Панорама
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 3, 2000
Всему он предпочел дорогу
∙ Александр Городницкий. СТИХИ И ПЕСНИ . Избранное. СПб., “Лимбус Пресс ”, 1999.
∙ Видеть в этом великолепно изданном томе с незапамятных пор любимые шедевры — “ Снег ”, “Атланты ” — даже несколько странно, как будто эти вольные сыны эфира вечно должны жить только в памяти, только в звуке. Но — даже самым летучим твореньям классиков рано или поздно положено обретать оседлое и респектабельное существование. Правда, эта книга вновь отодвинула мечту автора, чтоб хотя бы одна из его песен стала общей и безымянной, — теперь очень легко проверить, какие песни ему принадлежат. А ведь счастье было так возможно: о песнях “ Всё перекаты да перекаты ”, “От злой тоски не матерись ”, “Бушует ливень проливной ” мы когда-то спорили, кто их сочинил. Вот “У Геркулесовых столбов ” — это ясно, Городницкий: больше так никому не суметь.
Сегодня редкая удача увидеть в поэте мужчину, тем более настоящего, способного одушевлять бойца для битвы с пространством, с опасностями, с одиночеством… И не пресловутым одиночеством среди толпы, а одиночеством среди снегов или океанских волн. И не с опасностями борьбы с начальством (правительством), которая уже много лет слывет единственной стоящей доблестью, а с опасностями борьбы против вечных стихий — ведь и сегодня тепло добывается не из батареи парового отопления, а из недр земли: “По мерзлой земле мы идем за теплом ”. Городницкий — тот редкий поэт, которого, как встарь, хочется назвать певцом: в его поэзии нет надтреснутых звуков, вычурных метафор, прихотливых ассоциаций, которые приходится разгадывать, это царство сильных и ясных чувств. Городницкий почти не пытается непоэтические предметы превращать в поэтические — сильнее всего он в зоне, которой поэзия давно овладела ( “ Старая романтика, черное перо! ”). И нужен особый талант, чтобы эти почти канонические образы вновь обрели пленительную силу, чтобы от истины ходячей всем стало больно и светло. Когда поэт перебрасывает мостик от непоэтической злободневности к устоявшимся романтическим символам и эпизодам: духовой оркестр у метро превращается в несдающийся оркестр на палубе терпящего крушение судна, — читатель невольно поднабирается куражу, начиная прозревать в себе бесстрашного матроса. Правда, когда Городницкий пытается достичь эффекта страстно произносимыми, но рассудочными формулами, используя “ вечные ” образы в качестве иллюстрации, это иной раз не возвышает злободневность, а оскучняет вечность. “ Монолог Моисея” с его очень уж неновым рефреном: “Сорок лет народ вожу я по пустыне, Чтобы вымерли родившиеся в рабстве ”, “Гражданская война, гражданская война, Будь проклята она, будь проклята она! ” — от этого слишком уж отдает истиной ходячей.
Но не будем придирками отравлять праздник, который нам устроил “Лимбус Пресс ”,— этим пусть займутся литературоведы.
Александр МЕЛИХОВ