(Вероника Шеншина. А.А. Фет-Шеншин. Поэтическое миросозерцание)
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 2004
Вероника Ш е н ш и н а. А.А. ФЕТ-ШЕНШИН. ПОЭТИЧЕСКОЕ МИРОСОЗЕРЦАНИЕ. М., “Добросвет”, 2003.
.
Несмотря на то, что силами ученых Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук и Курского государственного педагогического университета в 2002 году начато издание 20-томного собрания сочинений и писем А.А. Фета1, редакция авторитетного издательства “Академический проект”, взявшего на себя столь грандиозное дело, была вынуждена предупредить читателей: “В последнее время в литературоведческой науке все активнее подвергаются сомнению те представления и “легенды” о Фете, которые были рождены еще русскими символистами. Вместе с тем, комплексное исследование творчества поэта невозможно без полного издания его наследия, разбросанного по самым разным, порой трудно доступным, источникам. К сожалению, современное состояние изучения наследия Фета не позволяет еще ставить вопрос о его комментированном академическом издании – это дело будущего”. Видимо, поэтому первый, заглавный том вышел без биографического очерка и основательной статьи о творчестве поэта. Издатели сконцентрировали свое внимание преимущественно на текстологическом комментировании сочинений.
В такой ситуации появление книги члена-корреспондента Международной академии наук педагогического образования, доктора филологии из Хельсинки Вероники Александровны Шеншиной “А.А. Фет–Шеншин. Поэтическое миросозерцание” является весьма отрадным явлением в современном литературоведении. Тем более что автор этой хорошо изданной работы – родственница поэта по линии Шеншиных. Хотя Вероника Александровна по рождению и месту жительства принадлежит к представителям русского зарубежья, душа и сердце ее неразрывно связаны с исторической родиной. На протяжении многих лет она занималась изучением и восстановлением генеалогического древа своих русских предков, уделяя особое внимание запутанным, а иногда и умышленно искаженным некоторыми исследователями фактам жизни и творчества прославленного поэта. Результатом кропотливой и во многом подвижнической работы стала докторская диссертация “Метафизический и поэтический мир А.А. Фета”, которую Шеншина защитила в США, в Иллинойском университете.
Хотя диссертация и положена в основу ныне изданной в России книги, о разнице между этими работами можно догадаться уже по ключевому имени в их названии. В заголовке русской книги стоит двойная фамилия поэта – Фет–Шеншин, что во многом определено полемической направленностью позиции исследовательницы, доказывающей неоспоримость русских родовых корней поэта, которые, безусловно, и определили своеобразный национальный характер его литературного творчества. Свою концепцию В.А. Шеншина подкрепляет солидным приложением, включающим впервые публикуемые документы из Гессенского государственного архива (г. Дармштадт, Германия), которые проливают свет на спорные вопросы биографии известного русского поэта.
Открытие новых документальных источников, обращение к автобиографическим материалам поэта позволили В.А. Шеншиной создать убедительный вариант его биографии, во многом отличный от “многочисленных интерпретаций и попыток описаний жизни Фета”, которые были предприняты в XX веке и которые “слабо согласуются между собой”. Исследовательница обращает внимание на то, что “поспешные заключения и несостоятельные догадки биографов Фета основаны не только на фактах, но и на слухах”. Все это привело к весьма предвзятому и искаженному толкованию жизни и творчества поэта, как это произошло с биографиями, написанными Г.П. Блоком (1924) и Б.Я. Бухштабом (1990). В.А. Шеншина предлагает свой эскиз биографии Фета, основанный на документах и на “неоценимом источнике сведений” – автобиографии поэта, обогащает диапазон сведений за счет включения жизни Афанасия Афанасьевича в обширный исторический контекст, подробно останавливаясь на его литературных связях и окружении. И все же при этом она пишет, что “следовало бы приветствовать создание более основательной биографии Фета, которая осветила бы в целом его беспримерную жизнь”.
В.А. Шеншина предпринимает также попытки развеять мифы о поэтическом творчестве Фета, созданные советским литературоведением. Это касается работ известных фетоведов, которые в угоду большевистской идеологии “Фета представляли как образец поэта-атеиста” (Б.Я. Бухштаб, Л.М. Лотман). Была и другая, можно сказать, эстетическая крайность. “В советской литературной критике, – отмечает Шеншина, – Фет безапелляционно причислялся к школе “искусства для искусства”, что вполне устраивало официальную литературную политику”. Автор книги по-иному показывает миросозерцание и художественное творчество поэта, утверждая, “что метафизическая поэзия Фета включает онтологическое, религиозное видение”.
Представляя Фета как метафизического поэта, исследовательница обращает внимание на самобытность русской метафизической традиции, уходящей корнями в устные духовные стихи и развивавшейся в творчестве таких поэтов, как М.В. Ломоносов, А.П. Сумароков, Г.Р. Державин, В.А. Жуковский, Ф.Н. Глинка, Д.В. Веневитинов и особенно Ф.И. Тютчев и Е.А. Боратынский. Особое внимание в книге уделено религиозным воззрениям и концепции вечности в творчестве поэта. Отдельная глава посвящена своеобразию художественных принципов и палитре лирических образов Фета. Автор приходит к убедительному и многозначительному выводу, открывающему новые ракурсы и горизонты в исследовании творчества поэта: “Афанасий Фет с его образами отраженного света и движущихся теней, его приемами ассоциации и детализации, воскрешающими давно минувшее, уникален для русской поэзии XIX века; в то время он был единственным представителем импрессионизма. Он становится связующим звеном между романтизмом и модернизмом”. Интересны наблюдения над неповторимой мелодикой, акустикой стиха: “… поэзия Фета опирается прежде всего на звуки, как проговариваемые, так и напевные, причем последние лиричнее и ближе к интуитивному выражению сердечных переживаний. Проговаривание у Фета напоминает тихую молитву, шепот, разносящийся по всей вселенной”.
Заключительная глава книги В.А. Шеншиной посвящена влиянию эстетики Фета на творчество и миросозерцание поэтов-символистов – Владимира Соловьева, Константина Бальмонта, Валерия Брюсова и Александра Блока. Однако животворные токи, идущие от лирики Фета, питают и более поздние нивы русской поэзии. “Интерес русских поэтов и писателей к творчеству Фета не ограничился символистами, – справедливо замечает автор. – Его можно проследить в поэзии запредельного сверхчувствования Велимира Хлебникова, в любовной лирике Анны Ахматовой, в медитативных строках Осипа Мандельштама, в лирической музыкальности Иннокентия Анненского, И. Северянина, Федора Сологуба, в ритме стихотворений М. Цветаевой, а также в экзистенциализме Веры Булич и в образах природы Вадима Гарднера – двух замечательных русских поэтов, живших в эмиграции в Финляндии. Все они в своей поэзии следовали лирической традиции Фета”.
Книга В.А. Шеншиной возвращает нас к Афанасию Фету–Шеншину как к значительному и самобытному русскому поэту – такому, каким он виделся другим известным лирикам и каким он предстает сам по себе, в собственном творчестве и автобиографических записях и размышлениях. Русская душой исследовательница из Финляндии, родственница поэта, проведя поистине широкое текстуальное и структурное обозрение лирики Фета, преодолев магическую легкость распространенного биографического подхода к изучению его творчества, сумела осуществить поставленную перед собой цель: “показать, что концепция красоты и гармонии распространяется у поэта и на метафизический уровень”.
Следует указать еще на одну привлекательную для российского читателя сторону книги В.А. Шеншиной. Исследовательница вводит в научный оборот многие неизвестные в нашем литературоведении труды зарубежных авторов, касающиеся не только жизни и творчества Афанасия Фета–Шеншина, но и существенных литературных и духовных проблем русской культуры.
В.П. ЗВЕРЕВ
Фет А.А. Сочинения и письма: <В 20 т.> – Т. 1: Стихотворения и поэмы. 1839–1863 / Тексты и комментарии подготовили Н.П. Генералова, В.А. Кошелев, Г.В. Петрова. – СПб.: Академический проект, 2002. – 552 с.