С т и х и
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 10, 2003
* * * Ни тьма, ни свет, трезвеет серый день, Старьевщики расселись вдоль заплота, Что ж, им вставать в такую рань не лень. Хоть ни какая, все-таки – работа. В стране, где продается все и вся, Они нашли свою под старость нишу, Как крест, свой хлам на общий торг неся, Одной заботой вместе розно дышат: Как выжить? Вот вопросов всех вопрос. Но, кажется, их скарб имеет спрос. Я видел сам – какой-то христарадник Купил намедни у хрычовки чайник. И каждый день я мимо прохожу Вдоль длинного зеленого заплота И на товар диковинный гляжу И даже выбираю взглядом что-то. Тут лампы погорелые, смарагд Бутылочный, с отбитым носом бонза, Не начатый «Архипелаг ГУЛАГ», Калоши, иммортель, свинец и бронза Наколота, как сахар кусковой, Безмен, сказавший правду в этом мире. Передвиженье облаков в эфире – Быстрей домой, дождь зарядил гнилой. Так каждый день я мимо прохожу Вдоль длинного зеленого заплота, Одно лицо средь многих нахожу, Отмеченное праведностью Лота, С прозрачностью скупою леденца И старческим смирением конца. А дождь мозжит, не день мозжит, не два, На улице почти бесчеловечно, Октябрь, но не сидеть же дома вечно. Сквозь дождь фосфоресцирует листва. И я иду на улицу, иду Вдоль длинного зеленого заплота, И – никого (вся площадь на виду) Ни в приближеньи, ни за поворотом. Я, кажется, совсем уже промок, А за спиною прыгает мешок. Путник Все чаще, хоть и есть она едва ли, Я думаю о той Стране, где нет ни гнева, ни печали, Лишь радость и покой. Быть может, понимаю, что едва ли Я добреду до той Страны, где нет ни гнева, ни печали, Лишь радость и покой. Иду ли к ней, или еще в начале Я отошел от той Страны, где нет ни гнева, ни печали, Лишь радость и покой. Иль, может быть, когда ступни не знали, Уперся посох мой В страну, где нет ни гнева, ни печали, Лишь радость и покой. Как знать, когда надежды обветшали Был в шаге я от той Страны, где нет ни гнева, ни печали, Лишь радость и покой. Пора домой, сквозь проклятые дали Влачусь и поникаю головой, – Но нет во мне ни гнева, ни печали, Лишь радость и покой. * * * Пуля летит быстрей, чем бежит боец. «Зверь» по тебе из АКА, или ты по «зверю», красный ли крест над тобой или просто крест у церковки на погосте, где бьют вечерю, Верю в судьбу, в закономерный конец. Но не в пассивность, в божий деизм не верю. Это комдивы соизмеряют потерю Численностью баранов и падежом овец. То не ствола, а воли небесный перст Цель указует, и небосвод отверст. Ты обречен, за бруствером, словно в тире. В воинство светлое новый объявлен набор, Вот потому-то чеченец спускается с гор, Прежде, чем некто замочит его в сортире. * * * Тлетворна и все же желанна, Ее аромат Волнует, как карма. В бутоне зарылся распад. Отлива бубона Бутона ее чернослив, И когти грифона Из стебля терзать проросли. Прими совершенства Цевья, острожалую боль. За повод блаженства Собой расплатится изволь. За зебру муара, За чары бегущих теней, За то, что, как мара, Царила над ночью моей. За лоно в ладонях, За локон, за выгиб спины, В лопатках сведенных Мои умещаются сны. * * * Душицы нежной сладость Исходит от полей. Воспоминанья радость Вне области людей. Уже затем, что смертны, А небо – навсегда, И так несоразмерны, Как искра и звезда. Живи себе беспечно И не спеши понять, Что жизнь, увы, конечна. И надо умирать. Еще медвяны росы, Еще ликует день. В далекие покосы Перетекает тень. О, ширь без человека. Где сам ты – лишь глаза. Без чука и без гека... С булыжника, с аза, Все узнаешь не сразу, За сотни лет назад, Что не вмещает разум – Охватывает взгляд.