Опубликовано в журнале Октябрь, номер 2, 2004
ВОЛГОГРАД
Витя ДОЛГАЛЕВ. ЖЕРТВА И ЖРАТВА. Камышин, 2001. Без указания издательства и тиража.
Начну с земляков, поскольку сам родился в Волгоградской области. Вот такое из Камышина пришло письмо с книжкой:
“Я коллекционирую стихи (те, что ложатся на сердце, определяют, решают мою судьбу), поэтому ежемесячно листаю в библиотеке периодику. Обнаружил <в “Октябре”> необычную рубрику – “Русское поле”. Как бы корзина для мусора. Она и в компьютере тоже есть – корзина. Вот это то самое место, где я должен обязательно присутствовать. Можешь занести меня туда, Павлик. Да напиши, что моя книжечка имеет успех в местном дурдоме.
Заранее спасибо!”
Письмо не столько раздосадовало меня своим закомплексованно-развязным тоном, особенно неприятным со стороны именно провинциала (у провинциалов должна быть “особенная гордость”, а главное – сознание того, что Россия – это они), сколько заставило всерьез задуматься над смыслом рубрики “Русское поле”.
В самом деле: это “отстой” для провинциальных неудачников? Корзина для литературного мусора?
Я считал и считаю, что нет, нет и еще раз нет. И никто не сможет убедить меня в обратном. Просто реализация таланта в провинции идет труднее, мучительнее, зато графоману в провинции иногда легче (ибо “свой”). В этом особенность провинциальной литературной ситуации. От Москвы она безусловно отличается “плотностью” как талантов, так и графоманов, что и позволяет Москве быстрее и эффективнее реализовывать некие новые литературные “качества”, если можно так выразится. Но не надо забывать, что зарождаются эти качества, как правило, в провинции.
Кроме того, задача “Русского поля” – посильно связать между собой регионы, дать им позволить узнать друг о друге.
И все в общем-то.
Книга Долгалева представляет собой любопытное исследование классической и современной поэзии с точки зрения религии и историософии. Цитаты от Фета до Людмилы Абаевой.
ТВЕРЬ
Георгий СТЕПАНЧЕНКО. Новые песни о главном. Стихотворения. Тверь: “Русская провинция”, 2003. Тир. 500 экз.
“Дорогой, уважаемый и любимый всеми провинциальными авторами…” Это тоже из предваряющего книгу письма и тоже – обо мне. Понимаю, что с иронией, но – с доброй. “Пишет Вам тот самый ржевитянин, который, наверное, уже надоел Вам своими книжками и которого Вы как-то сравнили с Приговым (по мне, лучше бы с Глазковым, но дареному коню, как известно, в зубы не смотрят)…”
Принимаю благодарность за “коня” и упрек за Пригова. В самом деле, рецензируя в одном из прошлых номеров “Русского поля” стихи Степанченко, я “клюнул” на интонацию, напоминающую приговскую, забыв о том, что интонация эта не вместе с Приговым родилась.
В новой книге автора стихи читал через призму Глазкова. Многое в своем прежнем мнении скорректировал:
Я смертью храбрых пал в Библиотеке,
Блуждая по ее немым просторам…
Эй, ребятушки! Не трусь!
К топору зовите Русь!..
И еще – заметил, что ерничество Степанченко часто по-грустному обманчиво:
Тихо ходики стучат.
Мышки спят, и кошки спят.
Всё на свете мирно спит.
Если сердце не болит.
У кого – не болит? У мышек-кошек или у лирического героя? Это – важно. Это определяет смысл стихотворения.
Все равно Степанченко – поэт интересный. И хорошо, что издательство “Русская провинция”, получившее свое название от лучшего в России провинциального литературно-художественного журнала, редактируемого Михаилом Петровым, существует. Хотя журнал, увы, недавно закрылся.
БРЯНСК
Иван СОРОКИН. ПОКА ГОРИТ МОЯ ЗВЕЗДА. Брянск: Фонд им. Св. блгв. Кн. Олега Брянского, 2002. Тир. 250 экз.
Стихи, характерные для российской “глубинки”, желающей поэтически выразить злобу дня:
Ныне в прошлом копаются,
Раскрывают гробы.
Больно в нас отзываются
Грани нашей судьбы.
Кто-то с ним даже судится,
Кто отречься готов.
Коль оно позабудется,
То вернется к нам вновь.
И опять натыкается
Все на то же страна.
Ей бы взять и покаяться.
Вот и все, но она…
Иван Матвеевич! Как вы представляете себе “кающуюся” целую страну? Ведь это гипербола, не более того.
ЛУГАНСК
СЕМЬЯ. ОТЧИЗНА. ВСЕЛЕННАЯ. Сборник участников IV Регионального фестиваля литературного творчества детей и молодежи. Луганск: “Янтарь”, 2002. Тир. 200 экз.
Стихи и проза юных луганских дарований вперемежку на русском и украинском языках. Невозможно все процитировать и даже назвать – много места займет.
Прозу луганские дарования пишут иногда такую:
“Вырвавшись путем невероятных усилий из тюрьмы, Гливерс подбежал к одному-единственному боевому шатлу и, взобравшись на его крыло, нажал на кнопку “Вход в корабль”. “Как приятно оказаться вновь за штурвалом корабля!” – подумал Кевен”.
Или такую:
“Весна – прекрасная пора. Пожалуй, никто не сможет этого отрицать”.
Или такую:
“По старой пыльной дороге, ведущей в Киото…”
Почему в Киото?
ПЕГАСКА. Литературный сборник. Приложение к газете “Здравствуй”. Выпуск 4. Луганск: “Янтарь”, 2003. Тир. 100 экз.
Вот и объяснение, почему в Киото. Оказывается, школьники Луганска пишут хокку.
Лунный свет в саду
Разбудил хризантему.
Сердце согрелось.
Или:
Мне впервые дано
Оценить одиночества прелесть.
Береза одна хороша.
Или:
Опала листва с деревьев,
Созрела рябина.
Моя душа в смятении.
А ведь – хорошо! Особенно последнее.
ОРЕЛ
В. В. СВЕЧКИН. Повесть-хроника трех дней жизни советских студентов далекого 1981 года. Орел: Издатель Пикалин, 2002. Тир. 500 экз.
Зачин почти как в “Школе” Аркадия Гайдара:
“Институт наш невелик и провинциален…”
“Городок наш Арзамас был тихий и весь в садах…”
Читать интересно. Во всяком случае, забавно.
КИРОВ
Александр Подлевских. Папик и часики. Киров, 2002. Без указания издательства. Тир. 2000 экз.
“Октябрь” уже писал об одной книге Подлевских, за что он сердечно благодарит в письме, прилагаемом к этой, уже второй его книге. А мы благодарим за благодарность.
Дело не в обоюдной сентиментальности. Подлевских пишет действительно хорошие короткие рассказы. Не знаю, как кто, а я люблю эту зощенковско-шукшинскую интонацию:
“Бывает, что нет в человеке злобы, – и все тут. И неглупый человек, все видит, все понимает, черное от белого отличает, а разозлиться до остервенения не может. А по наивности думает, что и все остальные точно такие же” (рассказ “Высказался”).
Это очень верное наблюдение… Есть люди, органически лишенные злобы или, например, зависти. И поскольку они этих чувств органически лишены, понятия об этих чувствах просто нет в их голове. И наоборот – пишет кто-то о другом: он, мол, злобен или, скажем, завидует, или, упаси Боже, антисемит. Это значит, что пишущий и есть злобный завистливый антисемит.
Проверено.
ЧЕЛЯБИНСК
Николай Година. Графоман. Новые стихи. Челябинск: Редакционно-издательская группа “Центавр”, 2002. Тир. 500 экз.
Не удержусь, чтобы не процитировать одно стихотворение Николая Годины полностью, хотя оно и длинное. По-моему, это прекрасный образец гражданской лирики, извините за немодное определение:
“Не забуду марксистские лекции!” –
Так бы выколол тушью на лбу.
Часовой в состоянье эрекции,
Вождь сушеный в стеклянном гробу.
Марширует, пыля, комсомолия.
Где-то я топочу налегке.
Путеводит звезда, будто молния,
Грубо скомканная в кулаке…
Так мы жили бесправые – правые
В том, что жизнь эта нашей была.
Ну а вы, телепузики бравые,
У чьего суетитесь стола?
Как их кличут, господ ваших: лидеры,
Шефы, боссы – поднесь паханы?
Мы их знаем в лицо, мы их видели,
Промышлявших судьбою страны.
Не к тому я, что прошлое – праздники,
Настоящее – будние дни.
Просто пьесы у нас с вами разные,
А вот роли, как видно, одни.
УФА
Уфимская литературная критика. Сборник литературно-критических статей и очерков. Выпуск 1. Уфа: РИО РУНМЦ МО РБ, 2003. Тир. 50 (пятьдесят) экз.
А вот это уже “фактическое” (как говорил булгаковский профессор Преображенский) возрождение. Когда, будучи аспирантом, я занимался историей русской критики конца XIX -начала ХХ веков, то был поражен обилием критиков в Казани, Астрахани, Омске и так далее. Причем писали они не о своих соседях по улице, а о Чехове, Горьком, Мережковском. В советские годы провинциальная критика была сведена на нет. Провинциальный критик мог реализоваться как критик, только переехав (именно переехав) в столицу. Так было со всеми. Пример: Чупринин и Курицын. Что между ними общего? Оба приехали из провинции и как критики реализовались здесь. Только так быть и могло.
Есть исключения – Валентин Курбатов в Пскове, Михаил Петров в Твери. Но чего им это стоило!
Сборник критики, выпущенный в Уфе, – это замечательно. Названия статей примерно такие: “Наш ответ “магическому реализму”.
От меня лично привет Айдару Хусаинову!
ЕКАТЕРИНБУРГ
Надежда Яньшина. Новолуние. Рассказы. Новокуйбышевск-Екатеринбург, 1996. Без указания издательства. Тир. 600 экз.
Надежда Яньшина. Антресоль. Невыдуманные рассказы. Новокуйбышевск-Екатеринбург: Издание газеты “Штерн”, 1999. Тир. 200 экз.
О стихах Надежды Яньшиной я уже писал. Теперь она прислала прозу. Невыдуманные рассказы о своих знакомых, как правило, людях творческих профессий. Такие книги фиксируют “малую” историю страны. А если вспомнить идеи философа Николая Федорова, то можно прийти к “большим” обобщениям.