Стихи
Наниша НЕНЬТЬЕВА
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 1999
Наниша НЕНЬТЬЕВА
БЕЛОЕ ПОЛЕ
* * *
Блеклое, выгоревшее, осатанелое,
Белое поле, до зелени белое,
Просит дождя. Хочешь дождя — пей.
Стряпчий, налей!
Стряпчий, налей добро дюжему пану.
Стряпчий не льет, упирается: — Рано.
И дышит ноем, сиречь перегаром,
В личики барам.
И на старуху бывает проруха.
Лес все желтеющий — вот так непруха,
Лес, не умеющий выжать корней,
Просит: — Налей!
— Стряпчий, поди, поднеси панам кружку,
Стряпчий, поди, поднеси чарку, душка,
Глядь, а за чаркой и дождик вразлет.
Стряпчий упрям и не идет.
Молнии бродят по небу патлаты,
Тучи сбиваются грудой в палаты,
Ночи пугаются, сами не рады,
Что их сюда невзначай занесло.
Стряпчий же нехотя, задним числом
Чарки подносит, и грома раскаты
Меряют тучи размокшим веслом.
Он Когда пройдем последний кон игры, Он и после смерти не вернулся.
Анна Ахматова
Останется всего одна обида
На итальянского маститого пиита,
Зарисовавшего из темноты миры,
Рассеченные, будто клетки в шашках,
От рая и до ада самых тяжких.
Он их сорвал, содрал куском коры
И написал на ней же.
Повинуясь нелепому порыву, в пустоту
Забросил перья, но вернулись перья
Опять к листу.
И снова недуг злейший
К своим кругам-круженьям недоверья
Кружил. И за верстой опять версту
Бросал в листы.
Когда игра гейм овер,
И нас сотрет с экрана Михаил,
Распределяя заново посты:
Давно умершим, тем, кто только помер,
Ни тем, ни этим недостанет сил
Сойти с лица заезженной дискеты.
Круги, круги, круги, и он там был.
* * *
Когда пророк
Среди пытливых взглядов
Изрек,
Что от любви сойти с ума
Лишь женщине дано,
Тогда Она сама,
Пробравшись сквозь любовный сумрак адов,
Чтоб отыскать то самое зерно —
Крупицу чувств и, одолев преграду
Мужского разума, вдруг подвести черту
Безумия и ту
Стереть рукою,
Ведь женщина всегда была такою,
Чтя прежде мысли — тела наготу,
И вот пример:
Преодолев барьер,
Вдруг стала безнадежно влюблена.
Где то зерно? Ей не сыскать зерна!
И нету сладу
С пустыней, обступающей стеной,
Но этот зной
Несет в себе прохладу.
* * *
Ангел хранитель мой,
Благо еще живой,
Леность видя мою,
Обленился и сам —
Так вот, что узнаю
Ангела по усам.
Белый пушок-бородка,
Да и его щепотка,
Будто бы у подростка,
Да по пустым глазам
Ангела переростка.
Перерасходовав часть
Жизни моей во благо,
Он просто стал бумагу
Под руку тихо класть.
И засыпал притом,
Чтоб не суметь потом
В тусклый иллюминатор
Дня различить экватор
Строк, осеня крестом
То, что напишет автор.
Не перечтя, крестил,
От фонаря крестил,
Так вот теперь, тогда.
Видно, меня любил,
Раз вот меня крестил,
Раз вот крестил всегда.
* * *
Мне сегодня лошадь подарили
На балконе. Или.
А напротив — здание, превышающее крен,
А на кухне пола шатание
И ничего взамен.
Только падать с одиннадцатого — прямая дорожка.
Еще у школы была бомбежка
И раненых отвозили. Или.
Это американцы нас бомбили,
Приговаривая: — За Чечню, за суверенитет малых наций!
И ждали оваций
Бомбившие нас американцы.
А мы не замечали
Этих снарядов,
Мы смиренно молчали,
Пробираясь в школу
Через душный сумрак, грохотавший, адов,
Пригибаясь к долу.
И хотелось лошадь себе оставить
И учить дочурку на ней кататься,
Не хотелось с лошадью расставаться,—
Так о ней мечтала. Что здесь лукавить?
Но кобыла сдохла от бутерброда,
Ну почти что сдохла. Примчался врач,
А она смердела вот здесь, у входа,
И так было жалко, что прямо плачь.
Здание стояло еще, шаталось
Прямо у балкона —
Почти колонна.
Что-то очень долго не просыпалось —
Лошадь было жалко.
* * *
Но, залетные!
И мы пошли,
Вразнобой копытами перебирая.
Нищие, голодные,
Желая
Только дотянуть до той земли,
Где нам отворятся двери рая.
Пей, ямщик,
Гони нас, пой!
Гробовщик
Не пожелал бы плоше.
Ты с десяток лет уже не лошадь,
И тебе, конечно же, негоже
Не уметь орудовать вожжой.
Мчится по России удалая
Тройка? Нет, повозка гужевая.
Спой-ка, как лететь на этой рохле.
Спой, пока лошадки не подохли.
* * *
Улица, ведущая к садам,
Уступает голубям дорогу.
В голубятнях нынче мало проку,
Но они стоят то здесь, то там
Вниз по улице к садам.
Здесь антенн кресты
Под опереньем,
И не верь прохожих завереньям,
Будто ты
Прозрел и высшим зреньем
Видишь падших ангелов. Пусты
И не так торжественны шесты.
Но, бывает, промелькнет мгновеньем
И подранком наземь упадет
Темный, Тот, побрезгавший прощеньем.
Улица к садам и окна настежь,
Невозможно нынче городам
Окна распахнуть, а эту ластишь
И бредешь вослед ее следам.
Господи, скажи, не здесь Адам
Надкусил червивое с кислинкой?
Вот смотри, он этой шел тропинкой
К этим вот потрепанным кустам
Лист сорвать. Воздать хвалу листам,
Прикрываясь ими, как косынкой.
Я иду по улице к садам
И все думаю теперь, как жили
В голубятне голуби. Адам.
Где-то там,
Но здесь сады срубили,
Только память порубать забыли,
И идут, и кланяются мили
Этим вот потрепанным крестам.