Предисловие Кирилла Арбузова
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 3, 2005
Есть художники, в чьих творчестве и судьбе наиболее точно отобразилось время. По сути, они являются символами определенной эпохи. Их замыслы, пусть и не до конца воплощенные, способны встать в ряд нравственных и творческих постулатов следующих поколений.
Вероятно, каждый хотя бы раз в жизни смотрел фильм “Мертвый сезон”. Популярны были “Сказки… сказки… сказки Старого Арбата”, “Трагедия в стиле рок”, “Железный занавес”. Менее знаменитыми, но отнюдь не менее значимыми явились “Взлет” и “Комитет 19-ти”. Художническая сила этих картин активно воздействовала на миллионную аудиторию советских зрителей почти тридцать лет: со второй половины 60-х до середины 90-х годов прошлого века.
Савва Кулиш… Известный кинорежиссер, обладатель отечественных и международных наград, общественный деятель, трибун, яркий публицист, творческий воспитатель юношества, он между тем для близких, соратников, оказался после своей кончины фигурой в чем-то абсолютно неожиданной. Новой. И теперь представляется, что, не оборвись его жизнь столь рано, его творчество могло бы трансформироваться для всех нас непредсказуемо.
В моей, да и не только в моей, памяти он остался человеком, который был генератором многих идей, подчас казавшихся неосуществимыми, безумными, но позднее становившихся единственно верными и правильными. Воистину новое возникает как ересь… Поначалу мало кто в него верит, его осмеивают, и лишь со временем оно становится настолько узнаваемым и очевидным, что окружающие пророчат ему трансформацию в банальность.
Савва Кулиш остался для многих из нас таким вот пророком теперь уже очевидного, а тогда, при его жизни, казавшегося фантастичным и несбыточным.
Сохранилась масса документов, свидетельствующих об этом. Неожиданные, блестяще задуманные проекты не снятых им фильмов. Публицистические статьи, часть которых так и не увидела свет. Стихи, которые он писал урывками, никому не показывая. Записи выступлений в разных уголках страны. Все это помогает нам открыть Савву Кулиша словно бы заново. Поэтому и возникла идея собрать по крупицам материалы его творческой и человеческой судьбы воедино. В одну книгу, которая будет называться просто: “Савва”. Она скоро выйдет в издательстве “Зебра Е”.
Вниманию читателя “Октября” представлены воспоминания замечательного актера Донатаса Баниониса о Кулише и стенограмма выступления режиссера в Ижевском государственном университете в феврале 1997 года. В этом выступлении особенно четко виден Кулиш-публицист и общественный деятель.
Я работал с Саввой на двух его картинах. Больше всего меня поражала его одержимая вера в воплощение задуманного. Любые, самые неблагоприятные обстоятельства – нелепую киноцензуру, тяготы организационного процесса съемок, актерское чванство, подчас проявлявшееся на площадке, – он стоически умел преодолеть. Умел сказанное о нем недоброжелателями пропускать мимо ушей, но не пропускал мимо сердца. Работа сутками из месяца в месяц, из года в год в результате сказалась самым трагическим образом.
Одной из интересно задуманных, но, к сожалению, так и не осуществленных работ Кулиша должна была стать публицистическая кинолента, посвященная шестидесятникам. Свое поколение Савва рассматривал не только в контексте нашей страны, он считал шестидесятничество явлением глобальным, общемировым, объединенным сходными мыслями и идеями, по-разному преломившимися в разных странах. Эти идеи, по его мнению, вдохновили Пражскую весну и майско-июньские события 68-го во Франции и Германии, волнения в Польше – предвестники “Солидарности” и студенческое антивоенное движение в США второй половины 60-х, “левый взрыв” в Латинской Америке и советское диссидентство.
Дети прошлой ужасной войны, шестидесятники выросли под одним небом – небом отчаяния, страха и надежд на грядущую светлую жизнь. Пусть многое из того, чем они жили, о чем мечтали, было неосуществимо, пусть оно было осмеяно идущими следом менее талантливыми и совестливыми их соотечественниками. Но радостная, романтическая мечта о несбыточной свободе и счастье людей остается критерием всего истинного и нравственного в жизни, а потому и вечного.
Один из популярных лозунгов майских баррикад Сорбонны 68-го: “Будьте реалистами, требуйте невозможного!” Наверное, под этими словами мог бы подписаться и Савва. Вся его жизнь, дела и мысли говорят об этом.
Кирилл Арбузов
Савва КУЛИШ
ИСКУССТВО ВООБРАЖЕНИЯ
Из стенограммы выступления на Открытой кафедре
Ижевского государственного университета 7 февраля 1997 года
Я хотел бы поговорить о самом, как мне кажется, главном сегодня.
Думаю, что из всех искусств для нас важнейшим является ИСКУССТВО ВООБРАЖЕНИЯ. Я столкнулся с одним парадоксом, удивительным и безумно грустным. В чем состоял этот парадокс?
Телевидение произвело страшную, чудовищную, разрушительную работу: при просмотре телепередач перестает действовать воображение – сначала ребенка, а потом юноши, зрелого человека и далее.
Человек приходит домой после работы, школы или даже после детского сада, нажимает кнопку. И идет набор программ, который заменяет труд души, ставший тем самым уникальным явлением, на котором построена вся человеческая цивилизация. Особая, духовная.
Вот нам преподносят суррогат любви, вот – суррогат ужаса, политической жизни, и душа у нас черствеет. Иначе и быть не может. Жестокая подмена реальности суррогатом происходит не только в России, но и во всем мире. А опаснее всего, если телевидение находится в чьих-то нечистых руках.
Великий американский писатель Брэдбери написал книгу-предвидение “451╟ по Фаренгейту”, в которой рассказано об обществе, где сжигают книги и безраздельно властвует TV. Каждый вечер люди собираются перед особыми телевизионными стенами и смотрят не сюжетные фильмы, а беседуют с появляющимися на экране родственниками… Так вот и у нас при Советской власти существовали такие родственники, достаточно примитивные, из отечественных сериалов, а теперь родственников заменили. У нас появились родственники – сеньоры и сеньориты, Луизы, Джоны. Ничего в этом, казалось бы, дурного нет. Но это же совсем другая, выморочная жизнь. Она никакого отношения к реальной жизни не имеет, но работает с нашим воображением, причем сильнее всего воздействует на воображение ребенка. Это самая тяжелая проблема, которая стоит сейчас перед нашим обществом.
Ведь что телевидение проделывает с нами? Подменяет жизнь. Ребенок в школе, на улице видит определенный тип отношений, а на экране ему показывают совершенно иное. Воображаемая жизнь, существующая на экране, часто бывает более впечатляющей, чем реальная жизнь, которой он живет. И он стремится подражать ей. Ни родители, ни школа не могут его удержать. Как родители спасаются? Мне многие папы и мамы говорили: мы запрещаем смотреть телевизор. Но это тоже не выход. Нельзя оградить ребенка от микробов, он должен получать и эти духовные микробы для того, чтобы выработать иммунитет. Он должен уметь защищаться.
Что произошло с нашим обществом? Со времен перестройки выросло уже два поколения. Те, кому в 85-м году, когда состоялся знаменитый апрельский пленум, было десять лет, сегодня взрослые люди. Но подрастает еще одно поколение, которое вообще ничего не знает о том, как было тогда. Может быть, к счастью, может быть, к несчастью, дело не в этом.
Дело в том, что прервалась связь времен. Раньше, в дни моей юности, преемственность культуры сохранялась: трудно поверить, но в нашей школе преподавал физику Василий Тихонович Усачев (в картине “Железный занавес” выведен этот персонаж), профессор Высших женских курсов, до революции читавший лекции курсисткам-бестужевкам. А сейчас утрачено понимание, что учитель – высочайшая должность на Земле.
Объясню, почему я об этом заговорил. Я очень редко снимаю картины, примерно раз в пять лет. Почти всегда в них снимаются молодые люди. Я беру известных актеров и неизвестных. Иногда приглашаю детей, как в последней моей картине “Железный занавес”. Приглашаю их на конкурс, иногда по радио, иногда по TV; приходит порой по пять – шесть тысяч человек. Очень трудно найти не просто ребенка, способного играть, а ребенка-личность. Меня вообще в актере больше всего интересует не профессиональное умение, а два качества. Первое – это должен быть человек, который являет собой личность. Тогда он может все. А второе – у меня должен быть с ним какой-то контакт на уровне подсознательного, практически на биологическом уровне. Что это значит? Когда человек стоит перед камерой, я не словами говорю: “Сделай то-то во время съемки”. А я внутри себя говорю: “Я прошу тебя, умоляю тебя, сделай то-то”. И он делает. Без этого внутреннего качества режиссер не состоится как профессионал.
Вернемся к уровню культуры современных детей. Первое печальное наблюдение я сделал в конце 80-х на съемках картины “Трагедия в стиле рок”, когда выяснилось, что резко уменьшилось количество молодежи, хоть как-то знающей русскую поэзию. Исчезла любовь к ней и даже не любовь, а потребность.
На съемках “Железного занавеса” (фильм вышел в 1994 году) произошла настоящая катастрофа. Никто из самых лучших, самых блестящих претендентов не смог прочесть наизусть ни одного стихотворения, даже из школьной программы.
Был один мальчик, талантливый, поразительно пластичный, умный. Супермен, качок – все при нем. Специальная математическая школа с английским языком… Наверное, он станет замечательным математиком, даже гениальным. Но он не знал ни одного стихотворения русской поэзии. Ничего не знал. Тогда я безнадежно сказал ему: “Ну прочти “У Лукоморья дуб зеленый…”. Киногруппа, которая дошла уже до отчаяния, потому что полтора месяца шли поиски героя, вся напряглась за моей спиной. Он начал так: “У Лукоморья дуб…”. Дальше он не знал. Ему подсказали: зеленый, зеленый, русалка. Он говорит: “У Лукоморья дуб зеленый, на ветвях сидит русалка, а вокруг… – Он задумался. – Кот ходит на серебряной, а может быть, золотой цепочке”. Он у меня снимался только в эпизоде. Я, конечно, не взял его на главную роль.
А потом из города Климовска приехал мальчик с бабушкой. Когда его привели, я подумал: мальчик похож, авось подойдет. И вдруг этот мальчик начал читать стихи. Но как! Потом выяснилось, что он играет на скрипке, знает английский язык, занимается спортом. Мы его взяли, он у нас снялся.
Папа мальчика был шофером, потом партийным работником – сомневаюсь, что он был светочем знания, мама – фармацевт. Но бабушка, воспитатель детского сада, дала ему замечательное классическое образование. Потом он выиграл конкурс среди учащихся города и ездил в Англию, сейчас поступает в МГИМО.
Однако самое поразительное меня ожидало дальше. Одна из девочек, претенденток на роль, тоже не смогла прочесть ни одного стихотворения. Но – о ужас! – она вдруг стала изображать телерекламу. Она изображала жвачку, еще что-то и нараспев повторяла рекламные слоганы.
Чудовищно! Я дожил до седых волос и не знал, что это такое. А сейчас реклама – главное событие в нашей стране. Ни в одной стране мира, уверяю вас – я довольно много ездил, – себе такого не позволяют. Тем более общенациональные государственные каналы. По Би-би-си не увидишь ни одной рекламы. Это напрочь исключено. Они себя оберегают.
В Америке существуют специальные программы, по которым, заплатив деньги, можно смотреть эротику и секс. Но общедоступные каналы не позволяют себе подобную “роскошь”. Это не просто категорически запрещается. Отбирают лицензию и закрывают компанию.
Еще один пример. Есть на Земле такой город-государство, Сингапур. Сто судов одновременно бывает в его порту. За счет города к судам подаются катера, и вся эта масса моряков, которые истосковались без земли, без спиртного и женщин, бросается на берег для того, чтоб получить все, о чем они мечтали. Там миллионы магазинов, причем довольно много русских, –“Николаев”, “Сочи” и так далее… Но ровно в восемь часов вечера катера уже ждут у причала, и, если хоть один моряк после этого времени останется в Сингапуре, его сажают в тюрьму на два года. Только чрезвычайные обстоятельства могут позволить ему остаться на берегу. Сингапурцы говорят, что они хотят жить спокойно, чтобы у них были нормальные дети. Я пытался остаться, хотел посмотреть ночной Сингапур, за меня просил посол – отказали. Ровно в восемь часов вечера я отбыл, а в городе уже стояли полицейские и автобусы, которые должны были забрать пытавшихся остаться.
Любое общество себя ограждает. В Париже я разговаривал с одной пожилой актрисой, весьма светской. Сказал, что район площади Пигаль (это район веселых домов и веселых дам) очень изменился. Она ответила: “Извините, Савва, я никогда там не была”. И это правда. Это для туристов.
Здесь наверняка есть курящие люди. Вы знаете, что пишется на американских сигаретах сбоку маленькими буквами? Если сигареты произведены в другой стране, там написано: “Только для употребления за пределами США”.
Все чудовищное кино, вся гадость, которая на кассетах приходит к нам, – это только “для употребления за пределами США”. В Америке делается в год до ста фильмов, из них десять выпускают на экран, а девяносто ложатся на полку или отправляются в страны третьего мира. Они оберегают себя. Причем это не самое идеальное общество в мире, потому что количество неграмотных благодаря TV достигает 30-35 процентов. Клинтон даже объявил общенациональную программу борьбы с неграмотностью.
Что же такое книга и чем она отличается от TV? Книга рождает и развивает воображение. Без воображения не существует духовной цивилизации. Однако мы с вами живем как бы в двух цивилизациях, потому что существует еще цивилизация длинных рук. Вся наша механическая цивилизация – это цивилизация длинных рук. Энгельс как-то сказал, что, когда обезьяна взяла в руки камень, она стала человеком. Я же думаю, что, когда человек взял в руки камень, он превратился в обезьяну. Парадокс состоит в том, что вся наша механическая организация, все, что мы делаем, – это не труд души, не развитие души.
Древние греки о строении атома знали примерно столько же, сколько знаем мы. При этом они не имели ни микроскопов, ни машин, ни компьютеров. Они обладали только силой ума, воображения. И древние индейцы, так же, как и древние китайцы, египтяне, арабы, иудеи, знали столько, что среднему – а возможно, и высоколобому – человеку просто сегодня и не снилось.
Научное, академическое образование приносит истинную пользу только тогда, когда отработаны методологии работы с воображением. Как мог появиться, например, такой человек, как Ломоносов, или Гете? Как вообще появляются подобные люди? Почему Менделеев во сне увидел таблицу? Значит, шел непрерывный труд, который в конце концов проявился в виде этой воображаемой таблицы, явившейся во сне и лишь потом записанной на бумаге и ставшей законом.
Искусство работает примерно по этому же принципу. Самый главный его движитель – это воображение и любовь. Любовь, облагороженная духовным усилием человека. Потому что остальное – это сугубо материальное дело, инстинкт продления человеческого рода, не более того.
Однако сегодня понятие подлинной любви разрушается. И это самое страшное разрушение, которое происходит в мире. Ничего более страшного быть не может. Меняется сам порядок вещей. Я говорю студентам: сделайте этюд о любви. Они не могут его сделать, они просто не понимают, о чем я говорю. Это поразительно! Все то, что до “того”, до сексуальных отношений, для них будто не существует, выбрасывается. Но если выбросить все то, что до “того”, тогда не будет ни одного стихотворения великой поэзии, не будет великих романов, музыки и прочего. Они просто перестанут существовать…
Если не работает воображение, если оно не присутствует в отношениях между людьми, значит, не существует искусства. A телевидение именно это отсекает.
Я не философ, не берусь предсказывать, но надеюсь, что когда-нибудь, когда появится интерактивное TV, когда пойдет следующий виток его развития, возможно, мы выйдем на более высокий уровень цивилизации. Сейчас довершается очень серьезный этап. И все наши боли, все наши мучения, конечно, с этим связаны. Это не просто конец света. Завершается этап механической цивилизации. Уже бессмысленно удлинять руки. Хорошо, допустим, скоро какие-то детали, механизмы станут делать не из пластика, а из воздуха. Легкие, воздушные, они не будут биться. Ну еще изобретут миллиарды таблеток, которые будут нас лечить, еще что-то произойдет по этой части. Но ведь это нас не сделает ни выше, ни лучше, ни чище.
Здесь возникает еще одна достаточно серьезная нравственная проблема. Вы задумывались над фразой из Библии “возлюби ближнего, как самого себя”? Посмотрите, как мало людей, которые себя любят. Это страшное наследие советской власти. Нас приучали не любить себя, и мы это транспонировали дальше. Да и вся история нашей замечательной страны к тому располагала. Очень поздно отменили крепостное право… и даже самому высокородному вельможе царь мог сказать: “Ты раб”. В нас сидит ощущение рабства, а рабство одновременно предполагает и хамство. Потому что для одного ты раб, а для другого – властелин, это такая диалектическая штука. Так почему мы не любим ближних, потому что себя не любим? Вот это ужасно. Надо полюбить себя, не любоваться – какой я красивый или какая я красивая, а полюбить себя духовно, надо воспитать себя. Тогда мы сможем любить ближнего по-настоящему, будем способны много ему отдать.
А иначе по-прежнему в ходу будет эта страшная поговорка: у соседа корова сдохла – пустячок, а приятно. Такое завистливое равенство чудовищно. Я старый человек и стою на позициях истинного равенства. И мне совершенно не чужда идея социализма, это я могу сказать прямо. Но другого, не того, который был у нас построен и который, конечно, никакого отношения к истинному социализму не имеет.
Может ли быть рай на Земле? Не знаю. Но мне порой кажется, что когда-то на Земле был рай. Был идеальный климат, и цивилизация (это мое предположение) тогда развивалась совсем по-иному. Как она развивалась? Она развивалась духовно. Люди сочиняли песни, стихи и музыку, исполняли их. У них были огромные аудитории, а возможно, неизвестные нам, не технические способы передачи информации. Эти люди были гармоничны и красивы. Может быть, отсюда пошла легенда о жителях Атлантиды, которые достигли высочайших высот в искусстве, знаниях и философии. Но потом наступил ледниковый период, люди ушли в пещеры, закутались в шкуры, и появилась цивилизация длинных рук. А знание – духовное знание – осталось только у жрецов, в высших религиях.
Существует одно довольно странное религиозное учение, центр его находится в Израиле, в городе Хайфе. Оно как бы объединяет все религии и говорит о том, что верования не консервативны, они движутся во времени и пространстве и применительны к национальным особенностям народов. В Индии Бог когда-то явил себя в образе Будды, затем появились Моисей, Христос, Магомет. А потом Бог появится в еще каком-то воплощении. Это учение называется бахаизмом, оно родилось в Иране, провозгласил его Бахай-Улы. Когда начались религиозные гонения, бахаисты бежали в Россию. Как ни странно, царь дал им убежище. В Ашхабаде их было довольно много. Ну а потом они растеклись по миру. Это учение, объединяющее религии, подтверждает мою версию о существовании единой цивилизации до того, как человечество разобщилось, чтобы выжить.
Дальше наступали времена и периоды в жизни нашей планеты – вот сейчас такой период, – когда на человечество будто надевали черный колпак. Цивилизации Древней Греции, Рима – потом идет волна варварства, начинается чудовищное средневековое мракобесие. Люди все забывают, словно им надевается черный колпак на голову. Опять Земля плоская… И все начинается сначала: Возрождение, Просвещение, потом, в XX веке, новое средневековье наступает. Фашизм я имею в виду, немецкий нацизм. Когда я работал с Роммом, я занимался историей, идеологией фашизма. Это же мракобесие, какое Средневековью не снилось.
Когда наши наивные ребята пишут, что советская власть ничем не отличалась от фашизма, а даже была хуже, мне становится не только смешно, но и грустно и ужасно это слышать. По одной простой причине. Тут необходимо решить для себя: что вначале – слово или дело? Да, у нас были не менее страшные концлагеря, чем в Германии, и сорок миллионов сидело. И была система тотальной слежки – все это было. Но было отличие решительное – другие слова говорились. Провозглашались гуманистические устремления. Да, это был декорум. Но мне плевать, что это был декорум. На этом воспитывались дети – вот это самое главное. Мы воспитывали другого человека.
Нам не преподавали Достоевского, не существовал он в школьных программах, да и про Хлебникова я только знал, что этот ужасный поэт написал “…мы пели с Бубой”. Но именно после этого я прочел его от корки до корки, и он стал моим любимым поэтом. Отнять у народа часть его культуры – это, конечно, чудовищно. И все-таки там что-то было, в наших учебниках. И книги не сжигали на площадях! Пусть их уничтожали тайно, но на площадях книги не сжигали. Это очень важно. Очень важно Слово. Потому что Слово потом становится делом. Этому помогает воображение. Игра воображения – самое дорогое, что есть у человека. А именно его у нас и отнимают при помощи телевидения.
Сейчас – так считаю не только я – наступил ответственный и трагический момент, возможно, самый серьезный момент в истории России. Все мы, люди культуры, обязаны встать на ее защиту. Четыре года назад мы организовали Движение в защиту культуры, оно существует в очень трудных условиях, но кое-что мы все-таки сделали и надеемся делать дальше. Когда говорят о национальной идее, то самая главная национальная идея России – это ее культура и ее душа. Нет России без культуры.
А может ли вообще существовать без культуры процветающая страна? У меня как-то раз был спор с Ириной Хакамадой. Она сказала: мы примем любую власть, только бы она была сильной и не мешала частному капиталу. Я ответил: в таком случае вы, вероятно, готовы к тому, чтобы принять фашизм. Потому что при Гитлере частный капитал не отменялся, напротив, поддерживался.
Что мы сейчас переживаем? Мы переживаем момент, когда некий черный колпак опускается на голову человечества. Это очень серьезно. Происходит такое во всех странах. Например, дикая вспышка религиозного мусульманского фундаментализма, хотя, как известно, в Коране нет установок на уничтожение людей.
Среди моих учеников из Югославии есть и сербы, и хорваты, эти ребята любят друг друга. Они все прошли армию, но никто из них не захотел участвовать в братоубийственной войне, которая подогревается только ничтожествами и подонками, думающими лишь о том, чтобы стать главными, занять место под солнцем.
Так вот, к надвигающемуся явлению черного колпака. И нам это грозит. Поэтому люди культуры – учителя, музейные работники, ученые, писатели, университетские люди, студенты – все должны, дружно взявшись за руки, противостоять этому валу, натиску. Это единственный способ сохранить Россию. Если духовно Россия сохранится, экономически все встанет на свои места, уверяю вас.
Сначала воображение… Методы восточных единоборств основаны на том, что человек концентрирует энергию сперва в голове, а потом наносит удар. Сохраните душу народа, дайте ему знания и, самое главное, не дайте людям опуститься. На страницах прессы, на TV – повсеместно происходит опускание. Это страшный термин, тюремный. Отвратительное нравственное опускание вошло в нашу жизнь.
В одном сибирском городе бывший моряк стал выпускать детскую газету. “Звездочка” она называлась. Эта детская газета пользовалась огромной популярностью не только среди детей, но и среди взрослых. Моряк был из “новых русских” – богатый человек. У него был маленький флот – три корабля, которые выходили в море и ловили рыбу. Однажды ему говорят: “Вася, ты не выдрючивайся, будь как все. Мы тебя не тронем. Ты как-то похужал, болеешь, что ли? Зачем ты выпускаешь газету? Вот меня жена заела – ты выпускаешь газету, а я нет. А я не хочу выпускать”. Начали травить его детей, на его детей плевались в школе, потом начали травлю жены, а потом и его избили до полусмерти. Он продал свои корабли и уехал навсегда. И не стало его газеты. Это довольно выразительный и печальный пример.
К сожалению, это общая тенденция – наши богатые люди денег на культуру и искусство сами не дают и другим мешают. Трудно их винить за это, потому что законы чудовищные. Человек отдает деньги на культуру, а с него после этого берут такой налог, что с ума можно сойти. Во всем мире законы действуют по другому принципу.
Как устроены все фонды: рокфеллеровский, ротшильдовский? Государство освобождает их от налогов, обществу это выгодно. Богатый человек из своего фонда дает конкретным людям деньги, а его на эту сумму освобождают от налогов. Иначе он считает, что у него украли из кармана.
Надо наконец и у нас привести налоги в соответствие с реалиями жизни. Богатые люди не помогают культуре по одной простой причине: они скрывают свои средства от налоговой инспекции. Если человек какую-то часть от прибыли даст, сразу обнаружится, сколько он зарабатывает. Нужна система налогов, при которой богатые могли бы это без страха делать. И это будет хорошо и для государства, и для культуры.
Государству тоже пора понять – и оно уже стало понимать, – что, если не помогать культуре, государство просто рухнет. Рухнет именно та его часть, которая пытается изменить лицо России и сделать ее счастливой и процветающей страной.
Последнее, что я хочу сказать. То, что я здесь вижу, то, что существует этот университет, – это реалии нового времени. Замечательно, что ваш университет родился не по разнарядке, что его учредили по желанию общества. Именно так рождаются настоящие университеты, настоящие театры. Ведь университеты, театры, библиотеки – они как люди. Рождаются, живут и умирают. Или превращаются в некий мемориал. Малый театр, я думаю, трогать не надо. Пусть будет домом Островского, так же, как Комеди Франсез является домом Мольера.
Я сейчас нахожусь под огромным впечатлением. Я посмотрел и послушал в Москве молодежный театр “Геликон-опера” – хотя вообще я оперу не очень люблю, не понимаю это искусство – и был совершенно сражен. Они поставили современную “Кармен”, совсем непохожую на классическую интерпретацию. Это поразительно. Это мощное движение вперед, но это одновременно и возвращение к опере времен Моцарта, когда люди сопереживали тому, что происходило на сцене, а не просто дегустировали голос певца. Лучше он поет или хуже, взял он эту ноту или не взял. Для меня самое главное – момент сопереживания, момент воображения – то, что порождается магией сценического искусства. Спектакль, как и книга, должен будить наше воображение, заставлять создавать нечто новое, неожиданное. Вот ради этого мы все и работаем.