Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 2004
Царь стихотворение с двумя эпиграфами из Пушкина Я царь, живу один. Земля моя пуста. Я также – телепат. Я шлю свои эдикты Реке и зарослям прибрежного куста. Куст отвечает вслух. Он говорит: “Иди ты...” И я иду. Вокруг – безлюдные поля. Чужие города горят на горизонте. Я царь, иду один, пуста моя земля, но я не одинок: со мной мой шарф и зонтик. И мой Господь со мной. И Он не одинок: я смертен – и Ему я помогу немного, но я сегодня с Ним! Как зонтик, как сурок. Я, царь, иду за Ним. Легка моя дорога. Песня о суициде Как будто из другого сна Пришла весна: звезда во лбу. Так взметывается блесна, Хватая рыбу за губу, Бесстрашно тянет крюк стальной Живую рвущуюся плоть, И мир плывет больной волной, И с солью тянется щепоть К надрезам. Ну же, улыбнись! Махни рукой, скажи «привет». Дрожит карниз, сияет высь – И свет пересекает свет. Голова В моей голове оседают чужие слова. Политики мразь. Ничего нет вкусней макарон. На станции пыльной растет из окурков трава И пьяный прохожий ложится лицом на перрон. Лицо его вовсе не хуже лица моего. А даже пригожей, румяней, круглей и милей. Денек-то погожий, а все-таки жалко его: Удобней лежать, чем стоять, да навряд ли теплей. Возможны осадки. Нагрянет, возможно, братва. Жратва дорожает. Листва опадает... Во рту Остался осадок металла. Моя голова С чужими словами, как шарик, летит в пустоту. Озноб Зима, как помощь, скоро – а пока Слетают в руки листья с потолка И стопками ложатся на паркете, Исписанные... Парк холодный гол, Потеют стекла, индевеет пол, А снега нет, и нет вина в буфете. Как ноги зябнут! Что ли босиком Гулял всю ночь? Как будто не знаком Со сквозняком и кознями фрамуги... Соседи злы – и не дадут взаймы. Скучают мысли, хочется зимы, Орут вороны громко, как в испуге. А это кто? «Скорей звони ноль-три!». А вот и снег! и жар, и снегири (Или сирены?), красное на белом, А ты лежишь недвижен и незряч, Но тайно видишь, как подходит врач, Весь в белом, – и склоняется над телом. * * * Грузинский царь торгует «Мукузани», Кровь проливая, как простую воду. Креветки с изумленными глазами Лежат, лишившись права на свободу. Но и дары и жертвы – все напрасно! Живёт без смысла и не знает счастья Тот, кто не видит гор и океана, Не освящает трапезу молитвой. Осенние игры В весе теряет жизнь – тяжелеет воздух. Листья-то как легки – поминай как звали. Тянет дитя игрушечный паровозик, А он громыхает громко, как на вокзале: Звуки сачком, как бабочек, ловит ухо, Хочет нащупать музыку в общем гаме. Но искомое не отзовется глухо, Как насекомое, погибшее под ногами, Или – нет, не погибшее, но... Личинка Зацепилась где-то между корнями, Как в пирожке заблудившаяся начинка, Как схороненный меж Трудами и Днями Сухой Гесиод... Ну как тебе мои сказки, Белый бычок, обещанья начать сначала, – Будешь водить? Закрывай потихоньку глазки И подожди, покуда не полегчало... «!» Стоит американская погода! Повсюду солнце чипсы кока-кола! Прогуливаем школу по приколу! Рыдай директор обгрызая ногти! Ты надеваешь спущенные джинсы! Я надеваю розовые кеды! Он надевает мамины браслеты! Она большую папину рубаху! Берем ключи и мчимся в междуречье! Закрыв глаза нам снятся фараоны! И сам Тутанхамон в посмертной маске! И золотом сияет погребальным! Люби меня люби еще сильнее! Пока не стерлись гордые монеты! Пока гудит под нами автострада! И ногти на ногах блестят как солнце! Запретные темы (Разговор поэта с музой) Только, ради Бога, давай не о жизни и смерти... Мне сто лет назад опостылела эта тема. Адвокат Перри Мейсон и телефонистка Герти Мне в сто раз интересней, чем любая твоя поэма. О любви не надо, пожалуйста. То ли дело Чуингамом под стол приклеенные алмазы... Адвокат Перри Мейсон и его секретарша Делла! Или – сухой закон, джаз, Чикаго, лабазы... И у всех этих женщин такие большие бюсты! А какая душа!.. Но об этом не будем тоже. Иначе можно свернуть невзначай с искусства На такую дорогу, где выйдет себе дороже.