октябрь 10 /2000:
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 10, 2000
«Октябрь», №10, 2000октябрь 10
/2000:Читайте в номере:
Сам о себе он рассказывает забавные истории. Будто бы, к примеру, император Николай Павлович заказывает ему свой портрет. Остался очень доволен работой и приказывает выдать художнику золотые часы с бриллиантами. Когда же Осипу Афанасьевичу часы вручили — бриллиантов на них уже не было. Узнал об этом государь и говорит: “Вот видишь, как у нас крадут! Но если бы я стал по закону наказывать всех воров моей империи, не хватило бы Сибири!
А Россия превратилась бы в пустыню, стала бы Сибирью!”
(Григорий ПЕТРОВ. Родословное древо.)
Я хочу написать книгу, легкую, как моя жизнь, и посвятить ее тем, кто не умеет жить легко. И о том написать, что мне не было грустно, когда я вышел из нашего парижского убежища, правда, не было, и о том, что мне никогда не бывает грустно, и если, просыпаясь ночью, чтобы удобней устроиться, шепчу: “Застрелиться бы”,— это ничего не значит, честное слово, ничего, что плохо мне или грустно, что боюсь начать новый день, нет, просто один раз вырвалось, а потом я привык повторять эту для кого-то важную фразу, может быть, чтобы на вкус понять ее значение или придать большую весомость моей легкомысленной жизни, а может быть, просто испытываю судьбу, кто знает?
(Михаил ЛЕВИТИН. Еврейский Бог в Париже.)
Можно себе представить, что произойдет, если эта мечущаяся из крайности в крайность натура возьмется за какой-нибудь из тех величайших вопросов, в которых еще ни разу не сошлись мудрецы. В возрасте далеко за тридцать Руссо прочел в газете “Французский Меркурий” объявление о конкурсе Дижонской академии “Способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов”. “Вдруг я почувствовал, как ослепительный свет озарил мое сознание и множество новых мыслей нахлынуло на меня с такой силой и в таком беспорядке, что я испытал неизъяснимое волнение… Будучи не в состоянии дальше продолжать путь, я опустился под одним из деревьев; там я провел полчаса в таком возбуждении, что не заметил, как слезы лились из моих глаз, и, только поднявшись, обратил внимание, что перед моего пиджака совсем мокрый от слез. О, если бы я мог описать хотя бы четверть того, что я видел и чувствовал, сидя под этим деревом! С какой ясностью я мог бы показать все противоречия социальной системы, с какой силой мог бы я поведать о всех злоупотреблениях наших общественных институтов, как просто мог бы я доказать, что человек добр по природе своей и только благодаря этим институтам люди стали злыми!”
(Александр МЕЛИХОВ. Между цинизмом и безответственностью.)
Традиционно событие в литературной жизни мыслилось как “творческий отчет” автора или перед корпоративной структурой, или перед своими читателями. Цель такого “отчета” — внедрение в профессиональное сообщество, а затем в культуру новых артефактов (об их реальной художественной значимости я не говорю). Начиная же с 90-х годов в нашей стране все активнее заявляет о себе иная концепция художественного события как бизнес-ритуала, не имеющая по большому счету отношения к собственно артефакту и творческой способности литератора (художника, музыканта) вообще.
(Лариса БЕРЕЗОВЧУК. Естественный отбор.)
Прежде, чем будет лучше, будет хуже. Этот универсальный принцип полностью продемонстрировал себя в годы Великой Книжной Революции, когда частные книгоиздатели, робко начав с выпуска сереньких листовок под названием “Дачные камины” или “Секреты вашей красоты”, добрались затем до промышленных источников бумаги (ЦБК) и почувствовали себя хозяевами мировой литературы.
(Ольга СЛАВНИКОВА. Король, дама, валет. Книжная серия как зеркало книжной революции. )
Всяк знает сексуального партнера Моники Левински. Да вот знает ли, кем доказана теорема Ферма? Этого человека знают единицы. А все потому, что одно событие вызывает ажиотаж, а другое нет
(Владимир БЕРЕЗИН. Ажиотажная история.)
Вывод, сделанный по материалам расследования, прост. Сексуальный партнер, назвавшийся Апулеем, ввел мать ребенка в заблуждение. И ребенок, к сожалению, незаконнорожденный. Единственно радует, что по указу Петра I (кстати, никем не отмененного) всех незаконнорожденных сразу же записывают в художники, вне зависимости от желания.
( Опыт независимого от текста расследования. )