Стихи
Леонид САКСОН
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 1999
Леонид САКСОН
ПОКИНУТЫЕ ОСТРОВА
Мое лукоморье
В заброшенные верю острова,
Где можно знать, себя не попирая.
Здесь новость негасимая жива
О двух влюбленных, изгнанных из рая.
Здесь вам покажут место, где они,
Сойдя с небес на пляже, вечно грустном,
Ушли в леса, одаривая дни
Своим признаньем — письменным и устным.
Здесь жив почти ослепший водоем.
Он весь в следах — раздвоенных и странных.
В нем ангел перепончатым крылом
Омыл свои бесчисленные раны,
Касанием плеча обрушил свод
Лесного грота и взлетел в просторы,
Неистовой стрелою мчась вперед,
К развалинам пылающей Гоморры.
Ты жив, строптивый, незеленый ствол,
Казненный истеричкою-грозою.
Здесь Данте на Вергилия набрел:
“Утешься, друг, я ад тебе открою!”
Но сговорились тут же, у корней,
Что нет поводырей, ведомых нету.
Так вымыслом, чтоб выглядеть скромней,
Обманывали музу два поэта.
Какая флорентийская листва
Задумчивого, болдинского края…
Покинутые вижу острова,
Где можно знать, себя не попирая…
* * *
Лежит король на шахматном полу
И плачет: белый ферзь его покинул.
Тихонько я ферзя к нему подвинул,
Но пешки две заброшены в углу!
Хоть не играй. Смешаешь эту рать —
Такое одиночка всем закатит,
Что им до гроба развлечений хватит.
Хоть не играй… А может, не играть?
* * *
Рентгеновского снимка страшный вид —
Мой череп лыбится. Спасибо просвещенью:
Могу своей налюбоваться тенью,
Не улетая в сумрачный Аид.
Что скажешь, Смерть моя? Считать долги,
Все тридцать два оледеневших зуба —
Так мелко, преждевременно и грубо.
Ты лучше мне отвлечься помоги
От выточенных из обсидиана
Уснувших крыш под матовой луной.
Действительность придумана не мной,
Но, словно сон, зловеще постоянна.
Как неизбежна звездная река,
И как пугливо плещется земная,
Во рту моста распахнутом стеная
До самого последнего глотка!
И бросит вызов сгорбленной луне
Глоток воды, пронзителен и горек,
И, как всегда, смеется бедный Йорик,
Навеки отразившийся во мне.
* * *
Два рыцаря съехались в тихом лесу,
Топча золотую листву,
И в седлах уснули, вражью красу
Видя, как наяву.
Их копья, наклоненные вперед ,
Тоже как будто спят.
Смотрит оруженосец — скотт,
Что-то понять бы рад.
Но кто и постарше его поймет
Полуденный сон в пути?
Такой синевой налит небосвод,
Что страшно в него уйти.
Страшно, что птицы замолкнут враз,
Слушая хруст и лязг,
И мальчик не довезет домой,
Зароет в чаще немой.
Если б еще хоть сэр Ланселот
Или сэр Ламорак.
А этот — кто его разберет,
К чести ль подобный враг?
Какой у него интересный щит:
Замок цвета огня…
Может, он просто так стоит
И ждет совсем не меня?
Ну что ж, пускай головы не снесу,
Но сон этот странный прерву…
Два рыцаря съехались в тихом лесу,
Топча золотую листву.
* * *
Вновь захотело море оплевать
Все солнечной погоды идеалы.
Как демоны, рыжеволосы скалы
Сошлись об этом деле горевать.
Креветками я буду торговать
На пляже, редко устланном телами.
Такую медитацию в исламе
Или буддизме можно наблюдать.
А с моря будут набегать цунами
И с шефствующим шумом отбегать.
Ни ум, ни зренье робкое ничье
Красу морей запечатлеть не смеет.
В душе у нас и вольный ветр не веет,
И анемон не обагрит ее.
Креветками мы будем торговать,
Покуда в небесах, лишенных зноя,
Колонна звезд не истребит иное
И не нарушат эту благодать
Не нужные ни камню, ни волне
Ничьи шаги в счастливой тишине.
∙