Панорама
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 6, 2000
Душевный нюдизм ∙ Б . Поплавский. АВТОМАТИЧЕСКИЕ СТИХИ . М ., “Согласие ”, 1999.
∙ Весной 1998 года к историкам литературы попали сенсационные материалы — рукописный архив легендарного поэта первой эмиграции Бориса Поплавского, чуть ли не равный по объему его опубликованному наследию. Архив включал юношеские стихи Поплавского и его дневник, из которого следует, между прочим, что восемнадцатилетний поэт показывал в 1921 году свои стихи побывавшим в Берлине Пастернаку и Шкловскому и был “ обнадежен ” ими, что позже он принадлежал к ученикам крайнего футуриста Ильи Зданевича.
В 1926 году Зданевич уходит из литературы, а Поплавский начинает печататься . В 1931-м выходит его знаменитая книга “Флаги ”. Четыре года спустя Поплавский умирает при скандальных и загадочных обстоятельствах, успев написать еще две книги стихов — “ Снежный час ” и “В венке из воска ” , романы “Аполлон Безобразов ” и “Домой с небес ”. “Автоматические стихи ” , обнаруженные ныне в числе прочих произведений, относятся к тому же времени.
Поплавский при всем эффектном трагизме его судьбы не принадлежит к числу не признанных и не понятых современниками гениев. В эмиграции о нем писали много — в основном хвалили; лишь Набоков написал придирчивую рецензию (и то потом раскаялся), да Глеб Струве так и не признал его “ неправильной ” поэзии. Говорили, между прочим, о влиянии на молодого русского парижанина французского сюрреализма. Как показывают “Автоматические стихи ” , это влияние было еще более прямым и сильным, чем принято считать. Поплавский близко к сердцу принял идеи Бретона и его друзей. “Автоматическое письмо ” было для него своего рода “ душевным нюдизмом ”. К сожалению, главное свойство дара Поплавского, придающее особый шарм его лучшим стихам, но роковым образом ограничивающее их значение, — вечная внутренняя невзрослость, — наложило отпечаток на эти опыты. Вместо напряжения между смыслом и бессмыслицей, сознанием и подсознанием, которое только и порождает поэзию, — сумбурный поток банальностей. Редко кто в отрочестве не писал такого:
очень странно все что очень тихоКажется, французские сюрреалисты так и не узнали о существовании их русского подражателя . Но “Автоматические стихи ” позволяют яснее увидеть некоторых родственников Поплавского в русской поэзии его поколения :
то что говорит во сне
что превращается в камень
и поет
время стекает к садам антарктических птиц
время прощайс горячих рук больного музыканта“Опыты соединения слов посредством ритма ” (не правда ли, именно об этой книге напоминают только что процитированные строки?) вышли в том же году, что и “Флаги ”. Их автор был четырьмя годами старше Поплавского и умер годом раньше. Неизвестно, знал ли Поплавский стихи Вагинова, хотя вождям споривших в эмиграции литературных партий — Ходасевичу и, с другой стороны, Иванову и Адамовичу — они были известны (и оценивались довольно скептически). Но сейчас при сравнении “Автоматических стихов ” даже с не самыми сильными текстами, скажем, Вагинова или Введенского, бросается в глаза — при очевидном сходстве приемов, — насколько сверстники Поплавского, оказавшиеся не во “ внешней ” , а во внутренней эмиграции, были глубже интеллектуально и духовно, насколько тоньше они чувствовали форму, идя навстречу хаосу. Наконец, они обладали несравнимо большим чувством языка и — это существенно — чувством юмора. Но, окажись Поплавский в Ленинграде, он с большой вероятностью принадлежал бы к ОБЭРИУ или по крайней мере был бы прикосновен к этому кругу.
стекала музыка холодная в огонь
там пароходы в доках уходили
и скверы жаркие полны были лунойМарк АНТОНОВ