Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2004
Сны Александра
Ему снятся голые скалы, голые степи, пески,
сухость во рту – невозможно сглотнуть слюну,
миг возбуждения, сдавливающий виски…
Перед тем как в тени шатра отойти ко сну,
местным вином вместо простой воды
будет омыта кожа, и первый всплеск
этой кислятины смоет с руки следы
высохшей крови – ржавый шершавый блеск.
Кровь будет сниться тоже, но как река
для рыбака. Кровь, как привычный фон,
не повлияет на глубину глотка
воздуха и не нарушит короткий сон.
Одновременно всё, что владеет им:
вкус сновидения, этот же самый цвет
сочный и сладкий, что может быть сравним
с первою женщиной в девять неполных лет.
Так рассекает меч, не задев кости,
мякоть телесную. Мякоть к себе манит –
так надлежит мужчине себя вести.
Только поэтому юноша сладко спит.
Как и предсказано, встали планеты в ряд,
превращены страны в каменоломни.
Только один город не будет взят,
кажется, что Термесус… Уже не помню.
* * *
Оттолкнувшись от толщи льда,
от буксующей мощи
вымершего песка – панировочных сухарей,
злей становясь, злей и тоньше,
раздуваясь над толщей
льда, говорю себе: “Никогда
не вернусь сюда
больше”.
Выжать педаль до отказа.
Вцепившись в руль, ощутить
боль мерзлых пальцев колким проникновеньем,
теплую нить
белых и красных телец
– движущиеся звенья
крови, и уловить
движенье.
Сюда никогда…
И поймать сцепленье.
* * *
Я – девочка, не больше мотылька
ночного, дымчатого, что-то вроде
невзрачного растенья, сорняка,
случайно выросшего в огороде,
где шансы уцелеть невелики.
Я – бабочка, вокруг людей вращаюсь,
но в куколку тугую превращаюсь,
библейскому закону вопреки.
Чтоб гусеницей выбраться во мгле,
чтоб в небо никогда не возвратиться,
чтоб к небу золотому не стремиться,
ползти к земле.