Стихи
Алексей ПУРИН
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 10, 1999
Алексей ПУРИН
Вечные фабулы
На закате тысячелетия
Ты поймешь, что страшного нет… Гумилев
На приморской террасе сядь
и “спроси печеных лангуст…”
Трудно ангелам тут летать —
опредмеченный воздух пуст.
Беспокоит не Бог, а дождь.
Странно пахнут слова-слова
в пустоте, где Дафнина дрожь —
только полой славы листва.
Кипарис над пирсом завис —
грех ли кудри трепать ему?..
Нас спустили в люлечке вниз —
не расслышу я, не пойму:
от Ламарка ли эта весть
или все же — от Марка… Но
вот и подано. Можно есть.
Хлеб как хлеб. Вино как вино.
Равенна
1
Всё время кажется, что море
вот-вот увидим за углом,
но в солнечном, в курортном взоре
уже давно не плещет гром.
Пустынна сонная Равенна,
как будто жители на пляж
ушли… увы, и море бренно —
и входит в перечень пропаж.
Или от Дантовой могилы
и гул стихии голубой
бежит? Здесь выжить хватит силы
японцам лишь да нам с тобой.
И тень певца навряд ли рада,
что тут почти Бахчисарай,
что ни чистилища, ни ада
нет — только выморочный рай.
2
“Потому и пусты саркофаги,
что цари, отряхнувшие прах,
растворились в сверкающей влаге
и парят в мозаичных мирах.
Не из кобальта, золота, хрома
создан мощно изогнутый щит;
он — плева, за которой — плерома:
там плывут мириады Плакид.
Он пленительней сладостной плоти,
шире всех представимых щедрот —
этот, рай отверзающий в гроте
и бессмертием дышащий, свод:
в топком бархате звездного луга,
где пасутся и агнец и конь,
не страшит никакая разлука,
ибо сам он — Христова ладонь…”
Но, завидуя искренней вере,
я спохватываюсь — не лги! —
вспоминая тебя, Алигьери,
и твои ледяные круги.
3
Ягненок льнет к Его ладони,
и пьет из чаши голубок,
и по траве гуляют кони…
И молод Человекобог —
еще земной и безбородый…
Но маги в красных колпаках
уже несут ларцы — с природой
Его божественной — в руках…
Всё — весть благая для всезнаек:
и крест, и смерть… И Он с тоской
глядит сквозь марево мозаик
на неспасенный род людской.
Сентябрь
Вот-вот реки ночной чернила,
напившись небом проливным,
затопят всё, что было мило
мне — или мнилось мне родным.
И жизнь моя, как лист кленовый —
безвольно-бледная звезда,
плывет во мрак, в ворота Новой
Голландии — куда, куда?..
Прощай, забег сердец олений!
Прощай, пожар, еще вчера
сжигавший страхи! Наводнений
стоит безлюбая пора.
И вся, что нас пленяла летом,
фотографическая мгла
теперь, защемлена пинцетом,
чернеет в ванночке дотла.
Весь снимок — липкая помойка,
где, измываясь надо мной,
захорошев от крови, Мойка
скользит пиявкой ледяной.
С арабского
Вечные фабулы в ступе толочь,
течь, замирать — не дыша…
Речь хороша уже тем, что не прочь
ею забыться душа:
тысяча первая кончится ночь —
и не найдут палаша.
Опустошенная чаша, не плачь —
жала лишилась оса:
стал москательщиком праздный палач,
позатупилась коса
Смерти. Ни холоден день, ни горяч.
Чище стекла небеса.
Глянь: Аладдин погоняет ослов,
смотрит Синдбад на отвес…
Больше не встретим заморских послов —
сказочно-страшных чудес.
Всё — с окончаньем магических слов —
смысл потеряло и вес.
* * *
Одинокий, себя именующий “Я”,
говорящий по-гречески и на иврите,
из пылающих кущ, в недрах небытия
нам построивший дом — лишь сердца отворите! —
умножающий пищу и воду в вино
претворяющий, лечащий грех первородный
крестной мукой своею, кем сердце полно —
даже если бунтует мой ум несвободный,—
как сказать мне “люблю” — и Тебе, и Твоим
сопечальникам — Осипу и Михаилу,
Иннокентию и Афанасию (им
есть число, но лишь Ты его ведаешь), силу
пересилившим смерти — и вечноживым?
* * *
Аквилон ли дышит в мехах, борей —
безразлично стонущим ребрам рей,
если мы сумеем поставить каждый
парус так, чтоб мчало нас даже зло
к Божеству,— а нет, мы возьмем весло,
среди вод несметных палимы жаждой!
Пусть кораблик утлый, пустой орех,
над пучиной гонят соблазн и грех —
нет иного способа, как во благо
обратить их, жадно впивая льном,—
и, как прежде стала вода вином,
станет Богом эта хмельная брага…
За соленым валом соленый вал
подымал нас к небу и волновал,
назревая светом тоски, мутнея,—
и в ресницах меркнул любимый взор
на одной из дьявольских Лысых гор…
но над ней Голгофы рыдали реи.
∙