Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2004
* * *
Сон мне приснился на берегу.
Будто бы я оставлял на кругу
Сельского схода
Странный будильник, где била в дугу
Рельса свобода.
Взяться б прочней за свои дела,
Чтобы играться стало зазорно
С выдумкой горя. Осень смела
Сны, узаконенные позорно.
Сонник. Травник. Законник. Свод
Дед-книгоноша несет в электричке.
Мне интересно, как это живет.
– Правда, надолго хватает завод? –
Долго трясет отсыревшие спички.
– Траву усваивает живот
Пять-шесть часов, сон раньше забудешь,
Только закон вот, любишь-не любишь,
Вроде снотворного, и звонок
Будильника вместе, в одном флаконе. –
Нюхает что-то. – Так-то, сынок.
Правда, она почивает в законе.
Больше законов – и правде теплей,
Так ты пример мой пойми необидный:
Пьяница в гуще кленовых аллей
Спит, и не слышно его, и не видно.
– Так ли, старик? – я спросил. – Да вот –
Он указал в потолок без ответа,
И потолок расступился, и свод
Неба ответил молчанием света.
* * *
Я стрелки на часах переводил.
Навылет ветер бил, и подворотней
он уходил. Дом ходуном ходил,
и ходики хрипели оборотливей,
и день сбегал подобно молоку.
И каждый вечер, в восемь ровно,
в мерцающей толпе, в тепле метро
я приходил в топленом сгустке света
под запотевшее стекло,
распахивавшееся от сквозного ветра.
Там вьюга бормотала наверху,
или метро мурлыкало утробно,
но ты была подобна сквозняку,
неровному дыханию подобна.