Опубликовано в журнале Октябрь, номер 10, 2002
* * * Знаменитая игла (Холод в вышних, верно, лют) Вся блестит. Луна светла. Души в воздухе снуют. Похоронена во льду Спит река. Вдали умолк Шум трамвая. «Я иду-у! Ветер воет или волк? А! теперь ты построжел, Грязножелтый городок. Знаешь, ты похорошел, Знаешь, дай лишь только срок... Нет! окончена судьба. Поищи другой приют. Ночь темна. Молчат гроба. Души в воздухе снуют. Седьмое мая Я помню ночь в земном раю, Индийских лилий шепот сладкий, И смерть, и жизнь забыв свою, Я лег у камня, без палатки. Под шум потока, в полусне, Усталый, шалый от блаженства, Я грезил о прошедшем дне, Забыв его несовершенство. Шли яки, колокольчик пел, Латунный - глухо, медный - звонко, Круглоголов и полнотел, За ними лама вел козленка. Но что-то оборвалось вдруг. Паденье, мрак, опять паденье. И не поднять свинцовых рук, И страшно камня приближенье. Назавтра все я повторял, Не понимая, что же значит Строка святая: «Просиял И плачет, уходя, и плачет...» * * * Смеркается. В сыром предместье ада, Замедлив шаг, отыскиваю путь. А! все равно, вон тропка вдоль ограды, Сперва по ней, а там уж как-нибудь... Все полыхает. После снегопада Взыграло солнце. Глаз не разомкнуть. Из-под ресниц, в слезинке преломленный, Прорвался луч, рассыпался, и свет Теперь внутри. Прозрачный, просветленный, Я невесом, я счастлив... Только нет - Все помутнело. Где я? Нерожденный Себя не сыщет. Кто он, без примет? На миг один отпущенный тюрьмою За поле мертвое, лежащее в снегу, В ночном саду, кругом стесненном тьмою, На ветреном цветущем берегу, Я милостью ее глухонемою Дышу и надышаться не могу. * * * Из Роберта Фроста Ты слышишь ли, о чем она поет В верхушках сосен день весь напролет? Мол, лето в середине, потому Листва стара и даже для травы Весна к июлю - десять к одному, И сколько лепестков уже опало, Когда из потемневшей синевы Сошла гроза. Пусть скоро перестала, Но, подлинный, все ближе листопад, И пыль уже кружится над холмами. Но можно ей и горло поберечь, Ее вопрос я понял в миг единый, Ведь голос птицы разве лишь не речь: – Как поступить с последней половиной? * * * Есть слова - их дыханье, что цвет Иннокентий Анненский И Иван, и Лука, и Матвей - Без просвета, навек, безнадежно. В глубину, в глухоту, все мертвей, И иное уже невозможно. И Матвей, и Лука, и Иван - Так, вышагивая осторожно, Заблудился во тьме караван, И иное уже невозможно. И Матвей, и Иван, и Лука: И легко, и немного тревожно, Ветер, ночь, шорох крыл, облака, И иное уже невозможно. * * * От западных морей до самых врат восточных Немного мудрецов средь благ прямых и прочных Умеют различить хамелеона зла. Сомнительный мудрец, я не из их числа. Под сводами небес ступаю я без страха. Не все на свете нам отрава или плаха. А что до старости... Закат над морем ал. И непереведен остался Ювенал.