Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 7, 2004
*** И я улиткою по льду На шелест веющий пойду, И в тишине лучи найду, И не вернусь в себя. Когда мой дом - витой гробок - За мной покатит ветерок: Едва-едва - на левый бок, На правый бок... *** Останься на земле, Не жди меня на небе: Картошины в золе И хлеба чернота Поведают любовь, И невесомый стебель Поддержит небосвод Всей немощью листа. Оставишь по себе Не дерево, не книгу, Но самого себя - И дерево шумит, Страницы шелестят, И теплою ковригой День пущен по воде Блаженной из утрат. Достанемся судьбе Такими дураками - Скиталице сквозной, Невнятной никому, - Что вскрикнешь "воробей!" Ты на летящий камень, И станет воробей По слову твоему. *** Муравья машинально сотрешь со стены, И забудется слово в любимой строке, И нахлынут подобия многих иных, Ты их видишь на свет, словно капли в реке. И белеет река, и болит в берегах, И бушует о сорванной капле своей. Пусть уснувший рыбак снасти оберегать Не спохватится, но, Боже правый, развей Эту грозную муть, этот вздыбленный страх, Отпевающий время его второпях. Пусть не ведал он в очи Твои заглянуть, Но увидел он солнце в горящих сетях И вошел в эту воду по самую грудь . Сколько мог зачерпнуть - волны перелистал, Уступая лицо свое лику огня, И склонялась вода, как молитва, чиста, Полнозвучным потоком уста заслоня. *** Шел солдатик оловянный Нелюбимый, нежеланный, Только стойкий - если столько Оловянных слез пролил: Ни одной из них - пустой, Неприцельной, холостой. Шел солдатик оловянный, А казалось, что седой. Рядом шел солдат стеклянный, Первым снегом осиянный, На войну не слишком званный, Напросился - взяли впрок. До того был взгляд прозрачен, Что казался всем незрячим, Был обут и в полк назначен, Всё казался - без сапог. Ну и третий - как ведется, Сам дурак вослед плетется, На затылке стружка вьется, Темя брито под верстак. Даст зеленые побеги - Оберут на обереги, А последний листик пегий Отлетает на рейхстаг. Эко, дщица! С деревянной Рукавицы жамкал манну Снега первого чужого, Дарового натощак. Набивает безымянный Манной снежною карманы, А на первого-второго Не считается никак. До рейхстага ли, на Трою - Добровольцами из строя Вышли только эти трое. Изумлялся младший чин, Чужедальнею порою Им одну могилу роя: Все, казалось, было трое, Оказалось, что один. *** Еще сквозили голоса, Судьбы цитируя начало, И жизнь, как дикая оса, В окно промытое стучала, Но, светлой памятью блажен, Твой дом ко мне не прикоснулся: Он видел сны - и не проснулся, И не узнал, что мертв уже. Я снова вымыла полы, Искала пользы или дела… Потом очнулась и углы Перекрестила неумело. *** Напившись чаю, разве можно Мечтать о млечности простора На полпути к Святому Граду, Где каждый жив и нет меня? А собеседник мой молчальный Встает, и белою рогожей Ложится свет ему на плечи Степного дня.