Опубликовано в журнале Октябрь, номер 10, 2004
Василий АКСЕНОВ
Политика всегда покушалась на календарь, похищала у двенадцати месяцев их принадлежность временам года, номерной смысл, не говоря уже о лирическом. Термидор (одиннадцатый месяц в якобинском календаре) стал означать антиякобинский переворот, обычный апрель-никому-не-верь дал название каким-то там тезисам, об октябре уж и говорить нечего – после 1917-го было забыто, что он “очей очарование”, вздымался красным валом величайшей на все века революции, знаменовал новую историю человечества.
В советской литературе, помимо всего самого великого, это слово было названием одного из толстых ежемесячников, в котором можно было напечататься и получить гонорар. Однако для того, чтобы там напечататься, надо было принадлежать к определенным кругам твердокаменных большевиков, проще говоря – к сталинистам. Вожди журнала, и прежде всего главный редактор товарищ Кочетов, считались “правыми”. К “левым”, как тогда именовали партийных либералов, они относились со скрежетом зубовным. Те, в свою очередь, старались не упускать возможности как бы мимоходом лягнуть “правых”, а то и “дать поддых” реакционерам, пренебрегающим антикультовой позицией непогрешимой партии. Основательную главу в истории советской литературы занимает противоборство “Октября” и “Нового мира”, ведомого лауреатом Ленинской премии А.Т.Твардовским.
Вместе с могутным казачиной Анатолием Софроновым (“Огонек”) и тогдашним “скинхедом” Николаем Грибачевым (журнал “Советский союз”) узкогубый партиец Кочетов представлял нерушимую фортецию тех сил, что в нынешней Российской Федерации именуются “левыми”. Между тем в новом журнале “Юность” зрела плеяда молодых поэтов и писателей, которых тогда с полной уверенностью в правоте именовали “левыми”, то есть тогдашними буревестниками Союза правых сил. До сих пор, друзья, мы не научились отличать “сено” от “соломы”.
Насколько я помню, никто из нас никогда не печатался в “Октябре”. Реакционный триумвират был постоянной мишенью едких шуток. Между тем в самом этом журнале В.Аксенов был не чужим человеком: любая моя появившаяся в печати вещь (даже почти ортодоксальные “Коллеги”) вызывала там приступы колик и излияния желчи. После моей вынужденной эмиграции один из авторов признавался: “Мы сигнализировали об этом В.А., но нам долго не верили”.
И вот сейчас, по прошествии всего лишь нескольких десятилетий, я участвую в праздновании юбилея “Октября” и чрезвычайно горжусь тем, что из жупела этого журнала я стал его полноправным автором. В те времена я, признаться, даже не знал, где он находится. Сейчас, входя в кабинет главного редактора, шедевр сталинского интерьера с невероятно высоким потолком, я представлял, как именно вот за этим столом сидел тот ярый ревнитель соцреализма. Теперь эта кубатура заполнена добром, чувством юмора, художественным чутьем. Ирина Барметова, не клонясь ни вправо и ни влево (тем более что эти ориентиры у нас окончательно запутаны), четко определила основную линию журнала: передовой либерализм, великая традиция, тяга к мировой культуре.
Я очень горжусь тем, что здесь печатаются мои ближайшие друзья: Евгений Попов, Светлана Васильева, Анатолий Найман. Именно здесь этот большой поэт, что называется, нашел себя в прозе, обрел, как говорят, second wind и напечатал уже несколько глубоких современных романов, сопоставимых с вереницей трифоновских шедевров.
В общем, вместе с поздравлениями я хочу сказать, что в наши дни журнал “Октябрь” утратил сакральный и страшноватый смысл, заключавшийся в его имени, и стал тем октябрем, который находится между сентябрем и ноябрем, любимым месяцем нашего Барда, когда гусей крикливых караван тянется к югу и когда в час между собакой и волком откупоривают бутылку бордо и открывают свежий номер журнала.
Олег ПАВЛОВ
Я много лет публикуюсь в одном журнале, в “Октябре”. Здесь мой дом, хотя бывает, что захаживаю в другие редакции, но тогда уж как в гости. Это, конечно, сознательное решение. Не потому, что он самый лучший… Скажем так, родной. И я верю, что у журнала есть свой читатель – тот, который живет с ним общей жизнью. Иначе не может быть. Журнал – все же не одноразовая брошюрка, да его теперь и не купишь по случайности. Допустим, в дорогу, чтобы развлечься. Даже в библиотеках давно не подписываются на всю периодику скопом: решают, делают выбор, порой отказываются. Да и в каждом журнале все же понимают, что предлагают своему читателю, какие границы для себя во всем определили. Словом, за каждым журналом сегодня стоит если не своя идея, то культура – я имею в виду культуру чтения, что определяется его кругом. Журнал ведь дело общее для авторов, которых он собрал, и для читателей, собранных вниманием к этим авторам. И можно не получать читательских писем, но знать, что внимание к журналу есть – и только поэтому он существует. Пусть не так широк этот круг, каким был, но держится верностью и любовью. Взяться за руки, как поется в одной песне, я бы не призывал… Нужно остаться самим собой – или самими собою, раз уж страницы “Октября” собирают всех нас вместе: его авторов, его читателей.
Владимир САЛИМОН
Мои родители – ровесники “Октября”, в котором из года в год публикуются мной сочиненные стихотворения. Таким образом никакой проблемы о т ц о в и д е т е й между нами нет и в помине. Напротив, отношения складываются наилучшим образом.
Еще издали, заприметив нетипичную вывеску над парадным подъездом, невольно ускоряю шаг. “Здравствуйте, – говорю я, едва в потусторонней темноте проема возникает знакомое лицо, – я принес стихи”.
В знойный летний день, чуть только солнце начало клониться набок, хорошо идти под густыми кронами, ощущая свою сопричастность общему делу, если даже суть его тебе не слишком ясна. И уж совсем замечательно – быть, что называется, в курсе дела.
Знаете, почему так легка порой оказывается массивная дверь? Потому, что вам помогают ее открыть невидимо толпящиеся за спиной. В едином порыве слившиеся между собой крепко-накрепко. Какие чудесные силы стоят за нами у порога дома на улице П р а в д ы, подумать только!
Я искренне желаю процветания любимому журналу и иже с ним, то есть всем, кто принимает в нем живое участие, – и редакции и авторам.