Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 2003
Тексты Андрея Немзера. Целый корпус в одном переплете. Словно человеческая жизнь. Ее модель. Аэродинамическая труба. Если одолеть, пройти от точки до точки, быстро закончить, то непременно охватит печаль. Грусть поднимется в душе. Все не так. Все не так, как надо. Зря мама родила.
А если не спешить. Проживать эти абзацы слово за словом, день за днем. Как и положено, в естественном ритме, час за часом, от рассвета и до заката, то чудно. Сколько все-таки прекрасного на белом свете. И лица замечательные и дела необыкновенные.
Цветок незабудка и птица снегирь.
Что наделяет тексты Немзера такими удивительными свойствами трамвая и самолета? Показывать картинки, а счастья не обещать. Я думаю, любопытство автора. Чем иным можно еще объяснить поразительную всеядность Андрея? Он все хочет попробовать. Непременно. А попробовав, уже не может не доесть. Как пионер свой полдник.
Добросовестность. Редкое качество для современного литературного критика. Да и в общей массе граждан не слишком-то распространенное. Поэтому изумляет. Словно скорость глазных реакций Павла Буре. Я бы хотел посмотреть, как Андрей Немзер играет в хоккей.
Но он не играет. Он серьезен. Историк и литературовед. Он читает. Ежедневно. Тексты любой плотности от Лотмана до Акунина. И кружево, и камень. Рассматривает. А лучшие места перечитывает. Многократно. И усы его при этом шевелятся. Те самые, что на обложке новой захаровской книжки. Потому что вслух.
И это здорово. Я так не могу. Да и у других не слишком получается. Ведь это работа. Тяжелая. Читать и думать. Пропускать через себя все. И воду, и корабли. Словно шлюз на канале Москва-Волга.
Воду Андрей Семенович цедит. Анализирует химический состав. Он наша санэпидстанция. Сортирует, тяжелые металлы взвешивает, пишет отчеты. Пелевин, Сорокин. Денежкина, Стогофф. Не хочет, чтобы потравились. Сырости нахлебались товарищи по человеческому общежитию. Предупреждает.
А корабли любит. Очень, очень. И парусные, и колесные. Паромы и ракеты на подводных крыльях. Слаповский, Дмитриев. Кибиров, Павлова. Геласимов и Вишневецкая. Всякие. Можно не соглашаться. Можно спорить. Невозможно одно – остаться равнодушным. Не удивиться. Преданности.
Верность. Редкое качество для современного литературного критика. Не цеху, не группе, а идеалу. Сознательно и подсознательно. Это что-то вроде позиционного чутья Феди Черенкова. Я бы хотел посмотреть, как Андрей Семенович играет в футбол.
Но он не играет. Он ведет непрерывный диалог с творцом. Пушкиным, Гоголем, Толстым. Это им адресованы его тексты. Послания с планеты Земля. Рапорты наверх. Поэтому-то иногда смешны, иногда наивны. Чересчур строги, излишне горьки. Возвышенны, печальны. И неизменно трогательны. Влюбленный человек всегда немножечко смешон. И прекрасен.
Андрей Немзер влюблен в литературу. Но не как гимназистка в стишок о розе. Нет. Как Ньютон в закон всемирного тяготения. Литература, по Андрею Семеновичу, объясняет жизнь. Почему летает птица и плачет младенец.
Цветет черемуха и убегает заяц.
Именно так. Несмотря на весь высокий идеализм мир Андрея Немзера сугубо материален. Он населен живыми существами. Детьми и деревьями. И те и другие каждый день рождаются. Растут. И это вечное движенье достойно понимания. И описания.
В новом томике Андрея Немзера “Замечательное десятилетие русской литературы” сто одиннадцать статей, не считая авторского предисловия, библиографической и биографической справок. Книга не похожа на энциклопедию только по одной причине. Не соблюден алфавитно-гнездовой способ организации текстов. Все остальное есть. Буквально все. От Анатолия Азольского до Умберто Эко.
Страсть и осторожность, научный инструментарий и казацкая шашка, уверенность пророка и оговорки, отступленья, допущенья (в скобках). Как обычно. Нормальный человеческий набор. Жизнь. На интервале выдоха и вдоха. Шестьсот страниц.
Такая концентрация напоминает телевизионный вечер. Фильм, новости, ток-шоу, спокойной ночи, малыши. Только в программе: обзор, монографическая статья, реплика, отзыв и даже лента газетной хроники. Счастливая суббота. Трубка сломалась. Показывает одни буквы. Работает оптическим прибором. Лупой и телескопом. Заставляет думать.
Книги Андрея Семеновича прошлых лет “Литературное сегодня” и “Памятные даты” были похожи на лес и море. Строгостью и густотой. Генетическим единством материала. А эта – словно Родина. Свободна и широка. И все в себя вмещает.
Цветок одуванчик и птицу чижика.
Отсутствует только одно. Мои любимые строки. “Евгений Онегин” и творческая эволюция Пушкина. Андрей Семенович-ученый пока еще на Марсе. Не вошел в плотные слои атмосферы. Недоступен. Накапливает мышечную массу. Работает. Делает десять дел сразу. Успевает.
Многомерность. Редкое качество для современного литературного критика. А запас – что-то вроде второго дыхания биатлониста. Сергея Чепикова. Я бы хотел увидеть, как Андрей Немзер бежит лыжный кросс.
Но он не бегает. Он смотрит в оба. Как на обложке новой захаровской книги. И брови подняты. Взлетели крылышками. Чирик. Потому, что Андрей Семенович видит меня и уже понял. Объяснил, что значит этот текст. И все другие, которые в этот момент лишь пишутся, задумываются, концентрируются в вечернем воздухе.
Предвидение. Способность анализировать и делать выводы. Редкое качество для современного литературного критика. Иллюминатор без шторок. Линзы без затемнения. Андрей Семенович – наша станция слежения. Человек на вышке. На фоне неба.
Только в отличие от брата-астронома и звездочета он не просто смотрит. Сам любуется. Он главным образом показывает. Нам. Пользуется зеркалом. Оттого и грусть. Если смотреть прямо. На собственное отражение. А если сбоку, то ничего.
Цветок вьюнок и птица иволга.
Все хорошо, а будет еще лучше. Кондуктор никогда не жмет на тормоза, он просто проверяет билеты.