Народная комедия в двух действиях на темы Аристофана; Вступительная беседа с автором
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 9, 1998
НАРОДНАЯ КОМЕДИЯ В ДВУХ ДЕЙСТВИЯХ
НА ТЕМЫ АРИСТОФАНА
“Врачи говорили, что сделать ничего уже нельзя, что все неминуемо… И только моя жена Нина ходила с таким лицом (Филатов быстро, сверху вниз, провел ладонью вдоль лица, и оно приобрело неприступно–отстраненное выражение) и все ставила и ставила в церкви свечки. Как будто это могло помочь… А может, и помогло… Вот и нашей кошке тоже недавно сделали операцию. Ее зовут Анфиса”.
В столбе солнечного света на ковре лежала белоснежная Анфиса. Филатов поведал историю о том, что было у Анфисы восемь, а то и более претендентов–женихов. Все возили ее и возили к этим самым претендентам, все ждали: когда же к ней прилетит аист? А в последний раз привезли к одному “персику” (это так персидскую породу называют), оставили в надежде. Несколько дней кряду справлялись по телефону: “Ну как?” “Нет, еще знакомятся…” Не выдержали, приехали и увидели: в одном углу неподвижно Анфиса сидит, в другом — этот мордатый (морда, как подушка) “персик” хвостом бьет. Анфиса лишь глаз скосила, величественно подошла к жениху и лапой — по этой самой подушке… Леонид и Нина клянутся, что услышали, как кот завопил человеческим голосом: “Ма–а–ма!”
“Кому же такая под силу? Ну, чем не Лисистрата?” — подумала я.
“Предупреждаю, буду читать инсультным голосом”.— И Филатов начал читать свою “Лизистрату”. Поначалу чуть торопливо, но скоро голос вспомнил, вспомнил все — и театральные подмостки, и напряженность зрительного зала. Голос обрел отточенность, виртуозность прекрасного актера, профессионала. Лишь рука Филатова с уже прочитанным листком высоко замирала в воздухе, и Нинина ладонь мягко–мягко подхватывала этот листок, как будто поддерживала мужа под локоть.
Через несколько дней я вновь приехала в Барвиху, где Леонид Филатов отдыхал (не то слово — сидел за столом и писал) и мы говорили о “Лизистрате”. Эту беседу мы и предлагаем нашим читателям.
Леонид Филатов. Моя “Лизистрата” — это ни в коем случае не симуляция жизни. Дело в том, что последнее время было обо мне много газетных публикаций, что, мол, помирал, но — все–таки выжил… Признаюсь, ощущать себя как бы в униженном виде мне не хотелось, было желание проявиться в жизни живой, и это послужило подспудным толчком. А если говорить более предметно, то идея использования старого сюжета меня всегда привлекала. Этим блистательно занимается Григорий Горин. Он пересказывает сюжеты. Что значит — пересказывает? Я, помню, в детстве читал пересказы Сергея Богомазова, Тамары Габбе — да, то были действительно пересказы, а у Горина совершенно другое. Горин выворачивает сюжет наизнанку, берет только отправные точки, опорные, традиционные, всем известные, и строит, создает другое произведение.
Но я так, как Горин, не умею. Меня в эту сторону и не клонит. А сюжет аристофановской “Лисистраты” выбрал потому, что он многолюдный, без каких–либо извивов, Аристофан — как лоскутное одеяло, он не персонифицирован, нет — одна большая магистраль. Как просто — собираются бабы и говорят: “Все, хватит! Больше с мужиками не имеем ничего, пока не закончат воевать. А то потомства нет и вообще сами — инвалиды да уроды”. Ну вот, а в конце уже своей пьесы я еще говорю о том, что и другая беда бывает: человек так отвыкает от мирной жизни, что, когда она ценой всяческих усилий наступает, никак не может к ней приспособиться. И грядет расплата. К великому сожалению, все забывают, что война наносит вред сознанию, психике, что человек перестает быть нормальным не только в физиологии, но и во всем другом.
Потом мне показалось, что в моей “Лизистрате” не обязательна тщательная стилизация. Вот, например, я сейчас пишу пьесу по мотивам романа французского писателя восемнадцатого века Шодерло де Лакло. Здесь иное: во–первых, это другое время, для нас более конкретное, другое место — Франция, высший свет. Здесь надо учесть миллион нюансов, особенностей культурного контекста, куда я пытаюсь влезть, и вместе с тем надо написать по–русски, не в прямом смысле на русском языке, а чтобы было понятно — это писано русским человеком в России. Поэтому Франция здесь должна быть не на первом месте и иметь весьма условное отношение к пьесе. Сохранить некий баланс — ох, как трудно! А в “Лизистрате” — совсем другое дело.
Для нас сейчас что такое греческая литература? Клинопись. А Гомер? То ли был, то ли не был. А перевод “Лисистраты” сделан когда? И кем? Допастернаковский период… Это облегчило работу, дало некую свободу, можно было написать просто народную комедию с греческими именами, якобы греческими именами, потому как и это тоже проверить нельзя.
Ирина Николаева. Теперь понятно, почему вы отступили от общепринятого написания — Лисистрата.
Л. Ф. Ну, оно более принято с точки зрения литературной транскрипции, хотя и здесь есть разночтения, но поскольку я настаиваю, что пьеса русская, что ничего в ней древнегреческого нет, то на русское ухо лучше будет звучать Лизистрата, да и потом — Лиза, Лизавета… В этом уже появляется знак имени…
И. Н. В переводе с древнегреческого Лисистрата — “распускающая войско”.
Л. Ф. Я этого даже не знал, я же вам говорю, что я плохой ашхабадский школьник! Что я помню со школы? Помню: купидоны, амуры, кентавры — и все. Да еще позже в фильме Валерия Рубинчика “Комедия о Лисистрате” были кентавры и амурчики бегали со стрелами, голенькие… И если говорить откровенно, то вот мы так грамотно с вами определили: “по мотивам Аристофана”… Да, по мотивам, хотя всего Аристофана я до конца не дочитал. К сожалению… Понимаю, что это литературный и исторический памятник, ну литературный, может быть, уже не столько, но исторический — конечно… Но не могу… Просто сил нет и времени.
Итак, вернемся к началу нашего разговора об идее старого сюжета: я взял первичный голый сюжет и некоторые приблизительные взаимоотношения героев. Финал моей пьесы я придумал в самом начале работы. Это не главное в сюжете, но это самая главная нота всей пьесы. Она главнее самой Лизистраты, этакой одинокой активистки. Тем более что я не хотел представлять мою Лизистрату только активисткой, вождем и такой Машей Арбатовой. Получилась бы глупая история и совершенно неправильная. Надо было Лизистрате сделать любовь, пусть эта любовь несколько пассивна с ее стороны (все же Лизистрату взяли приступом), но у нее должна быть одна антипобеда, одно поражение… Такое красивое, такое женское поражение… У меня Лизистрата — всего лишь женщина, хотя поначалу была знаком, однако лить воду на мельницу идей феминисток мне неохота, я вообще против этих идей, я не за домострой, но эти глупости в конце двадцатого столетия, когда женщины доказывают, что они тоже люди… Конечно, люди, даже лучшие люди!
И. Н. Об историческом флере. Я тут для верности полистала некоторые книги, и они мне поведали, что Аристофан написал свою комедию, когда полным провалом закончилась одна из военных экспедиций, казна катастрофически пуста, спартанцы совершают набеги на аттические земли, отчего крестьяне покидают свои поля, да еще их нещадно, самым зазорным образом набирают в армию. Демократические силы ослабли, и вот–вот должно наступить непонятно что. Вам ничего это не напоминает?
Л. Ф. Я вот сейчас вас слушаю и думаю: если бы я все это знал, то написал бы абсолютно другую пьесу. Но если говорить серьезно о совпадении исторического контекста, исторических сюжетов, то, к сожалению, это очевидно. И не потому, что я такой прозорливый или просто угадал, для этого даже не надо выходить на улицу, вон посмотри телевизор с утра до вечера, все новости за день и садись — пиши… У меня в “Лизистрате” есть фраза в конце: “Только не было б войны”. Эта фольклорная присказка уже обозначена и в нашей литературе. Александр Моисеевич Володин заканчивает свою прекрасную пьесу “Пять вечеров”: “Только бы войны не было”. И если у Володина в пьесе война присутствует лишь в воспоминаниях, то в моей пьесе эта фраза помещена в другой, густой, реальный контекст. Она звучит острее, должна звучать острее, чем в состоянии мира, равнины, покоя. А потом вообще эти слова для нас многозначны. Это — про русских баб. Русская баба все простит, даже если мужик стал никуда не годен. Не важно — лишь бы живой был, а какой — как Бог даст.
Это о жертвенности, женской жертвенности, она и нам, мужчинам, не чужда, но женщинам особенно, и по глубинному существу — это благородно.
И. Н. Когда вы писали эту пьесу, были ли какие–то планы поставить ее?
Л. Ф. Нет, прежде я думал это издать, и у меня есть договоренность с издательством. Хочу, чтобы новая книжка состояла только из новых вещей, совсем без старья, а вот назову ее “Старые сюжеты”.
Определенный театр для этой пьесы я, конечно, имел в виду. В грезах… Театр, где я работал, который я очень люблю, театр “Современник” Галины Волчек. Это лучший театр с точки зрения женской труппы, в нем — гениальные актрисы. Во–первых, Марина Неелова, потом там много прекрасных, любимых актрис, моих подруг — Лена Яковлева, Галя Петрова, то есть в этом театре такой каскад женщин! Но все же он несколько другого направления, несколько академичный. Я читал “Лизистрату” Галине Борисовне, она между комплиментами всякими сказала, что слишком все плотно прописано, зазоров нет для режиссерской мысли.
И. Н. Какую рукопись стережет ваша Анфиса, которая так вольготно разлеглась на письменном столе?
Л. Ф. А стережет Анфиса несколько только что написанных глав пьесы “Опасный, опасный, очень опасный…” по мотивам романа Пьера Шодерло де Лакло “Опасные связи”. Я о ней уже упомянул вначале. Дело в том, что периодически возникают какие–то бумы. Вдруг нападает на людей в разных странах, в разных точках мира одна и та же идея, более того, одно и то же название.
По этому произведению в Америке в один год сделали два фильма. Первый фильм, «риерса, очень хороший, и второй — Милоша »ормана, ну это вообще гениальная картина, называется по имени главного героя романа — “Вальмон”. Не то чтобы я был этим заражен, но все же решился писать пьесу. Роман громоздкий, в письмах, сюжет прощупать очень сложно, долго и нудно. К слову сказать, все должно быть немного шаржировано, потому как это будет не комедия, а трагифарс. Надеюсь, получится такой театральный роман, то есть роман для театра, будет много сюжетных линий, не так много персонажей, но в отличие от “Лизистраты” здесь фантазировать будет нелегко.
Пьеса притягательна, притягательна тем, что ее трудно писать. Простоты и легкости добиваться мучительно, но если я этого не добьюсь — публиковать вообще не буду. Она должна получиться “на пуантах”, обманных пуантах, знаете, о жестокости как бы с легкостью. О жестокости сейчас можно говорить только так. Если произведение нагрузить свинцом прямой морали, ну, это скучно… Должно быть все само собой, как воспитание детей по системе Марии Монтессори. У нас, например, в гуманитарном лицее в Митине, ректором которого я являюсь, никто не может отрывать детей от дела, которым они в данный момент занимаются. Взрослые так выстраивают зависимость детского непослушания от жизнедеятельности ребенка, что все становится завязано одно с другим. Дисциплины, как мы привыкли понимать, нет, но невыполнение определенных обязанностей выливается для ребенка в определенный дискомфорт.
Так и в этой пьесе не будет ведущего или резонера, в уста которого можно вложить определенные нравоучения, потому как в этом романе все большие негодяи… Жизнь подсказывает, что прямые морализмы, наставления не действуют — даже Бог по–настоящему приходит к человеку в зрелом возрасте, обычно в несчастье или невезении.
И. Н. Все же отчаянный поступок — взяться за сюжет “Лисистраты” в эпоху вседозволенности, когда можно все и всем. Вот и Филатов туда же. Не боитесь прослыть любителем солененького?
Л. Ф. Конечно, могут сказать, ну, милый, долго же тебя держала плотина–то, вот ты и разговорился… Кривотолки не решают мою судьбу, если я уверен в точности моих посылов. Могут возразить: как было понято, так и было написано. В таком случае я не смогу быть понятым верно, значит, я виноват. Этот упрек я приму всегда. Но увидеть в моей пьесе хулиганствующего типа, подрывающего основы… С этим я не соглашусь. Знаете, в греческом варианте этого сюжета много моментов более откровенных, греки метафорами вообще не мыслили, все называли впрямую, и это лишало сюжет юмора. В России на эту тему можно говорить только смешно. Мы так воспитаны… У нас воспитание, конечно, и ханжеское, не без того. Но есть и демократический, народный слой, есть же сказки Афанасьева, народные частушки. Они смешны, наивны — такие самоделки на нескромные темы. Не будем говорить об Иване Баркове и его фривольных стихах, которые расходились в списках,— это интеллектуальные игры. Барков был человеком неглупым, очень образованным и хитрющим, как собака. Недаром его Пушкин любил.
А мне хотелось, чтобы это был как бы звук из народа. Не то, что я сам совсем уж из народа, но чтобы это был звук низа нашего, который гораздо талантливее звука верха.
И. Н. Существует риск в рассуждениях, скажем так, “ниже пояса”, скатиться в похабщину.
Л. Ф. А я хитрый, проверял свои сомнения на женщинах. -итал им пьесу, и они все до одной уверяли, что похабщины никакой нет. Но вот моя мама…
И. Н. А, значит, все же оказалась среди женщин одна…
Л. Ф. Мама все повторяла конфузливо: “Бесстыдник, бесстыдник”, и улыбалась…
Жене моей и другу Нине, без которой эта
пьеса (да и не только она) никогда не увиде–
ла бы свет
Участвуют:
Лизистрата, Миррина, Старая женщина, Молодая женщина, 1-я женщина, 2-я женщина, 3-я женщина, 4-я женщина, 5-я женщина, 6-я женщина,
7-я женщина, 1-я гетера, 2-я гетера, Кинесий, Предводитель, 1-й офицер,
2-й офицер, Женский хор, Мужской хор.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
На площади у городской крепости волнуется женская толпа. На некотором возвышении — Лизистрата.
Лизистрата
Прошу прощенья, милые товарки.
Но — если бы не крайняя нужда —
От ваших стирки, глажки, дойки, варки
Я вас не отвлекла бы никогда.
Чтоб положить конец мужским раздорам
И прекратить в стране мужской террор,
Сегодняшний наш форум должен хором
Им вынести суровый приговор!
1-я женщина
Но кто мы есть?.. И что для них мы значим?..
И вправе ль мы советы им давать?
Мы просим, отговариваем, плачем,
А им на наши просьбы наплевать!
2-я женщина
Бывало, муж вернется из похода,
Хлебнет винца и дрыхнет, как свинья.
А утром — в бой и снова — на полгода!
И это называется “семья”?!
3-я женщина
А мой придет и хмурится чего–то,
Потом рывком повалит на матрац…
Но только распахнешь ему ворота,
Глядишь — экстаз и кончился как раз!
4-я женщина
А моему, бывало, разминаешь
Его игрушку… Трешь ее, как трут…
И лишь с восходом солнца понимаешь:
Не женский, ох, не женский это труд.
Старая женщина
Ах, милые товарки, вы не правы!
Хoчу добавить реплику еще:
Важны, конечно, бабам и забавы,
Но нужно им и твердое плечо.
Молодая женщина
Не оттого ли, милая подруга,
Ты так об этом судишь горячо,
Что с возрастом у твоего супруга
Из твердого осталось лишь плечо?
Твой муж давно мне не дает покою,
Приходит и бесстыдно пристает…
И соловья в штанах бодрит рукою,
А соловей охрип и не поет!
Старая женщина
Да на тебя, бесстыжая корова,
Мужчинам и вскарабкаться–то лень!
Не то уже давно бы — право слово! —
Твой муж ходил рогатый, как олень.
Старая и молодая сцепляются в драке. Их осаживает
властный голос Лизистраты.
Лизистрата
Эй, доблестные дочери Эллады!
Кругом горит родимая земля!..
А вы и в том не видите преграды,
Чтоб всласть подраться из–за кобеля.
5-я женщина
Мы, женщины, мужской любви в излишке
И в мирные не знали времена!..
А нынче не осталось и мальчишки,
Кого б не забрала к себе война.
6-я женщина
Ну, как мы можем этим быть довольны?
Едва вздохнули — вновь кричат: беда!
Все время — только войны, войны, войны!..
А жить, а жить–то, бабоньки, когда?
7-я женщина
Но как в Элладе мир мы обеспечим?
Мужчины не воспримут нас всерьез!..
Гасить пожар войны нам будет нечем,
За исключеньем разве наших слез!
Лизистрата
Нет, мы свое с лихвою отрыдали,
Для слез не будет более причин!
Мы так изменим мир, чтоб слезы стали
Уделом исключительно мужчин!
Ведь всюду — стоит только обернуться —
Один пришел без рук, другой — без ног,
А третий мог и вовсе не вернуться,
Но все–таки вернулся — Зевс помог!
А тот, похоже, в голову контужен.
Придурки нынче тоже не в цене!..
Такой — он и чужой жене не нужен,
Не говоря о собственной жене!..
Я представляю ваш кромешный ужас,
А также выраженья ваших лиц,
Когда, в бою изрядно поднатужась,
Ваш муж домой вернется… без яиц!
Не выгонять же этого дебила!
Придется продолжать его любить!
Он будет делать вид, что так и было,
Вы — делать вид, что так должно и быть.
Молодая женщина
Кошмар!.. Вы только вдумайтесь, девчонки:
Без рук, без ног — еще туда–сюда!
Но если муж вернулся без мошонки,
То это настоящая беда!
1-я женщина
Но это же нечестно, Лизистрата!..
И слишком уж безжалостно к тому ж!..
Придет кастрат — я встречу и кастрата!..
Какой он там ни есть, а все же муж!..
Лизистрата
Чем ждать такого страшного подарка
И у пустой надежды жить в плену,
Не лучше ли, любезная товарка,
Остановить проклятую войну?..
2-я женщина (в истерике)
Не верю я, что все так обернется!
Я знаю, я ручаюсь головой:
Мой милый обязательно вернется!
С руками и с ногами!.. И живой!..
Лизистрата
А если не вернется?.. Так бывает!..
Удар мечом — и рухнул твой герой!
Ведь на войне, бывает, убивают,
И чаще, чем мы думаем, порой!
Пойми меня, любезная подруга,
Про то сегодня и веду я речь,
Чтоб твоего любимого супруга
Да и других — от смерти уберечь!
Ропот недовольной толпы.
3-я женщина
Все это — только слов пустая трата!
Дурное горлопанство! Бабий крик!
Женский хор
Зачем ты собрала нас, Лизистрата?
Неточен и невнятен твой язык!
Лизистрата
Чтоб наш характер испытать на крепость,
И — всем мужским интригам вопреки —
Давайте в городскую влезем крепость
И двери все защелкнем на замки!
Возьмем туда с собой питье и пищу,
И сделаем надежным наш редут!
И пусть по всей стране мужья нас ищут…
Мужской хор
Найдут!
Лизистрата
Найдут!.. А в крепость не войдут!
Миррина
Рискну предположить одну нелепость.
А если — всем стараньям вопреки —
Мужчины вдруг проникнут в эту крепость?
Ведь как ни кинь, а все же мужики!
Чем дело обернется в результате?
Вдруг чей–то муж, уставший воевать,
Узрит жену и вздумает некстати
Немедля уложить ее в кровать?
Лизистрата
Нельзя ему дерзить!.. Напротив, надо
Подманивать, манежить, волновать,
Пронзать его насквозь стрелою взгляда,
А как дойдет до дела — не давать!
Миррина
А если он попробует без спросу
Пристроиться к супруге между ног?
Лизистрата
А ты должна принять такую позу,
Чтоб он никак пристроиться не смог!
Миррина
А если он пойдет на приступ силой.
Сумею ль увернуться второпях?
Лизистрата
Ты ласково скажи: “Не надо, милый!”
И врежь ему ногою прямо в пах!
Миррина
А если он наляжет всею массой —
Мужчина он тяжелый,— что тогда?
Лизистрата (со вздохом)
Придется дать!.. Но нехотя. С гримасой
Бессилья, отвращенья и стыда!
Коль штурм сулит мгновенные услады,
Мужик берет копье наперевес,
Но, если крепость требует осады,
Он к ней теряет всякий интерес!
Вначале он напорист, наш вояка,
Но слишком долгий штурм ему во вред…
Глядишь, отбита первая атака,
А на вторую — сил уже и нет!
1-я гетера
Эй, Лизистрата!.. Что за чертовщина?!
Не хочешь ли ты, милая, сказать,
Что — подойди ко мне любой мужчина —
Я вынуждена буду отказать?
Лизистрата
Беседуй с ним… И улыбайся мило…
Но только не тащи к себе в кровать!
Ведь мы же защищаем дело мира,
Не следует об этом забывать!
2-я гетера
Все эти пацифистские химеры
Касаются одних лишь только жен!..
А что до нас — мы вольные гетеры,
Зачем же мы полезем на рожон?
1-я женщина
Эй, женщины!.. Да вы в своем рассудке?
Совсем уж потеряли стыд и честь!
Не зря вас называют — “проститутки”,
И точно — проститутки вы и есть!
1-я гетера (с достоинством)
Да, мы — не вы!.. Мы из другого теста!..
Но вы должны нас тоже уважать!
Тем более что акцию протеста
Мы все–таки решили поддержать.
2-я гетера
Пока мы тут болтаем, как сороки,
Война–то продолжается — увы!
Но мы бы уточнить хотели сроки:
А сроки забастовки каковы?
Лизистрата
Не знаю… Может, год, а может, сутки…
Надеюсь, не до гробовой доски!
1-я женщина
Смотри–ка, проститутки, проститутки,
А начинают думать по–людски!
Лизистрата
Что ж, наши споры были не напрасны —
Мужчинам мы придумали ответ!
Давайте ж поклянемся!.. Все согласны?..
Других, надеюсь, предложений нет?
1-я женщина
Покамест муж купается в насилье…
2-я женщина
Покамест продолжает воевать…
Женский хор
О чем бы нас мужья ни попросили —
Клянемся: ничего им не давать!
3-я женщина
Покамест муж не думает о сыне…
4-я женщина
Покамест на жену ему плевать…
Женский хор
О чем бы нас мужья ни попросили —
Клянемся: ничего им не давать!
5-я женщина
Попросит муж на завтрак колбасы ли…
6-я женщина
Попросит ли улечься с ним в кровать…
Женский хор
О чем бы нас мужья ни попросили —
Торжественно клянемся: не давать!
Мужской хор
Да, акцию задумали вы ловко!
Но выполнить ее — нелегкий труд!
Миррина
А эта… третьесортная массовка,
Чего они там, собственно, орут?
Лизистрата
Мужчины наше мненье презирают,
Знать, взгляд на жизнь у них совсем иной.
Ну что же, пусть отныне выбирают
Между войной и собственной женой!
Побудем здесь и вскорости узнаем,
Как наши поведут себя ослы!
Веселой ли покажется война им,
Когда у них взбунтуются тылы?!
Докажем нашим чертовым задирам
Одну простую истину хотя б:
Мужчины хоть и правят этим миром,
Но кое–что зависит и от баб!
КАРТИНА ВТОРАЯ
Во дворе городской крепости женщины уже наладили привычный быт: кто–то варит в котле похлебку, кто–то стирает в тазу белье, кто–то развешивает белье для просушки. Вдалеке, в башне на крепостной стене, Лизистрата дает инструкции женщине–караульному.
1-я женщина (кивая на Лизистрату)
Замужество пошло бы ей во благо.
Найти ей мужа срочно надлежит!
2-я женщина (поддерживает)
Ведь до сих пор не замужем, бедняга,
От этого, как видно, и блажит.
3-я женщина
Будь у нее семья, жила б, как все мы:
Муж на работе — ты сиди и жди!
4-я женщина
Будь у нее семейные проблемы,
Ее не потянуло бы в вожди.
5-я женщина
Нет ничего страшней безмужней бабы:
Кто попадет к ней в руки — тот держись!
6-я женщина
Твою–то жизнь устроила хотя бы,
А ей подай — общественную жизнь!
7-я женщина
Есть вроде и мордашка, и фигурка,
И, говорят, приличное жилье…
1-я женщина
А только не нашлось в стране придурка,
Который бы польстился на нее.
2-я женщина
А мы? Какими ж дурами мы были,
Когда так дружно согласились с ней?
3-я женщина
Нет, все–таки мужья нас мало били.
А били бы — так были бы умней!
4-я женщина
Тупые вертихвостки! Горе всем нам!..
Мы каяться должны сто раз на дню,
Что предпочли своим любимым семьям
Пустую Лизистраты болтовню.
5-я женщина
Муж бил меня порою — ну и что же?..
Бывает все меж близкими людьми.
С похмелья даст разок–другой по роже,
Так не со зла ж!.. Скорее от любви!
6-я женщина
У моего такое ж было свойство…
Все время бил, а как–то раз забыл.
И у меня возникло беспокойство:
Не врезал!.. Неужели разлюбил?
7-я женщина
А мой, хотя и пил вина помногу,
А иногда и крепко запивал,
Но все ж домой заветную дорогу —
И пьяный! — никогда не забывал.
1-я женщина
А мой, хотя частенько отлучался
Куда–нибудь… Ну, скажем, на войну.
Но всякий раз обратно возвращался,
Чтобы обнять любимую жену.
2-я женщина
А мой, когда терял к любви охоту
И был пригоден только для бесед,
То звал соседа, и его работу
Заканчивал отзывчивый сосед.
3-я женщина (согласно кивает)
Не говори, любезная товарка!
В своей семье и горе — не беда!
Конечно, и в семье бывало жарко,
Но скучно не бывало никогда.
Женский хор
Да, мало мы мужей своих любили!
Да, мало мы ценили прежний быт!
4-я женщина
За это нас, видать, мужья и били!
5-я женщина
И правильно! А как же нас не бить?..
Старая женщина
(решившись вступить в разговор)
Мне обойти бы тему осторожно,
Да тема–то уж больно горяча!..
Никак прожить нам, бабам, невозможно
Без твердого надежного плеча.
Молодая женщина (раздраженно)
Мне помнится, на прошлой нашей встрече
Ты втюхивала тот же манифест.
Дались тебе, однако, эти плечи!..
Иль у мужчины лучше нету мест?
Старая женщина (парирует)
Знать, у тебя зудит одно местечко,
Тебя и раздражает все кругом!..
И правильно: когда у сучки течка,
Она не в силах думать о другом!
Старая и молодая женщины опять сцепляются в драке.
Появляется Лизистрата.
6-я женщина
Скорее разними их, Лизистрата!
7-я женщина
У них опять военная страда!
Лизистрата
Стыдитесь!
(Старой женщине.)
Ты для драки старовата!..
(Молодой женщине.)
А ты для драки слишком молода!
Нам от войны нигде житья не стало!..
Хотели скрыться здесь — и вот те на! —
Она нас даже в крепости достала.
Липучка эта подлая — война!..
В толпе женщин неожиданно начинается переполох.
6-я женщина (указывая на здание крепости)
Смотрите! Кто–то там проворней белки
На верхние метнулся этажи!
7-я женщина
Да чьи ж это нахальные проделки?!
Голоса
Гляди: мужик!..
Держи его, держи!..
Лизистрата
Чего вы раскричались беспричинно?
Куда вы этак кинулись гурьбой?
1-я женщина
Но там — мужчина!
Лизистрата
Это не мужчина!..
Верней, мужчина… Только голубой!..
И хоть не схож он с нами нижней частью,
Его мы впустим в крепость, не чинясь!
Ведь он — подруга наша по несчастью,
Он, проще говоря, одна из нас!
2-я женщина (одобрительно)
Сей факт его неплохо аттестует!
Но кто его в движенье к нам втянул?
Лизистрата (пожимая плечами)
Шел мимо. Видит — женщины бастуют.
Подумал. Посочувствовал. Примкнул.
Для женских нужд пригоден он не очень,
Но тем хорош он, что издалека,
В большой туман, к тому же темной ночью,
Слегка напоминает мужика!
3-я женщина
Представим, что мужчина он как будто.
4-я женщина
На истинную суть его — плевать!
5-я женщина
Он видимость семейного уюта
Хоть изредка нам будет создавать!
Неожиданно Лизистрата замечает, как к крепостным воротам крадется
группка молодых женщин, пытающихся под шумок улизнуть
из крепости. Лизистрата властно поднимает руку, гам стихает,
и взгляды всех присутствующих обращаются к “дезертирам”.
Лизистрата (6-й женщине, понимающе)
Причиной, разумеется, мужчина?
С чего ты вдруг решила удирать?
6-я женщина (неуверенно)
Да я белье для стирки замочила…
Хoтела на досуге постирать…
Лизистрата (7-й женщине)
И у тебя такая же причуда?
И ты хотела выстирать белье?..
7-я женщина
Осталась дома грязная посуда,
И я помыть надумала ее…
Лизистрата (молодой женщине)
И твой мотив, конечно, в том же духе?
Ну и компашка, я вам доложу!
Молодая женщина (выставляя огромный живот)
А я… Мне срочно нужно к повитухе!
Еще часок–другой — и я рожу!
Лизистрата (разглядывая живот)
Да ты и впрямь беременна, девчонка!
С чего бы это? Странные дела!
Сегодня ты на вид круглей бочонка.
Молодая женщина
Вчера во сне я встретилась с супругом,
И он меня всю ночь — такой нахал! —
Распахивал своим отменным плугом.
И вот смотрите…
(Снова выставляет живот.)
…сколько напахал!..
Лизистрата
Еще вчера клялась перед народом,
А нынче удираешь, не простясь!
(Неожиданно изо всех сил бьет молодую женщину кулаком в живот.
Слышится металлический звон, из–под одежды молодой женщины
с грохотом выпадает большой медный таз.)
О–о!.. Поздравляю, милая, с приплодом!
Ты родила отличный медный таз!
В Элладе роды всякие случались,
Но помнится, что в прошлые разы
У женщин никогда не получались
Такие превосходные тазы!
Ну что же, если ты не возражаешь
И если способ родов твой таков,
То ты еще нам много нарожаешь
Полезных для хозяйства пустяков!
Молодая женщина (смущенно)
Прости мне эту подлость, Лизистрата,
Прости мне хитрость дерзкую мою!..
Но если в чем–то я и виновата,
Так в том, что я люблю свою семью…
Лизистрата (печально)
Мне ль не понять, любезные подруги,
Сколь, в сущности, нелепы и смешны
Все наши неуклюжие потуги
Плевками загасить костер войны!
Вот если б и соседние державы
Мужчин из дому выгнали бы вон,
Они б нас этим очень поддержали
И вовсе бы не стало в мире войн!..
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Ночь. Площадь перед крепостной стеной. У подножия стены
крадучись появляется Кинесий.
Кинесий (негромко)
Любимая!.. Война неумолима,
Но я пришел к тебе, оставив бой…
Не мог я умереть, моя Миррина,
Еще хоть раз не встретившись с тобой!
На крепостной стене появляется Миррина.
Миррина
Кинесий мой!.. О, ты ли, мой любимый?!
А впрочем, нет!.. Молчи!.. И без того
Одною лишь тоской моей глубинной
Узнала я супруга моего!
Кинесий
В ночи ты для меня почти незрима…
Твои лишь очертанья мне видны.
Приди ж в мои объятия, Миррина,
Спустись сюда, к подножию стены!
Миррина
В согласье с нашим внутренним уставом
Мы Лизистрату слушаться должны!..
Никто из нас не обладает правом
На улицу спускаться со стены.
Уж лучше сам ты прояви сноровку
И собери силенок — сколько есть.
Я со стены спущу тебе веревку,
И ты сюда ко мне попробуй влезть.
Кинесий (обиженно)
Мне ползать, точно муха, неохота,
У города к тому же на виду.
Открой–ка крепостные мне ворота,
И я по–человечески войду.
Миррина
Открыть тебе ворота я могла бы,
Да стражники подмогу позовут.
А набегут взбесившиеся бабы,
Они тебя на части разорвут!
Кинесий (жалобно)
Ужели к мужу будешь не добра ты?
Он так устал!.. И так изранен весь!
Да плюнь ты на приказы Лизистраты!
Спускайся вниз!
Миррина
Лови веревку!.. Лезь!
Миррина сбрасывает вниз конец веревки. Разгорячившись, Кинесий и Миррина не замечают, как начинают разговаривать все громче. Наконец на крепостной стене появляется разгневанная Лизистрата.
Лизистрата
Скажи на милость, что тут происходит?
Откуда среди ночи этот гам?
(Прислушивается.)
Я слышу, там, снаружи, кто–то ходит,
Причем мужчина, судя по шагам!
Миррина
Кинесий мой вернулся из похода,
Всего на час расстался он с войной.
Столь краткая дана ему свобода,
Чтоб он успел потешиться с женой…
Не откажи нам в этом, Лизистрата!
Лизистрата
Ты спятила! Забудь про эту блажь!
Какой пример публичного разврата
Ты нашим бедным скромницам подашь?!
Появляются другие обитательницы крепости
с горящими факелами в руках. Они уютно располагаются
по всей крепостной стене.
Суровое такое заявленье
Я сделала, как видишь, неспроста.
(Указывает на женщин.)
Еще не объявили представленье,
А зрители уж заняли места!
(Замечает карабкающегося по стене Кинесия.)
А ну к порядку, юноша, к порядку!
Ты влез уже почти на полстены!
Теперь остановись. Люби вприглядку!
Оттуда все подробности видны…
Миррина (умоляюще)
Смягчить жестокость нашу не пора ли?
Закон насчет любви уж больно рьян!
Лизистрата (в сторону Кинесия, небрежно)
От этого еще не умирали!
Пусть сам себя обслужит, павиан!
Кинесий (жалобно)
Миррина! Помоги мне хоть немножко!
Пожалуйста, родная, будь добра!
Ну покажи одну хотя бы ножку…
Хoтя бы грудь… Хoтя бы часть бедра!
Женский хор
Давай, Миррина! Сбрасывай одежду!
Тут все равно не видно ни черта!
Мужской хор (поддерживает)
Не можешь дать — так дай хотя б надежду,
Что все его усилья не тщета!
Миррина нехотя обнажается.
1-я женщина (Кинесию)
Ты паузой себе наносишь вред лишь:
Желанье превращается в недуг…
2-я женщина
Трудись рукой, Кинесий! Что ты медлишь?
3-я женщина
Забыл, как это делается, друг?
Миррина (Лизистрате, почти плача)
Избавь его от этого мученья!
Он вынужден орудовать рукой!
Лизистрата (пожимает плечами)
Обычное мужское развлеченье!
Подумаешь, особенный какой!
Миррина (Кинесию, в отчаянье)
Поверь, Кинесий, я не виновата!..
Кинесий
Я знаю, ты страдаешь и сама!
Всему виною стерва Лизистрата,
Она всех наших жен свела с ума!
4-я женщина
Ты лучше тереби свою пустышку,
Чем Лизистрату склочно обвинять!
5-я женщина
Попробуй, что ли, сделать передышку!
6-я женщина
Попробуй, что ли, руку поменять!
Кинесий отвечает злобным рычанием.
Молодая женщина (Кинесию с вызовом)
Любить жену — занятие пустое,
Ты этим занимаешься не с той!
Мое вот тоже гнездышко —в простое,
И я б тебя пустила на постой!
Старая женщина
(вскакивает, возмущенно)
Платить такому надо идиоту,
Который бы, жену свою любя,
Вдруг в кой–то миг почувствовал охоту
Публично взгромоздиться на тебя!
Ну, полюбуйтесь вы на стерву эту!
Будь поскромней, паршивая овца!
Страшней тебя девицы в мире нету!
Хоть спереди! Хоть сзади! Хоть с торца!
Молодая женщина (опешив)
Ну до чего ж ты злобная особа!
Что ни скажу — ты сразу мне под дых…
Тебе всего полмесяца до гроба,
А ты все задираешь молодых.
Старая женщина
Быть может, я и впрямь близка ко гробу,
Но если там — заранее скажу! —
Такую ж я почувствую стыдобу
За вас, я и в гробу не улежу!
(Обращается ко всем.)
Пора кончать спектакль этот жуткий!
Терпеть его не в силах дольше взор!
Ужель вам невдомек, что ваши шутки
Мужчину обрекают на позор?
Вы из мужчины сделали уродца,
Меж тем мужчину надо уважать.
Вы спросите: а как же с ним бороться?..
Да как угодно! Но не унижать!
Лизистрата (посерьезнев)
Итак, спектакль окончен! Гром оваций!..
Оставим обсужденье про запас!
Негоже, в самом деле, издеваться
Над теми, кто и так слабее нас.
Кинесий спрыгивает со стены. Миррина вновь надевает свою одежду.
Женщины аплодируют. Кинесий порывается что–то сказать,
но Лизистрата не дает ему вымолвить ни слова.
Твой монолог заранее нам ясен.
Не ставь позор свой женщинам в вину!
Лети, наш гордый сокол, восвояси
На милую душе твоей войну!
Кинесий, шатаясь от горя и стыда, уходит. Лизистрата смотрит ему вслед.
Вот, женщины, наглядная картина,
Которой я хотела показать,
Насколько жалок может быть мужчина
В своем природном виде, так сказать!
Он важно надувал пред нами щеки,
В нем были сила, твердость и покой.
Но вдруг сошел с ума от женской щелки,
От малой чепуховинки такой!
Лизистрата поворачивается к женщинам.
А вы чего расселись, будто квочки,
Надеетесь, что он придет опять?..
Теперь, после веселой этой ночки,
Вам надлежит как следует поспать!
Женщины принимают эти слова как приказ и, недовольно ворча, расходятся. На крепостной стене остаются только Миррина и Лизистрата.
Ах, подлость в мужиках необорима.
До гнездышек чужих мужчина слаб.
Он вроде бы хотел тебя, Миррина,
А сам все на других косился баб…
Миррина (вздыхая)
Да, что и говорить!.. Мужчины слабы!
Лизистрата (горячо)
Но женщинам сдаваться не к лицу!
Неужто же, Миррина, ты дала бы
Такому беспринципному самцу?
Миррина (огорченно)
Не знаю… На душе темно и тошно…
Теперь, попросит если — так не дам!
А вот кому уж я дала бы точно —
Так это нашим бабам! По мордам!
КАРТИНА ВТОРАЯ
Раннее утро. Площадь перед крепостной стеной.
На площади появляется предводитель в сопровождении двух офицеров.
Предводитель (громко)
Не здесь ли проживает Лизистрата,
Известная теперь на всю страну,
Что против брата нашего, солдата,
Ведет непримиримую войну?
На крепостной стене появляется Лизистрата.
Предводитель (ошеломленно)
Ты — Лизистрата?
Лизистрата
Да!.. Привет, вояка!
Так ты о чем тут давеча кричал?
Предводитель (приходя в себя)
Какая ж ты красавица, однако!
Я никого красивей не встречал!
Лизистрата
Ну, что ж, дружок, за комплимент спасибо,
Хоть это и армейский комплимент.
А рассуждать о том, как я красива,
Не те ты выбрал место и момент…
Предводитель
Согласен, Лизистрата!.. Сменим тему.
Позволь тебя спросить: какой кретин
Упрятал вас за крепостную стену
И выдумал столь дикий карантин?
Лизистрата
Должна предупредить тебя я сразу:
Полегче, парень!.. Ты не на плацу!
Еще одну такую скажешь фразу —
И тотчас же схлопочешь по лицу!
Предводитель
Да, перебор! Прости меня за это!..
Я солдафон! Я дурень! Я нахал!..
Но мало–мальски внятного ответа
Я все же от тебя не услыхал.
Так чем же перед вами виноваты,
Пред женским населением страны,
Отважные и честные солдаты,
Эллады благородные сыны?
Лизистрата
Да, нетрудно в том не согласиться с вами:
Что летописцы в хрониках войны
Вас обозначат гордыми словами —
Эллады благородные сыны!
А вот мои ехидные подруги
Готовы раззвонить во все концы,
Что вы весьма бездарные супруги
И крайне бесталанные отцы!
Предводитель
Солдату и нужна–то только малость —
Чтоб родственники были с ним милы.
И чтоб солдату легче воевалось,
Он должен быть спокоен за тылы…
1-й офицер
Но нынче и в тылу нам нет покоя…
2-й офицер
Куда нам притулиться?.. Как нам жить?
Предводитель
Что требуется сделать нам такое,
Чтоб вновь доверье ваше заслужить?
На крепостной стене появляются другие женщины.
Лизистрата
Мы, женщины, народ весьма упрямый!
Чем, говоришь, доверье заслужить?
А просто: у стены вот этой самой
Вели войскам оружие сложить!
1-я женщина
Мы предлагаем вам сложить оружье
И погасить военный жар в крови!
2-я женщина
Тогда поговорим. Сперва — о дружбе.
А после, может быть, и о любви!
1-й офицер (возмущенно)
А чем сражаться будем мы с врагами?
2-й офицер (с пафосом)
Или Отчизна вам не дорога?!
Лизистрата
Рогами, драгоценные, рогами!
На что ж мы подарили вам рога?
Предводитель
Ах, вот как?! О несчастные солдаты!
Отведавшие горюшка сполна,
Они еще вдобавок и рогаты!
Достойно ж наградила их страна!
3-я женщина (поправляет)
Жена, а не страна!.. Не шей нам дело!
Не путай нас в политику, дружок!
4-я женщина (авторитетно)
Мужьям к лицу — свидетельствую смело —
Один–другой на темечке рожок…
5-я женщина
А обижаться — глупо и не надо!
Представь себе смятение врага,
Коль на него попрет оленье стадо,
Перед собою выставив рога!
6-я женщина (миролюбиво)
Чего тут обижаться, в самом деле?
Когда мужья уходят воевать,
Ведь должен же у женщины в постели
Хоть кто–нибудь хоть изредка бывать?
7-я женщина (с горечью)
Ведь ваши жены, как бы ни хотели,
Не вспомнят даже с горем пополам,
Какими вы бываете в постели
И вообще — бываете ль вы там!
Предводитель
Обманутые воины! Мне жаль их!
Одна надежда: кончится война —
И на родной истории скрижалях
Героев не сотрутся имена!
А честь страны? А денежные траты?
А воинская слава, наконец?
И что — из–за какой–то Лизистраты
И кучки глупых баб — всему конец?
Женский хор
Казарменный жаргон у нас не в моде!
Еще одно поганое словцо —
Мы хором надаем тебе по морде!
Лизистрата (поправляет)
Точней сказать: набьем тебе лицо!
Предводитель (в сторону)
Чем больше в разговорах наших перца,
Чем громче я бранюсь и ссорюсь с ней,
Тем явственней я ощущаю сердце
И тем огонь любви моей сильней!
(Лизистрате.)
Пока вы тут беспечно верещали:
Мужчина, он такой, мол, и сякой!
Бесстыдницы, мы вас же защищали,
Оберегая глупый ваш покой.
Лизистрата
Постой!.. Ты что–то путаешь в запале!
Известно ведь любому пацану:
На вас не нападали. Вы — напали.
Вы первыми затеяли войну!
Вы гражданам защиту обещали,
А получился форменный скандал!..
Кого и от кого вы защищали,
Когда на вас никто не нападал?
Ах, сколько на земле людишек подлых!
Такие уж настали времена!..
Вы подлость преподносите, как подвиг,
И просите за это ордена!
Предводитель (надменно)
Позвольте вам заметить с укоризной —
И поскорей возьмите это в толк! —
Мы выполняем долг перед Отчизной,
Священный перед Родиною долг!
Лизистрата (раздумчиво)
Пред Родиной, конечно, неудобно…
Долги, конечно, надо отдавать…
Но почему она — в уплату долга —
С вас требует кого–то убивать?
И коль у вас пред ней долги такие,
Что даже жизнь — в уплату их — пустяк,
То хочется спросить вас, дорогие,
Зачем же вы одалживались так?
Коль Родина удар наносит сзади,
Да так, что аж в глазах потом круги,
То лучше, дорогие, не влезайте
Вы к этой страшной Родине в долги!
1-й офицер
Твои слова кощунственны и глупы!
2-й офицер
И больше половины их — вранье!
Предводитель
Выходит, зря сегодня наши трупы
Клюет на поле брани воронье?
Лизистрата
Выходит, зря!.. Героев мы зароем
И перед ними головы склоним!
А вот что с главным делать нам героем?
Скажи, начальник, что нам делать с ним?
Предводитель молчит.
Что голову повесил, предводитель?
Оплакиваешь воинскую честь?
В одних глазах — герой, в других — вредитель.
Так кто же ты в действительности есть?
Предводитель (в сторону)
Бывало, недруг пер на нас стеною,
Я вел себя, как воин и храбрец!
А тут — она одна передо мною,
Без стрел и без меча… А мне — конец!
(Лизистрате.)
Видать, я для тебя противник слабый,
С тобою спорить мне не по плечу.
(После некоторой заминки)
Но падать на колени перед бабой
Я все же не могу и не хочу!
К этому времени на площади скапливается изрядная мужская
толпа, но мужчины все прибывают и прибывают.
Лизистрата
Ну что ж, не повезло на этот раз нам!
И — хоть с тобой схлестнулись мы всерьез —
Наш спор — как оказалось! — был напрасным
И нужных результатов не принес.
(Обращаясь ко всем)
Две страсти мучат нас неистребимых,
Которые нельзя свести в одну…
Нам выпало любить своих любимых.
Вам выпало любить свою войну.
Мужчины!.. Мы любили вас когда–то,
Но женщины теперь вам не нужны!..
Воюйте ж на здоровьичко, ребята!
Счастливой вам и радостной войны!
Внезапно в толпе начинается волнение — среди эллинских воинов
появляется гонец из неприятельского войска.
Гонец (кричит)
Эй! Главного зовите командира!
Предводитель (отделяясь от толпы)
Ну я, допустим, главный командир!
Гонец
Командованье наше просит мира…
Верней, не просит… предлагает мир!
Предводитель (озадаченно)
Приятно слышать!.. Но желаем все мы
Узнать, что за беда у вас стряслась.
Сломались копья?.. Прохудились шлемы?..
Распалось войско?.. Поменялась власть?
Гонец
Война еще, пожалуй, шла и шла бы,
Быть может, до скончания веков,
Но наши обезумевшие бабы
Вдруг взбунтовались против мужиков!
Предводитель (заинтересованно)
Но есть же, вероятно, и причины
Тому, что так разгневались они?
Чем провинились бедные мужчины
Пред женщинами? Толком объясни!
Гонец
Грешно на полоумных обижаться,
Безумье не поставишь им в вину.
Орут: “Не смейте даже приближаться,
Покамест не закончите войну!”
Предводитель (в сторону Лизистраты, громко)
Мысль свежая! И в целом неплохая!
С ней может спорить разве что дебил…
Ее и прежде, кажется, слыхал я,
Вот только имя автора забыл.
(Гонцу.)
На женщин ваших ты, дружок, не сетуй,—
Война и вправду требует конца!
Лизистрата (язвительно)
Вы вышли из войны позорной этой,
Не потеряв нисколечко лица.
(Улыбаясь)
Что ж, раз судьба такое учудила,
Скорей в объятья жен, сестер и мам!
Предводитель
Солдаты, слушай голос командира:
Войне — конец! Ступайте по домам!
Солдаты на площади ликуют. Женщины в крепости — тоже.
Площадь перед крепостной стеной мгновенно пустеет.
В центре ее остается лишь один предводитель.
Лизистрата
Ну вот теперь ты можешь быть доволен:
Окончена война. И ты живой!
Что скажешь напоследок, храбрый воин?
Предводитель (выпаливает)
Эй, Лизистрата!.. Будь моей женой!
Женщины на крепостной стене настороженно затихают.
Лизистрата — в замешательстве.
Лизистрата
Хоть мой житейский путь тяжел и труден,
Мне все же рваться замуж нет причин.
Я не из тех, надеюсь, страхолюдин,
Что жизнь проводят в поисках мужчин.
Но, чтоб не омрачать такую встречу,
Я дам тебе расплывчатый ответ.
Я не отвечу “да”! Но я отвечу…
(После паузы.)
А почему бы, собственно, и нет?!
Женщины аплодируют.
Старая женщина (предводителю)
Твоя невеста краше Афродиты,
Она и есть твой орден, командир!
Женский хор
И пусть в большой войне не победил ты…
Мужской хор
Но в этом поединке победил!
ЭПИЛОГ
Первая ночь после войны. Дом Кинесия и Миррины.
Кинесий и Миррина в постели.
Кинесий
Приученный к насилию и крови,
Я возвратился в мир забытых чувств.
И прежний мир я постигаю внове,
И жить на свете заново учусь!
Мне снился как–то ночью, после боя,
Войны такой примерно эпилог —
Что я не звезды вижу над собою,
А низкий наш домашний потолок…
Мне снилось, что на нашем брачном ложе
Живой и невредимый я лежу,
И ту, что всех на свете мне дороже,
В своих объятьях пламенных держу.
И снилось мне, что страсть моя бездонна
И неземною силою полна…
Миррина
Любимый, все сбылось! Ты снова дома,
И я с тобой. И кончилась война!..
(После паузы.)
Но счастье не приходит без напасти.
Ты видишь, я от страсти вся дрожу!
Свидетельства ж твоей безумной страсти
Я, честно говоря, не нахожу!..
Кинесий (растерянно)
В бою себя я чувствовал мужчиной,
Хотя стоял у смерти на краю.
Теперь же, в мирной жизни благочинной,
Я, право, сам себя не узнаю.
(В отчаянии)
И как вы допустили это, боги,
Чтобы в такой ответственный момент
Мне отказал в поддержке и подмоге
Дотоле безотказный инструмент?
Миррина
Такой эффект, должно быть, жизни мирной —
Мы заново друг друга узнаем…
Не причитай, не надо, слышишь, милый?
Ведь главное, что мы опять вдвоем!
Кинесий (плачет)
Да будь ты мной — и ты бы причитала!
Ведь мне еще пока не шестьдесят,
Меж тем мои мужские причиндалы,
Как стираные тряпочки, висят!
Миррина
Не стоит, милый, слишком огорчаться,
Не повезло — и ладно! И плевать!..
И прежде нам везло не так уж часто,
Так что ж сейчас об этом горевать?
Кинесий (с неожиданной горячностью)
Любимая! Ты мне необходима,
Но для успеха мне еще нужны —
Свист копий, звон мечей и запах дыма,
И прочие реалии войны!
Хватает мне и пыла, и сноровки,
И технику я дела не забыл!..
Но лишь в своей привычной обстановке
Смогу я стать таким же, как и был…
Ты погреми на кухне сковородкой,
Как будто где–то рядом грянул бой.
Дай лишь толчок, лишь импульс дай короткий —
А дальше все пойдет само собой!..
Миррина послушно гремит сковородкой. В ту же секунду ночная тишина
взрывается диким звоном и грохотом: изо всех городских окон
Миррину поддерживают гремящие сковородки,
кастрюли, тазы… Кинесий напуган и растерян.
Кинесий
Вот этого нам только не хватало!
Кто по ночам смущает наш покой?
Миррина (с деланным равнодушием)
А–а… Это жены нашего квартала…
Ведь ты же не один у нас такой!..
Грохот понемногу затихает… Кинесий и Миррина лежат,
откинувшись на подушки, и безучастно глядят в потолок.
Кинесий
Прости… Но нет ни страсти, ни азарта…
Я, кажется, отвык от тишины.
Миррина
Не важно, милый… Спи… Продолжим завтра…
О боги, только б не было войны!..
Конец