными пошлостями и мерзостями; как духовная опора, средство духовно емкого диалога с другими народами, со всяким человеком; отчет Господу Богу на Страшном суде. Литература формировала общественную повестку дня, здесь выносились на мирской и Божий суд главные мысли и чувства человека; это и экзистенциальная мистерия, и пространство социальной драмы, и поле боя Бога с дьяволом. Это событие творческого поиска и духовного роста происходит в вечности, обозначая прорыв к ней из тупиков и каверн короткой истории. В русской культуре в литературное общение вложен весь опыт человеческого бытия, так что не всегда есть необходимость по-другому, вне литературы, общаться хоть с Богом, хоть с президентом. Русскую литературу в ее высоком модусе можно сравнить с пасхальным причастием: “…Трапеза полна – все наслаждайтесь…”
Если вообразить такую вивисекцию – изъять литературу из целокупного опыта русского человека, – то опыт этот просто-напросто потеряет едва ли не всякий смысл. Россия нашла в русской литературе свое самое полное и глубокое выражение, наиболее адекватно реализовалась. Россия – то, что отрефлексировано вербальными средствами, а образ – средство рефлексии. В основном содержании русская литература и есть Россия, главное русское духовное событие. Все остальное имеет смысл в той мере, в какой создает для литературы предпосылки. К примеру, власть – прежде всего объект писательского юродского обличения. К литературе как к полюсу насущного и вечного тяготеет в русской культуре и в русской жизни все самое живое, сильное, умное. В литературе человек реализует себя наиболее полно – в актах творчества и сотворчества (чтения, сопереживания, обсуждения).
В сфере духовной жизни литература и писатель являлись последней инстанцией. При слабом присутствии (а с ХХ века при отсутствии) в обществе аристократии крови писатель являет собой наиболее легитимного аристократа, аристократа духа. Писательское сословие в России – духовная элита общества, ее очевидное средоточие. Поэт в России – больше, чем поэт. Это наше все. Мировое признание России также связано со словом, с литературой – с Достоевским, Толстым, Чеховым.
Это обстоятельство открывает перед писателем огромные возможности и накладывает на него огромную ношу. На писателе лежит бремя духовной ответственности за судьбу России, бремя учительства. А с учетом принципиального значения литературы для самоосознания народа можно сказать, что только писатель и может (если сможет) определить вектор исторического выбора и обеспечить тем самым будущее России.
В 1990-е годы изложенная культурная логика дала было сбой. С одной стороны, происходит легитимация массовой развлекательной культуры в визуальных и музыкальных ее выражениях. С другой стороны, кризис традиции оказался связан с духовной неполноценностью тогдашнего литературного авангарда, вписавшего себя в формулу “русского постмодернизма”. По сути, это был рецидив декаданса с его идеологией раскрепощения, агрессивного релятивизма и цинического гедонизма.
В новом веке творческая личность имеет шанс сделать свой выбор в большом пространстве духа. Но в одном отношении возможности выбора предрешены: русским писателям предстоит восстановить статус литературы как главного пространства духовной жизни народа, репутацию писателя как властителя дум. Альтернативы нет. Миссия неизбежна. Или писатель пойдет этим путем, или ему можно расставаться с литературой как с бесполезным излишеством.
Это фатальное заблуждение, что Россия способна существовать без актуальной духовно емкой литературы. Исторический опыт свидетельствует об обратном. Будущее России – это будущее ее литературы. Не будет значительной русской литературы – не будет и России. Возрождение России есть возрождение ее литературы, ее духовной жизни в личностном модусе.
Прочие цивилизационные прожекты в России, возможно, химеричны. Не факт, что от общества и государства мы получим много великих дел. Главный русский шанс состоит в том, что Россия будет становиться прежде всего литературным пространством, средой творческого духовного поиска, духовной лабораторией человечества. Россия все больше будет становиться не обычной “страной”, тем более не государством, но состоянием сознания, личностным способом бытия, творческим процессом. Россия – это пространство духа, это литература личного поиска и роста, это художественное творчество и его субъект.
Россия – сублимация культуры Запада, ее специфический экстракт в аспекте не жизненной формы, а ищущего духа. В перспективе у России есть шанс экстрагировать мировую культуру. Такой духовный экстракт и будет называться Россией, а средоточием его явится литература. Вот наша будущая духовная родина, которую необходимо создавать сегодня.