Панорама
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 11, 2000
Записи о “Записях” . М. Л. Гаспаров. ЗАПИСИ И ВЫПИСКИ. М., “Новое литературное обозрение”, 2000.
. Личность определяется не тем, что в тебе есть, а тем, чего в тебе нет: ты ее проявляешь, не делая того-то и того-то. Этому и учил Сократа Демоний”.
М. Гаспаров. Записи и выписки
Вот уже много лет я сама каждый день печатаю на машинке так называемые “записи” (под числом). Сон снился такой-то, дети из школы принесли такие шутки, на скамейке тетя Капа сказала вот что, а по телевидению говорят следующее… Прочитала еще то-то и то-то. О прочитанном иногда подробно. О книге Гаспарова у меня много всего написалось.
Мудрейший, остроумнейший Гаспаров выпустил книгу “Записи и выписки”. Я ее наконец-то купила! Частично “Записи” печатались в “НЛО”, мне их восторженно пересказывал в свое время Боря (профессор-литературовед, мой друг). Особенно ему нравились сны, в том числе сон сына Гаспарова о русской литературе. И вот книга в руках. Счастье! Давно не читала столько всего нужного для души! Веселого (так называемый смех сквозь слезы — он самый дорогой). Запись на слово “Прогресс” (одна из): “В младших классах меня били, в старших не били, поэтому я и уверовал в прогресс”. И рядом еще более глубокое замечание: “Для вас прогресс банальность? Но только благодаря прогрессу мы и разговариваем с вами: тысячу лет назад мы бы оба умерли во младенчестве”. Замечу в скобках, что тысячи человек умирают и от прогресса (аварии на АЭС и тому подобное), поэтому тоже не могут разговаривать друг с другом… А вот совсем открытие для меня: “За свободу не нужно бороться, свободе нужно учить” (жаль, что нет сноски — кавычки есть, а автор изречения не назван!). Есть несколько высказываний на слово “свобода”. В том числе одно такое: “На чукотском языке нет слова “свободный”, а есть “сорвавшийся с цепи”” (дальше — про Кубу). Меня поразило, что свобода М. Гаспарова, увы, тоже порой… чуть не под это определение подпадает, даже по два раза перечитываю, глазам не верю. Так я от восторгов быстро перешла к грустным размышлениям. “Если бы она (мать) захотела, чтобы я убил человека, я убил бы: помучился бы, но убил”. Но, друзья мои, есть же презумпция невиновности! Мать еще не захотела, чтоб М. Г. убил человека! Зачем же об этом говорить? Я понимаю, что теоретик тем и отличается от практика, что все время теоретизирует, прокручивая в уме разные схемы. Но есть и пределы! Не надо привносить зло в этот мир. Его предостаточно и без нас. По возможности не добавляйте… Сыну М. Г. говорит, что цели в жизни нет, а есть одни причины. Но если вы верите в прогресс (а видно по другим записям, что верите), то скажите хоть: мол, для прогресса будем стараться! Зачем же про отсутствие целей?! Этак у читателя тоска на сердце заведется… и завелась у меня.
Но все же пишу я глупость! Никого ничему нельзя учить. И об этом сам
М. Гаспаров: “Все можно сделать, если захотеть, только захотеть нельзя, если не хочется” (Дневник А. И. Ромма, РГАЛИ).
Или: “Павлик Морозов”. “Не забывайте, что в Древнем Риме ему тоже поставили бы памятник. И что Христос тоже велел не иметь ни матери, ни братьев. Часто вспоминают “не мир, но меч”, но редко вспоминают, зачем”. А я не уверена, что Христос одобрил бы Павлика Морозова. Он в пятой заповеди велел чтить отца и мать! Почему мы не должны забывать, что в Древнем Риме Павлику тоже поставили бы памятник? О таком и забыть можно… чтоб не соблазнять малых сих. Все время надо думать: не соблазняю ли я малых?.. (я так думаю).
Иногда я, конечно, снова от радости вся светилась, читая (в следующий раз). “Порядок”: “Восп. дочери о Шолом-Алейхеме: “Когда все у него на столе расставлено в порядке, он не пишет: сидит и любуется на порядок””. Это уж точно! У меня где-то есть запись, что “когда скатерть красиво положена на стол, то все время хочется еще на миллиметр ее сдвинуть, чтоб еще идеальнее ровно легла, а потом видишь, что переборщил, двигаешь назад — и так весь день!” Но тут же листаю книгу и вижу: “Отцеубийство”. ““Это воздаяние добром за зло” (записи Хаусмена). Я вспомнил начало рассказа Бирса: “Однажды я убил моего отца, и по молодости лет это произвело на меня сильное впечатление. Я пошел посоветоваться к полицейскому начальнику. Он меня понял: он и сам был отцеубийцей с большим стажем…”” (конец не цитаты, а конец записи М. Гаспарова).
Ребята, если это юмор, то на глубине нет юмора! Где убийство, там нет юмора. Я так полагаю, что даже М. Гаспаров, который мысленно, в порядке бреда, думает, что убил бы кого-то, если бы мать приказала (о чем сам написал черным по белому), то даже он не смог бы стать отцеубийцей в теоретическом таком рассуждении! Зачем же нам он предлагает сей бред Бирса? Бирса мы читали и отбросили, от Гаспарова ждали не этого… увы.
И вдруг открываю (на своей закладке) про дружбу: “Дружба казалась мне актом односторонним: если Александр дружит с доктором, это не значит, что доктор дружит с Александром”. Я тут вырвала кусочек, не полностью привела, а лишь то, что меня взволновало. Дело в том, что я сама так “односторонне” дружу со многими! Одна подруга говорит всем, что я ее приятельница, а для меня она не приятельница, а именно подруга. И дело не в разнице понимания терминов, дело именно в односторонности дружбы. Всегда кто-то дружит более страстно, более ревностно… Но после моего радостного всплеска — снова горе: “А что если ахматовский “Реквием” — такие же слабые стихи, как “Слава миру”?” Да не восклицайте вы: “А что если”, — когда речь идет о кровном, о памяти убиенных невинно! Если считаете, что стихи плохие, то докажите, и мы примем к сведению. А если не доказали, то молчите хотя бы! Зачем снова без нужды привносить демонизм в нашу душу! Вот я никак этого не понимаю. Честное слово!..
И так я читала книгу М. Гаспарова, радуясь и недоумевая. А кое-где — не понимая вообще. “Муха-цокотуха”. Однако в тексте про нее ни слова. Но — в подтексте, может? Тут ума мне не хватило, значит? А кому хватит? Все ли уж меня умнее на сто голов? Я так думаю, что не все, для таких, как я, средних, можно и нужно кое-что попонятнее. Но тут я могу и ошибаться. Только я так любила “Занимательную Грецию” и “Избранные статьи”, что жадно стала глотать “Записи”, а в них — много для меня неприемлемого. О чем и хотела сказать.
Нина ГОРЛАНОВА