Опубликовано в журнале Октябрь, номер 3, 2002
Город — граненый стакан в подстаканнике.
Кружится ложечка. Масляный снег
В войлочных тапочках, липкий, как пряники,
Бродит по улицам, ищет ночлег.
Подслеповатый, ложится он начерно,
Мокрый асфальт прикрывая крылом.
Вот и трамваи уснули укачаны —
Малые дети с железным нутром.
Город отстал, как часы привокзальные.
Стрелка продрогшая тычется в шесть.
Звездочек шестерни — пчелы астральные,
Первого снега колючая шерсть.
Ветер
Ветер захламлен криками чаек —
Речевка, флаги отрывисто хлопают.
Нежная кожа соленой влаги.
Слоеное небо трезубцем проколото.
Оттуда лезет мохнатое солнце
Кощеем за море, на самый край.
Туда, где слоны и киты с котятами
Атлантами держат покинутый рай.
Ноктюрн
Может, это еж, накачанный, как мячик,
Ночным кошмаром
До размеров земного шара,
Свернулся калачиком.
Может, это сизая колючая щека отставного майора
На смятой, убитой подушке.
Майор поеживается от холода
Под тонким сиротским одеялом,
Ему снятся сын, уехавший в город,
Так и не разгаданный кроссворд
И лай умершего Мухтара.
А может, это черный еловый лес,
Как лошадь в ночном,
По пояс в белом тумане,
Еле заметно переступает с ноги на ногу.
Танго
Ряд фонарей
Китайские желтые лица
Ты улыбаешься мимо
В вечность на детских салазках скользя
Медленный снег
Под грустное танго на землю ложится
Слов разобрать
За давностью лет уж нельзя
Что-то о черной
Прожорливой траурной птице
И Мандельштам
Королева с восточной осанкой ферзя
Дюны после дождя
После дождя горчичного цвета песок
Ломкой коркой, которую, след оставляя, босою
Так приятно продавливать, чтоб ощутить, как носок
В теплый кварцевый прах окунается вниз головою.