Из книги “Болдинские встречи”
Наталья МИХАЙЛОВА
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 6, 2000
Наталья МИХАЙЛОВА“Заклинание ”ИЗ КНИГИ “БОЛДИНСКИЕ ВСТРЕЧИ”От автора Книга “Болдинские встречи ” , над которой я сейчас работаю, посвящена некоторым произведениям Пушкина, написанным в Болдине. Это “Повести Белкина ”, “Пиковая дама ”, “Медный всадник ” , восьмая глава “Евгения Онегина ”, “Маленькие трагедии ” , стихотворения “Заклинание ” и “ Герой ”. Многие годы я имела счастье не только читать, но и изучать эти шедевры пушкинской лирики и прозы. Я позволила себе включить в книгу и воспоминания о встречах с людьми, которые так или иначе участвовали в моем постижении болдинского творчества Пушкина, помогали мне в поисках. Когда-то современник Пушкина Владимир Одоевский написал в одной из повестей о директоре маленького театра, который велел открыть занавес перед скучающими из-за затянувшегося антракта зрителями и показать, как устанавливаются декорации и готовятся все театральные волшебства; публика нашла это зрелище едва ли не интереснее самого спектакля . Как знать, может быть, и читателя моей книги рассказ о поисках пушкиниста, о тех, кто был к этим поискам причастен, займет больше, нежели изложение результатов научных наблюдений над пушкинской строкой. Ну что же… Пусть будет как будет. А пока я предлагаю вашему вниманию одну из глав.
Однажды на Болдинские чтения пришел человек в мокром плаще. Он сказал, что неподалеку работают студенты; хотелось бы, чтобы перед ними выступили пушкинисты. Алексей Михайлович Букалов и я вызвались к ним поехать. Нас посадили в “ газик ” и под проливным дождем повезли по размокшей дороге.
Букалов — журналист, автор книги о черном предке Пушкина, веселый и доброжелательный человек. И еще прекрасный рассказчик.
Когда “ газик ” остановился, нам принесли резиновые сапоги. Хлюпая по воде и вязкой глине, мы дошли до длинного барака. Лампочка освещала молодые лица. Мы стали говорить о Пушкине. Временами лампочка гасла. Я в темноте начала читать пушкинские стихи. И прочла “Заклинание ”:
О, если правда, что в ночи,Тогда я не знала, что судьба подарит мне наблюдение, которое позволит по-другому прочитать знаменитое болдинское стихотворение. Вот как это было.
Когда покоятся живые,
И с неба лунные лучи
Скользят на камни гробовые,
О, если правда, что тогда
Пустеют тихие могилы —
Я тень зову, я жду Леилы:
Ко мне, мой друг, сюда, сюда!Явись, возлюбленная тень,
Как ты была перед разлукой,
Бледна, хладна, как зимний день,
Искажена последней мукой.
Приди, как дальняя звезда,
Как легкий звук иль дуновенье,
Иль как ужасное виденье,
Мне все равно: сюда, сюда!..Зову тебя не для того,
Чтоб укорять людей, чья злоба
Убила друга моего,
Иль чтоб изведать тайны гроба,
Не для того, что иногда
Сомненьем мучусь… но тоскуя
Хочу сказать, что все люблю я ,
Что все я твой: сюда, сюда!Я писала статью о Пушкине и Карамзине и обратила внимание на то, что в “Заклинании ” есть скрытая цитата из карамзинской песни (ее поет герой повести Карамзина “Остров Борнгольм ”):
Явися мне, явися ,( У Пушкина: “Явись, возлюбленная тень… ”) Но главное было впереди. Когда я взяла фотокопию пушкинской рукописи, то увидела, что вся строфа, начинающаяся этим стихом, была Пушкиным зачеркнута. Другая, не пушкинская рука поставила сбоку корректорский знак восстановления зачеркнутого текста и карандашом начертала слово “ писать ”. Поразительно! Оказывается, начиная с Жуковского, который включил “Заклинание ” в первое посмертное собрание сочинений Пушкина, и до сих пор это стихотворение печаталось вопреки авторской воле с вычеркнутой им строфой, и, хотя имелось описание рукописи, даже Татьяна Григорьевна Цявловская, готовившая том лирики полного академического собрания сочинений Пушкина, напечатала его так.
Любезнейшая тень…Я поехала в Петербург, тогда Ленинград, в Пушкинский дом смотреть уже не фотокопию, а подлинную рукопись Пушкина. Это всегда — и огромная радость, и волнение. И вот передо мной листок, написанный рукой Пушкина. Все верно: центральная строфа “Заклинания” зачеркнута. Рядом со мной — мой старший друг Раиса Владимировна Иезуитова. Так случилось, что с ней я познакомилась не в Петербурге в Пушкинском доме, а в Болдине, в болдинском музее Пушкина. Помню, мы обсуждали тогда светские повести пушкинского времени, а потом Раиса Владимировна пригласила меня участвовать в издании Пушкинского дома. Блестящий текстолог, она подтвердила мое наблюдение над текстом “ Заклинания” и, будучи знатоком не только автографов Пушкина, но и Жуковского, высказала предположение, что слово “ писать ” мог начертать Жуковский для переписчика, когда готовил текст стихотворения к печати.
Свой доклад о “ Заклинании ” я прочла на научной конференции в Риге. Разумеется , я не могла не задать себе вопрос: почему Пушкин вычеркнул вторую строфу “ Заклинания” ? На этот вопрос я смогла дать лишь гипотетические ответы.
Одна из гипотез связана с биографическим планом стихотворения . Возможно, что в вычеркнутой строфе был заключен намек на Амалию Ризнич, жену итальянского негоцианта, которой Пушкин был увлечен в Одессе. Она уехала из Одессы в Италию и вскоре умерла — о ее смерти было известно Пушкину. Быть может, намек этот показался поэту слишком прозрачен и потому нежелателен для обнародования .
Другое возможное объяснение связано с той поэтической традицией, к которой обратился Пушкин в “Заклинании ”. ( Об этом написано много статей; среди авторов и А . А . Ахматова.) Известно, что в основу “Заклинания” легло стихотворение Барри Корнуолла “ Призыв ” (книгу этого английского поэта Пушкин читал в Болдине). Есть в пушкинском тексте отсылки к поэзии Байрона, творческое переосмысление элегий Жуковского. При этом, на мой взгляд, весьма любопытно, что именно в вычеркнутой Пушкиным строфе — своеобразное нагнетание традиционных поэтических мотивов и образов, именно здесь больше всего цитат и реминисценций. Так, пушкинские строки “Иль как ужасное виденье,/ Мне все равно… ” перекликаются со строками из поэмы Байрона “Гяур ”: “Ах, если даже твои красы столь же холодны,/ Мне все равно… ” Пушкинское “ ужасное виденье ” восходит к ужасному виденью из стихотворения Барри Корнуолла “Призыв ”. Образ звезды в “Заклинании ” соотносится со звездой, хранящей тень умершей возлюбленной и дающей знать о ее приближении, из стихотворения Жуковского “Узник ”. “ Как легкий звук, как дуновенье ” приходит к Минване весть об умершем Эрминии в стихотворении Жуковского “Эолова арфа ”.
Наблюдения моих предшественников я смогла дополнить не только скрытой цитатой из Карамзина, включенной в текст “Заклинания” . Пушкинское стихотворение в целом и, в частности, зачеркнутая центральная строфа соотносятся со стихотворением Державина “Призывание и явление Плениры ”:
Приди ко мне, Пленира,Возможно, обилие цитат и реминисценций, традиционных мотивов и образов и было одной из причин, по которым Пушкин отказался от всей строфы, начинающейся стихом “ Явись, возлюбленная тень ” , вычеркнул ее.
В блистании луны,
В дыхании эфира,
Во мраке тишины!
Приди в подобье тени,
В мечте иль легком сне
И, седши на колени,
Прижмися к сердцу мне…<…>
Я вижу, ты в тумане
Течешь ко мне рекой!
Пленира на диване
Простерлась надо мной,
И легким осязаньем
Уст сладостных твоих,
Как ветерок дыханьем,
В объятиях своих
Меня ты утешаешь…И еще одно возможное объяснение. “Истинный вкус, — писал Пушкин, — состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности ”. В строфе, о которой идет речь, образ умершей возлюбленной создан с помощью сравнений (союз “ как ” повторяется пять раз). Как знать, быть может, Пушкин отверг эту строфу, чтобы придать своему стихотворению иную соразмерность частей, наполнить его энергией иного, более стремительного движения поэтической мысли.
В обсуждении моего доклада принял участие Сергей Александрович Фомичев, заведующий отделом пушкиноведения в Пушкинском доме (и с ним я познакомилась в Болдине). Он сказал, что единственный источник текста “Заклинания” — рассмотренный мной автограф и что со мной нельзя не согласиться . “ И все же, — заметил он, — жаль у читателей отнимать строфу Пушкина. И романс “Заклинание ” поют с тремя строфами ”. “Почему? — возразила я .— Наоборот, мы дарим читателям два варианта одного и того же пушкинского текста — первоначальный и окончательный. А романс пусть себе поют, как пели. Но теперь, когда мы знаем окончательный вариант, мы не можем не восторгаться по существу новым для нас стихотворением “Заклинание ””. Вот его окончательная, пушкинская редакция :
О, если правда, что в ночи,… Когда в 1996 году я приехала в Рим, меня встретил Букалов. Он показывал мне Вечный город. Мы гуляли по его улицам и площадям, были у фонтана Треви, постояли возле места, где сожгли Джордано Бруно. Спустившись по лестнице на площадь Испании, зашли в кафе Греко, где бывал Гоголь. И мы вспоминали Болдино, наше болдинское братство и тот дождливый день, когда мы выступали в бараке перед студентами и в темноте звучало пушкинское “ Заклинание ”.
Когда покоятся живые,
И с неба лунные лучи
Скользят на камни гробовые,
О, если правда, что тогда
Пустеют тихие могилы —
Я тень зову, я жду Леилы:
Ко мне, мой друг, сюда, сюда!Зову тебя не для того,
Чтоб укорять людей, чья злоба
Убила друга моего,
Иль чтоб изведать тайны гроба,
Не для того, что иногда
Сомненьем мучусь… но тоскуя
Хочу сказать, что все люблю я ,
Что все я твой: сюда, сюда!∙