Опубликовано в журнале Октябрь, номер 11, 2005
Очередной выпуск рубрики “Штудии” посвящен “премиальной” теме.
В нынешнем году молодые филологи, историки, искусствоведы, культурологи РГГУ во второй раз участвуют в проекте “Студенческий Букер” – на сей раз к ним присоединились также студенты филологи из Санкт-Петербургского университета. Юные поклонники современной русской прозы снова могут написать эссе о романах, вошедших в “длинный список” премии “Букер – “Открытая Россия”, и тем самым номинировать их на присуждение первой в России студенческой литературной премии (см. “Октябрь” № 5 с.г.). Имена победителей конкурса студенческих эссе пока неизвестны. Поэтому накануне оглашения “короткого списка” Букеровской премии мы попросили высказаться “ветеранов” – активных участников прошлогоднего “Студенческого Букера”. Насколько их мнения и предпочтения совпадут с выбором “взрослого жюри” – вот в чем вопрос.
Дмитрий БАК
Общество развитого терроризма
Не сегодня и даже не вчера стало понятно, что отечественные “мастера культуры” вдруг оказались в совершенно новой ситуации. На протяжении веков в русской литературе главенствовал госзаказ – придворный, официально-подцензурный, идеологически-советский и т.д.. Несоответствие ему, за редким исключением, автоматически выводило автора и его произведения за рамки легального литературного процесса.
Ныне все регулирует рынок – и это, с известными оговорками, все же менее травматично для литературы.
Нынешнее положение дел не могло не подстегнуть развитие жанра политического романа, то есть способствовать популярности книг, герои которых – политические деятели, а сюжет формируется вокруг политических же реалий.
Основной характеристикой текстов подобного рода становится “актуальность”, и это вовсе не лишает их автоматически художественных достоинств. “Политическим” роман делают (помимо авторских устремлений, естественно) еще и современники. Это они вычитывают в тексте адекватные сегодняшнему кругозору реалии, находят созвучия, параллели, ответы на назревшие вопросы.
Прежде чем свифтовская гулливериада превратилась из острого политического памфлета в добрую сказку “для детства и юношества”, должны были пройти годы и годы: постепенно утрачивались злободневные контексты и смыслы, менялось прочтение ключевых аллегорий. Сейчас все происходит гораздо стремительнее, и все же… политический роман остается двойственным. Не теряя актуальности и “злобы”, настоящий политический роман должен затрагивать какие-то существенные тенденции развития, устойчивые пласты общественного сознания. Читатель должен увидеть не только отголоски новостных программ, но и воспринять более широкий замысел книги.
Представленный в этом году “длинный список” Букеровской премии довольно разнообразен. Есть в нем и романы политические – в описанном выше смысле слова. Среди них, например, “Эвакуатор” Д.Быкова и “Аниматор” А.Волоса.
Два романа созвучны не только названиями. Оба они разворачивают картину настоящего (или ближайшего будущего), включающую элементы фантастики. Однако фантастическое на поверку оказывается едва ли не более реальным, чем сама реальность. Романное, книжное будущее своими корнями неразрывно прирастает к сегодняшнему дню – оно является его продуктом и продолжением. Сюжеты тоже предложены вполне тривиальные: любовно-авантюрный в “Эвакуаторе” и любовно-“производственный” в “Аниматоре”. Любопытны главные герои – это люди, так сказать, эфемерных профессий: деньги они получают за создание вещей крайне легковесных, если не сказать – фантомных.
Катя в “Эвакуаторе” работает в журнале, где “…появлялись статьи непонятно о чем”, она в них “не понимала ни единого слова и потому иллюстрировала их яркими абстрактными композициями”. В романе Волоса аниматор Бармин человек, способный силой воображения входить в сознание умерших. В результате в специальной колбе остается особое свечение – по местным поверьям, это и есть душа усопшего. Как видим, мечущиеся интеллигенты, знатные доярки, разного рода герои и маргиналы остались в далеком прошлом, времена “характерных героев” остались позади. Амур, как известно, далеко не летает, поэтому типичны и те, кого наши герои выбирают в любовники. Суровая реальность – офисным работникам негде и некогда знакомиться, кроме как по месту службы. Бармин подумывает о сближении с очередной лаборанткой, а его “большой и настоящей” любовью становится девушка Клара, пишущая диссертацию о паранормальных явлениях и однажды обратившаяся к нему за консультацией. Возлюбленный Кати из романа Быкова, Игорь, – программист, сосед по офису.
Избранников и избранниц наших героев объединяет оригинальность. Они разбавляют пресный мир неожиданностью поведения и неоднозначностью поступков. Игорь представляется инопланетянином. Россия и вся остальная планета по ходу романа двигаются к своему неминуемому концу (об этом ниже), а он предлагает вырваться и улететь к лучшей жизни, прихватив только самых дорогих людей. Интрига держится до самого конца: на всем протяжении текста нам так и не становится ясно, кто он – инопланетянин, шизофреник или просто человек с разыгравшейся фантазией. Но ему все дозволено, поскольку Игорь – программист, шаман современной офисной культуры. Он общается с высшими силами, совершает неясные манипуляции, имеет право на свободную форму одежды и ненормированный рабочий день. Без его колдовства все равно ничего не работает – можно и потерпеть.
Клара – возлюбленная аниматора Бармина, тоже девушка незаурядная, она старается укрыться от однообразия офисного прозябания в изощренных любовных утехах, в увлечении фотографией. Она и в обычной ситуации ведет себя нестандартно – исчезает, пресекая возможные опасения своего партнера по поводу собственной беременности. Наши герои устали от себя и от своей работы. За ними тянется шлейф старых связей, дружб и запутанных отношений. Они противоречивы, но скованы тисками повседневности. Где нынче герои с “богатым внутренним миром”, способные остро переживать происходящее с ними и вокруг? Жизнь “мельчает”, не оставляет места для масштабной личности с ее глубокими эмоциями. Герой соответствует времени, его темпу, торопливой невзыскательности. Однако в частной жизни он обретает право на неожиданный бонус – оригинального возлюбленного, в котором замысловато сублимируются все его стремления и желания.
Повседневный мир героя “из нашего будущего” сер и убог, но он (герой) имеет право на свое отдельное счастье. Незаурядные ситуации в романах находят простые объяснения: Игорь оказывается не более чем выдумщиком и затейником, а исчезнувшая было Клара обнаруживается после родов у матери в Каргополе. Однако эти “взлеты над суетой” все же исключительно значимы: бессмысленность жизни главных героев ушла на задний план, они столкнулись с новыми и непредвиденными событиями.
Впрочем, приключения наших героев происходят не в неком параллельном мире. Во-первых, место действия – Россия, причем наделенная нынешними реалиями, только порою доведенными до определенного логического предела. Удивительно, но романы таких разных авторов, как Быков и Волос, отличаются общностью атмосферы: тупик, ощущение надвигающейся катастрофы. Даже террор перестает быть событием, переходит в разряд неизбежности, которая не преследует тебя, не поджидает впереди – она просто идет рядом. Россия в романах Быкова Волоса – общество эпохи развитого терроризма, интегрированного в повседневную жизнь всех и каждого.
В “Эвакуаторе” взрывы звучат почти каждый день, террористы обещают устроить нечто глобальное, способное уничтожить всю Москву. Им верят – поскольку они, в отличие от власти, свои обещания выполняют неукоснительно. Жители мегаполиса в страхе бегут, встречая на пути злорадство “остальной России”. Город заполняют орды мигрантов из Средней Азии и с Кавказа. Тут-то Игорь и открывает Кате свою тайну: он инопланетянин, работающий на Земле, он должен теперь “эвакуироваться”, взяв с собою только близких и избранных.
Майнат в романе Быкова – шахидка. Ею двигает страшная и вместе с тем банальная мотивация – жажда мести. Умелые руки и речи наставников стерли почти всю память, оставив в ней лишь разоренные села и образы будущих жертв – всех окружающих ее “неверных”. Более детально пытается представить психологию террориста А.Волос. Аниматор Бармин погружается в сознание двух героев: семнадцатилетний юноша Салах, тоже ставший шахидом, и Мамед-праведник – полевой командир, взявший в заложники переполненный зрительный зал.
Нищего мальчика из чайханы завербовал очередной проповедник. Через несколько месяцев в мыслях оторопевшего от заботы мальчика возникает “светлый” и быстрый путь преодоления трудностей земной жизни. Стоит лишь вовремя соединить контакты.
Мамед, напротив, боец закаленный и циничный. Вся его жизнь – борьба, потому что террор – это не просто способ заработать, это уже суть жизни – стиль, профессия, призвание. Восприняв от дяди горечь унижения и жажду мести за кровавую сталинскую высылку, он поддался нараставшему потоку ненависти: “Полетела лавина предательств, гнусностей, жестокости, смерти! Год за годом, год за годом! – и за эти теперь уже пятнадцать, что ли, лет он столько раз мог отдать свою собственную жизнь, что уже ничего не боялся, и столько чужих жизней оказалось на его совести, что он о них вовсе не помнил”.
Террористы страшны своей неотвратимой логикой. В нашем сознании их преступлениям нет оправданий. В их сознании – есть. Даже не оправдания, а скорее разумные объяснения: ведь террор ими не осознается как преступление. И Майнат, и Салах, и Мамед – образы законченные, цельные, порою почти гротескные. Они начисто забыли, в чем суть конфликта, они просто живут внутри него.
Д.Быков и А.Волос конструируют каждый свою модель общества, в котором представлены разные социальные группы: высокие профессионалы, сотрудники спецслужб, простые работяги, террористы. Этот творит с 10.00 до 19.00, тот ловит преступников; этот вкалывает в цехе, а тот захватывает заложников и убивает. Книги Волоса и Быкова – не просто “политические” романы, это романы-обживания или привыкания. Они приучают нас к мысли о неизбежности терроризма. Каждый из здравомыслящих людей, способный экстраполировать в будущее современные тенденции, понимает, что легких путей решения назревших проблем попросту не существует – ни в России, ни в остальном мире. Авторы предлагают альтернативный путь – они заранее обживают эту холодную комнату/камеру/келью, в которой нам предстоит поселиться, как бы показывая, что и в ней возможны любовь, ревность, идиотизм начальников, своенравность женщин, нерешительность мужчин и прочее, прочее, прочее, к чему так привык наш современник и что сегодня еще меркнет перед лицом трагедии, а завтра, видимо, станет самым главным. Вечно сопереживать трагедии невозможно. Значит, нам остается к ней привыкнуть.
Кирилл ЮХНЕВИЧ