В несколько строк
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 2, 1999
В несколько строк
Н. С. ГУМИЛЕВ. ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ В ДЕСЯТИ ТОМАХ. Тома первый и второй. М., “Воскресенье”, 1998. Тир. 7000 экз.
Когда настанет время, и уже не тот период, который ныне длится, посчитают периодом подведения итогов, а ему самому подведут долгожданный итог, Николая Гумилева, наверное, назовут литератором, сильнее других пострадавшим от пересмотра культурных концепций. То, что сделали доброхоты и мародеры (отличить первых от вторых чрезвычайно трудно), распечатавшие его произведения неисчислимыми тиражами, не удалось даже советской власти. Она убила Гумилева-человека, не тронув его стихи, эти уничтожили Гумилева-поэта. А введение в школьную программу и вовсе сродни унижению, которому подвергались тела казненных,— их медленно расклевывали птицы. Если завершится издание этого десятитомника, подготовленного ИРЛИ, гумилевские стихи навсегда станут достоянием доцента и будут плодить новых критиков (по точному слову А. Блока, вечного соперника Н. Гумилева. Кстати, характерно, что почти одновременно затеяно издание и блоковского полного собрания сочинений, и даже полного собрания Георгия Адамовича — если уж казнь, так массовая, если могила, так братская. Всех в общую яму, привязав к ноге фанерную бирку с литерами “ПСС”). Обсуждать плюсы и минусы издания лишне, ибо затеяно оно не вовремя.
Роберт ГРЕЙВЗ. СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ В ПЯТИ ТОМАХ. Тома первый — пятый. М., “ТЕРРА-Книжный клуб”, 1998. Тираж не указан.
Вряд ли справедливо называть собранные здесь прозаические произведения “Я, Клавдий”, “Божественный Клавдий”, “Князь Велизарий”, “Жена господина Мильтона” и “Золотое руно” романами. Сюжет их — только предлог для того, чтобы как-то ввести в берега необъятные познания автора из области филологии, истории и мифологии и дать ему возможность построить собственную версию развития культуры, не во всем правдоподобную. Но в своем роде произведения эти — образцовые.
Константин ВАГИНОВ. СТИХОТВОРЕНИЯ И ПОЭМЫ. Томск, “Водолей”, 1998. Тир. 1000 экз.
В жизни каждого человека есть то, ради чего он живет, и то, что оправдывает его существование. Кажется, Вагинов считал писание стихов главным делом жизни, однако в литературе он останется как прозаик. После чужих стихотворных опытов вагиновские “опыты соединения слов посредством ритма” выглядят безжизненными, несостоятельными. Цитата, извлеченная наугад, вызовет в памяти чье-нибудь другое, отнюдь не вагиновское имя. Но ведь должно быть что-то, что помогает жить, в противном случае человек просто не сможет исполнить предназначенное ему.
Мишель ФУКО. РОЖДЕНИЕ КЛИНИКИ. М., “Смысл”, 1998. Тир. 5000 экз.
Очередная попытка сопоставить слово и предмет, словом описываемый. Доказывается, что из нового соотношения языка и предмета, на сей раз человеческого тела, выросла современная медицина. Примеры, заимствованные из медицинских книг и пособий, куда любопытней самих рассуждений автора.
Ролан ВИЛЬНЕВ. ШАБАШ И КОЛДОВСТВО. М., “КРОН-ПРЕСС”, 1998. Тир. 15 000 экз.
Изгои общества, маргиналы, вышедшие из сельской среды или с городских окраин, часто уродливые, отмеченные тайными знаками и тайными пороками, справляющие свои шабаши,— из черт, перечисленных автором, возникает ясный портрет. Но портрет не колдуна и последователя Сатаны, а до боли знакомый. Вспомнить хотя бы недавно бродившие по стране бригады строителей: с неясным прошлым, в наколках, со своим темным полуматерным языком, они как по мановению волшебного жезла за сутки воздвигали здание коровника или клуба, которое через сутки рассыпалось в прах, переставало существовать. А строители к тому времени уже пропивали заработанные деньги, угарно гуляли, и это был их праздник. И называли их, пусть и не связывая название со старым словом, но точно — шабашники. Колдунов будто бы и не осталось, а маргиналы пребудут всегда. Они приумножаются пропорционально развитию общественного прогресса.
Стивен КРЕЙН. ГОЛУБОЙ ОТЕЛЬ. М., “Текст”, 1998. Тир. 7000 экз.
Молодые сочинители от избытка сил иногда столько вкладывают в свои произведения, что их надежды сбываются, они делаются классиками, канонизируются. Но не сразу, а после ранней и неожиданной смерти. Так и вышло со Стивеном Крейном, стихи и проза которого многое предвосхитили в американской литературе. Впрочем, когда сейчас читаешь эти строки, раздражают именно избыточность, игра сил, которая сродни отсутствию мастерства. Да и что спрашивать с человека, умершего столь молодым.
Вальтер БИМЕЛЬ. МАРТИН ХАЙДЕГГЕР. [Б. м.], “Урал LTD”, 1998.
Тир. 10 000 экз.Собственно, книга переведена ради предисловия переводчика, в котором он доказывает, что следует философской стратегии самого Хайдеггера, тем и порождены выражения типа “вос-точное мировоззрение” и “за-падная мысль”. Тут надо бы узреть особую глубину, да вот только переводчик напрочь лишен и здравого смысла, и чувства юмора. Слово — оно и есть слово, членить его можно сколько угодно. И вернее было бы писать “во-сточное мировоззрение” и “зап-адная мысль”. По крайней мере для нас.
Варлам ШАЛАМОВ. СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ В ЧЕТЫРЕХ ТОМАХ.
Тт. 1—4. М., “Художественная литература”, “Вагриус”, 1998. Тир. 10 000 экз.“Неужели для массового читателя достаточно простого упоминания о событиях, чтобы сейчас же возвести это произведение в рамки художественной литературы, художественной прозы”,— догадка из шаламовского письма, догадка очень точная. Здесь описан механизм массовой культуры. Тематика вытесняет философствование, тематизм делает решение “проклятых вопросов”, над которыми билась русская классическая литература, излишним, нелепым. Трагический личный опыт Шаламова умножен на трагичность его писательского опыта.
ПЕРЕПИСКА Г. М. КОЗИНЦЕВА. 1922—1973. М., “Артист. Режиссер.
Театр”, 1998. Тир. 1000 экз.Хорош или плох Козинцев как режиссер — вопрос отдельный. Но умен и талантлив он был необыкновенно. О козинцевских письмах надобно сочинить специальное исследование, столько тут неожиданной игры. Чего стоит хотя бы фраза, относящаяся к съемкам нового фильма: “Может, что-нибудь выйдет, а может, выйдет лирический жанр”. Ни в мыслях, ни в выражениях он не стеснялся.
Михаил ГРОЗОВСКИЙ. СТАЯ БЕЛЫХ ВОРОН. М., “Х.Г.С.”, 1998.
Тир. 1000 экз.Когда за пятнадцать лет поэтические строчки стареют и стихи, прежде читанные на семинарах в Литинституте, шуршат, как пустая бумага, это, может быть, и не слишком плохо. Стихи отжили свое и если кого-то удивили, порадовали, значит, были сложены не напрасно. Плохо, когда к тому времени стихотворец обжился в литературе, словно в собственном доме, попривык. Ведь и примечание, набранное курсивом, что на обложке книги помещен рисунок “Сашеньки Боголюбовой, дочери поэта”, показывает — автор самодоволен, будто истинный домовладелец, между тем он только временный жилец и время вышло, а за свет не плачено.
Б. ФИЛЕВСКИЙ
∙