Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2002
Знаменитый белый коридор Кремлевского дворца был и остается яркой и непреходящей метафорой кулуаров власти. В этом еще раз убеждает книга, выпущенная издательством «Вагриус», «Совершенно несекретно» с подзаголовком «Кулуары российской власти» Сергея Филатова – одной из ключевых фигур российской политики последнего десятилетия, – который три года возглавлял Администрацию Президента, а затем общественное движение поддержки Б.Ельцина на президентских выборах 1996 года. Автор не без горечи пишет об атмосфере в кремлевских коридорах власти, метко изображает противоречивые портреты наиболее значимых государственных деятелей.
Книги такого рода писать вообще тяжело, особенно если есть внутренняя авторская установка – не опускаться до уровня бульварных изданий с полным арсеналом средств и приемов заманивания широкой публики. И хотя название книги утверждает, что все поведанное в ней совершенно несекретно, прочтя до конца, понимаешь, что писатель обладает-таки одним секретом. Он знает, как рассказать о непростых событиях политической жизни, не впадая в спекулятивный пафос обличения или, напротив, подобострастия. За ровным тоном повествования читатель, без сомнения, увидит серьезные авторские размышления о становлении демократической власти, о природе путча, о реформах: «Расчет подлинно демократического государства всегда основывается на том, что все его институты высокопрофессиональны, не политизированы, ответственны и все мерки, с которыми мы подходим к своим государственным структурам, приближены к идеалу. Но вот когда в этом расчете что-то не срабатывает и происходит сбой, тогда и начинается давление на человека, занимающего высший пост: «Что же ты, президент? У тебя власть – ты ее примени!». Но вместе с этим возникает вопрос, на который никто отвечать не хочет: как применить власть? Так же, как большевики? Тогда зачем эту власть было у них брать? Если же применять ее высокоинтеллек туально, как это делается в цивилизованных странах, тогда нам придется ждать еще несколько лет, пока мы поднимемся к соответствующему уровню и у нас появятся соответствующие кадры и развитая судебно-правовая система. Но я о дне сегодняшнем. А его главная проблема состоит в том, что из-за неподготовленности кадров, из-за отсутствия четкого законодательства и по целому ряду других причин – в том числе и в силу инерции нашего все еще пробольшевистского мышления – нам требуются величайшие терпимость и терпение как во власти, так и в обществе».
Интересны и полезны страницы, где события последнего десятилетия исследуются не только для понимания логики политической борьбы тех лет, но и для того, как приобретенный опыт можно с пользой транспонировать в нынешнюю ситуацию.
Но все же основная тема книги – это наркомания власти – так и назвал одну из глав Филатов. Когда это было? Вчера, в прошлом веке, несколько лет назад? Позабытое время. Намеренно не перечисляю тех, о ком так или иначе упоминает повествователь, – их много, многие уже исчезли с политического горизонта: читаешь ту или иную фамилию, и как наваждение – помилуйте, а ведь действительно был такой, заполнял собой теле- и радиоэфир. И как заполнял! А ныне где он? Здесь как нельзя к месту вспоминается, что писал Гоголь своему «близорукому приятелю»: «…ты стремишься изо всех сил быть похожим на тех государственных людей, которые скоро блеснули и скоро исчезли, которые имели в себе все для того, чтобы сделать множество добра, которые даже пламенели желаньем сделать добро, даже работали, как муравьи, всю свою жизнь, и при всем том не осталось после них никакого следа, и сама память о них позабыта; как исчезнувший круг на воде, исчезнула жизнь их посреди России».
И в наши дни «исчезнула», как круг на воде, политическая карьера некоторых, и не всегда только по воле злой фортуны, часто вступали в борьбу силы отнюдь не мифические. Вот как описывает это автор книги: «Схема сталкивания проста и хорошо отработана: ближайшие в окружении президента (обычно это люди из службы безопасности) после прослушивания разговора между тоже ближайшими, только другими, подают информацию наверх и, конечно, в небезобидном, порой необъективном для одного из абонентов, виде. А далее такая информация накапливается, и только от техники исполнителя зависит, как и когда привести дело к развязке. Сколько людей оказалось жертвами такой дьявольской кухни!.. В первый же день моего пребывания на посту руководителя Администрации ко мне пришел некто полковник Гольцов и представился руководителем закрытой аналитической группы в Администрации Президента. То, что он мне рассказывал, вызывало у меня внутреннюю брезгливость, но я заставил себя выслушать его до конца. Речь шла о ближайшем окружении первых лиц государства, и все сплетни, вся грязь оказались озвученными у меня в кабинете. Я понял, что это никакая не аналитическая группа, а просто-напросто обыкновенные стукачи. Когда я услышал, что у Бурбулиса два сотрудника работали на эту группу, то отказался вообще брать к себе кого-либо из аппарата Геннадия Эдуардовича (за что, наверное, он до сих пор на меня косится), а аналитическую группу распустил, даже не познакомившись с ее составом. Правда, предварительно я спросил у Бориса Николаевича: знает ли он, кто такой Гольцов? Получил отрицательный ответ. А после того как я вкратце рассказал ему, чем этот Гольцов занимается, Борис Николаевич поморщился: «Гоните»… Однако непотопляемый Гольцов так и оставался на службе у премьера, ему, уж не знаю, за какие заслуги, даже присвоили звание генерала – такие чудеса встречаются в нашей стране… А этот эпизод довольно наглядно характеризует методы, которые, наверное, и поныне имеют место на верхнем уровне власти. Мы порой гадаем, отчего так складываются или вообще не складываются те или иные отношения, а разгадка-то, если до нее докопаться, бывает очень простой… К тому времени ко мне от службы безопасности уже начали поступать записки-письма с отрицательными оценками работы отдельных наших сотрудников, как правило, ответственных и наиболее толковых, с намеками на их якобы принадлежность к иностранным разведывательным службам. Сначала я отнесся к этим посланиям серьезно и сделал некоторые перестановки: одного направил учиться, второй уволился сам, как только порочащая информация дошла до него: видимо, еще по инерции боялся связываться со спецслужбой. Причем я с каждым разом все больше убеждался, что эти письма – неправда, заведомые оговоры честных людей. Дальнейшие события и поток аналогичных бумаг подтвердили мои сомнения и показали, что идет целенаправленное выбивание ключевых фигур из администрации»…
Конечно, было бы нелепо предположить, что, будучи руководителем Администрации Президента, Сергей Филатов не уделит Борису Ельцину в своей книге должного внимания. Есть не только глава, посвященная первому российскому президенту, но и по всему тексту мозаично разбросаны эпизоды, высказывания, размышления, касающиеся противоречивой фигуры первого лица России. Пересказывать или интерпретировать все написанное – дело не только неблагодарное, но и безнадежное: всегда лучше прочитать. Замечу лишь, что описано многое и описано интересно, а самое главное – достойно. Последнее слово особенно хотелось бы подчеркнуть: достойно даже не лица, о ком речь, а самого писателя, российского интеллигента, у которого с детства в семье культивировалось искусство общения с людьми и еще – искреннее стремление добиться процветания Родины. Многое в формирование будущего общественного деятеля заложила его мать, которая практически всю свою трудовую жизнь одновременно занималась и общественной работой. Это уже потом, в студенческие годы, Филатов осознал, что только на низшем уровне общества сохранялись товарищеские, человеческие отношения, далее была – по меткому определению автора – «страна говорунов», царство номенклатуры, где властвовала виртуозная демагогия…
Сергей Филатов в своих воспоминаниях избежал соблазна впасть в дешевую беллетристику, когда тот или иной документальный эпизод, в зависимос ти от авторской задачи, непременно расцвечивается деталями, например, описанием погоды: от холодного осеннего дождя до вешнего ветерка, – или описанием интерьера кабинета, или, того хуже, описанием душевного состояния владельца этого кабинета – высокопоставленного чиновника, лицо которого непременно должно светиться радостью, пылать негодованием и т.д. Филатов не следовал этому на первый взгляд очевидному пути и оттого только выиграл. Книга при всей намеренной сдержанности повествования несет сильный эмоциональный заряд и в то же время дает читателю право самому домысливать описанное. Драматизм многих политических ситуаций последнего десятилетия нашей отечественной истории постигается через ровный, строгий, порой намеренно отстраненный авторский рассказ.
Но ошибется тот, кто из вышесказанного сделает вывод, что книга суха и беспристрастна. Чего стоит эпизод с плачущим Михалковым: «Когда первую премию за кинофильм «Урга» получил Никита Михалков, он попросился на встречу. И начал разговор с того, что никогда не думал получить премию от президента, против которого он выступал вместе с Руцким. Я объяснил Никите Сереевичу, что в комиссии такой принцип: политика – отдельно, искусство – отдельно. И его «Урга» – истинно талантливая вещь. Никита Сергеевич, к моему удивлению, даже прослезился: настолько его ошеломило решение комиссии и президента.
– А что, и президент такого же мнения?
– Да, я специально обратил внимание Бориса Николаевича на фильм, когда докладывал результаты работы комиссии. Он все поддержал.
– А можно мне с ним встретиться?
– Думаю, можно. Я буду об этом просить.
И такая встреча состоялась, после чего Никита Сергеевич стал союзником президента и много сделал для его победы на выборах 1996 года.
Он не поверил в возможность премии и на следующий год, но удостоился еще одной – за картину «Утомленные солнцем»…»
Не часто встретишь в наше время книгу политического или общественно го деятеля, где каждая глава предварялась бы поэтическим эпиграфом, стихами Бориса Пастернака, Наума Коржавина, Леонида Мартынова или Александра Твардовского. Для нашего же автора обращение к поэзии – естественно, и не только потому, что он воспитывался в литературной среде: отец был профессиональный писатель. Сергей Филатов, теперь уже и сам профессиональ ный писатель, побывавший на «государевой службе», остро чувствует силу, притягивающую и одновременно отталкивающую друг друга: писатель и власть.
Можно еще и еще рассуждать о достоинствах или промахах автора, но безусловным останется одно – книга «Совершенно несекретно» с ее устремлением в будущее написана порядочным человеком, в том изначальном смысле слова, который вкладывали в него люди эпохи Возрождения: «…обязанность порядочного человека – учить других, как сделать все то хорошее, чего сам он не сумел совершить из-за зловредности времени и фортуны. Когда окажется много людей, способных к добру, некоторые из них – те, что будут более всех любезны небу, – смогут претворить это добро в жизнь».