В несколько строк
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 1998
В несколько строк
Павел ФЛОРЕНСКИЙ. ОРО. М., “Paideia”, 1998. Тир. 3000 экз.
Эта поэма, последнее, что сочинил Флоренский, осталась незавершенной. Адресованная детям философа, поэма должна была вобрать память семьи и память рода, символически воплотить их. Душевное состояние Флоренского видно по фрагментам писем, добавленным составителями. Так, он признается сыну Кириллу в письме от 24—25 января 1935 года: “Моя единственная надежда на сохранение всего, что делается: каким-то, хотя и неизвестным мне путем, надеюсь, все же вы получите компенсацию за все то, чего лишал я вас, моих дорогих”. Слова сбылись почти буквально: книга украшена рисунками нескольких поколений Флоренских, среди которых праправнуки Ваня Флоренский и Пауль Нойманн, пятилетние дети, со своими жалкими каракулями уже вошедшие в историю русской культуры. Компенсация бывает столь же абсурдная и несправедливая, сколь потери.
Франсуа ЖИБО. КИТАЙЦАМ И СОБАКАМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН. СПб., Издательская группа “Евразия”, 1998. Тир. 500 экз.
Существует загадочный закон прикосновенности, своеобразной партиципации, по нему люди, как бы то ни было связанные с миром искусства, вдруг ощущают в себе художественное дарование и пытаются его осуществить. Особенно это распространено в литературе. Пишут (по крайности переводят) жены писателей, их братья и сестры, племянники и племянницы, секретарши и литературные секретари. Как правило, талант в таких партиципационных рядах нисходит по убывающей, и если Джойс породил Беккета, а Эдуард Лимонов Елену Щапову и Наталью Медведеву, то Селин породил Франсуа Жибо (притом, что самого Селина, за многотомную биографию которого получил две премии, Жибо не знал, а был знаком лишь с его вдовой).
Марк АЗАДОВСКИЙ, Юлиан ОКСМАН. ПЕРЕПИСКА. 1944—1954. М., “Новое литературное обозрение”, 1998. Тираж не указан.
В письмах воплотились две совершенно несхожие позиции затиснутых временем и страшными обстоятельствами очень разных людей, что не мешало им глубоко уважать друг друга. Главный урок, который следует извлечь,— урок терпимости к близким. Остальное же — обильные и любопытные подробности для будущего академического курса русской филологии.
Фаина РАНЕВСКАЯ. СЛУЧАИ. ШУТКИ. АФОРИЗМЫ. М., “Захаров”, 1998. Тир. 15 000 экз.
Среди десятка культурных мифов, закрытых от пересмотра, есть и миф об остроумии Раневской. Хотя вряд ли кто-то улыбнется, перелистывая страницы этой маленькой книжечки. Здесь нет ни игры ума, ни острых сопоставлений, ни головокружительных каламбуров, нет ничего, кроме желания оставить за собой последнее слово, иметь право на особое мнение. Это форма интеллигентской самозащиты, жесткое противостояние миру, притом что объект насмешки чаще всего сам насмешник и шутки окрашены интеллигентским же самоуничижением. Такие книги полезно читать историкам общественного движения.
Евгений ШВАРЦ. ПЬЕСЫ. М., “Гудьял-Пресс”, 1998. Тир. 10 000 экз.
Не стоило бы и упоминать об очередном переиздании классических пьес и сценариев Е. Шварца, но как раз оно и навело на мысль. Наследники с книгоиздателями заодно заступили место былой цензуры. Они, по их разумению, лучше ведают, где писатель был прав, а где заблуждался, что стоит читать широкой публике, а что следует утаить. Например, в один из готовящихся сборников
Е. Шварца праводержатели наотрез запретили включать шварцевский очерк “Белый волк”. Пишется новая история советской литературы.
Джеймс ХИЛЛМАН. ИСЦЕЛЯЮЩИЙ ВЫМЫСЕЛ. СПб., Б. С. К., 1997. Тир. 2000 экз.
“Помещая глубинную психологию в пределы поэтико-риторического космоса, я беру на себя ответственность за предположения, которые я высказал в своих лекциях, прочитанных в 1972 году. В этих лекциях я сделал попытку охарактеризовать психологию души, являющуюся также и психологией воображения, такой психологией, которая опирается на процессы воображения, а не на физиологию мозга, структурную лингвистику или анализ поведения. Другими словами, это психология, которая признает существование поэтической основы сознательного разума. Любая история болезни такой психики является имагинативным выражением этой поэтической основы, имагинативным творчеством, поэтическим вымыслом…” Прочитав подобное, резонно спросить, в чем же заключается новизна подхода, новизна, отозвавшаяся скандалом, едва не отлучением Д. Хиллмана от правоверной юнгианской школы. Давным-давно русский мыслитель Я. Голосовкер разрабатывал философию имагинативного абсолюта, культурного побуда — основы жизни и еще сочинял историю об обитателе психейного дома (историю, по всей вероятности, оставившую след на романе о Мастере и Маргарите). О, западные мастера культуры! Их трагедия, их глубочайшее счастье, что они ничего не знают о нас.
Анри МИШО. ПОЭЗИЯ. ЖИВОПИСЬ. М., ВГБИЛ, 1997. Тир. 3000 экз.
Существование авангарда основано на волевом усилии и имеет целью полный захват власти. Он дерзок, сплочен и при внутренних разногласиях выступает единым фронтом. Тому сигналом книга, приуроченная к выставке Анри Мишо, прошедшей летом 1997 года. Слабые возражения типа “и я бы так смог” отметаются восторженными отзывами о французском художнике и поэте Октавио Паса, Хорхе Луиса Борхеса, Мориса Бланшо и других. О милитаризованности авангарда говорит и должность одного из инициаторов выставки Вадима Козового — не организатор, не распорядитель, а Комиссар. Несогласных, вероятно, тут же ставили к стенке, на которой были развешаны живописные работы Анри Мишо, и списывали в расход. Революция не в силах обойтись без жертв, особенно революция в эстетике.
Анна АХМАТОВА. СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ В ШЕСТИ ТОМАХ. Том первый. М., “Эллис Лак”, 1998. Тир. 15 000 экз.
Какой-никакой прогресс в литературе все-таки существует. Жанры возникают заново либо осознаются как новые, и сочинители пишут, используя особые жанровые возможности. Пометка в томе ахматовских стихотворений: “Стихотворные циклы сохранены только в тех случаях, когда стихи были написаны практически одновременно”,— свидетельствует о том, что очень научные работники желают все привести к первобытному состоянию. Каждый наслаждается на особинку. Приятно считать себя умнее Ахматовой, для этого и большого ума не надо.
Джоан КОМЕЙ. КТО ЕСТЬ КТО В ИСТОРИИ ЕВРЕЕВ. М., ТОО “Внешсигма”, [б. г.]. Тир. 5000 экз.
Любая книга, особенно справочная, несет отпечаток времени. Он неистребим, но устранимы ошибки, порожденные неведением. В противном случае, если прежде знаменитая энциклопедия заявляла, что Иван Грозный за особую жестокость был прозван Васильевичем, теперь нужный словарь может утверждать, что Бабель за активное сотрудничество с коммунистической властью получил отчество Эммануилович (а сотрудничество это в статье о Бабеле особо подчеркнуто и выделено).
Б. ФИЛЕВСКИЙ
∙