Стихи
Александр ЛЕОНТЬЕВ
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 5, 1998
Александр ЛЕОНТЬЕВ Попутна любая дорога… Осень Господня Н. Л.
Уже стеклодувами Вакха
Повыдуты в зарослях лоз
Янтарные гроздья, что ах, как
В лучах золотятся! — стрекоз
Прозрачней речных слюдянистых!
И мед этот — прежде чем в рот
Попасть — в лопушащихся листьях
Оскомину зренью набьет.
Так осень легка на помине,
Что высохшая изнутри
В пустой к холодам паутине
Оса — тяжелее, смотри.
Она ль с медуницей-товаркой
Разбила живые шары
Бутонов; и астрою жаркой
Рассыпалась жизнь до поры.
Бессмертной природе урона
Не будет, но гибнет краса;
И чудится — в садик Ламона
Крадется, как Лампис-лиса,
Морозного воздуха пустошь —
Такая, что краски вот-вот
Ты волей-неволей отпустишь,
Как рыбок цветистых под лед.
Но ты еще, словно подсолнух,
В соломенной шляпе — лицом
Все тянешься к солнцу; и полных
Листвы — перед смертным концом —
Ветвей обступающий шорох
И шелест и шум так хорош,
Что нету причин, от которых
Ты хочешь не хочешь умрешь.
Причесаны гребнем Ван Гога,
Пестреют лоскутно поля…
Попутна любая дорога,
И жизнелюбива земля,
Которой зима не помеха,—
Пускай ее шкурки лежат…
На шубу из вербного меха,
Пожалуй что хватит деньжат.
* * * Впереди — только трое, и чуть подотстал новичок,
Глядя вслед Бальтазару и Каспару и Мельхиору…
Расширяется медленно суженный стужей зрачок,
Провожая бредущих в грядущее по косогору.
Под родное крыло; кто-то с перьями, с пухом; иной —
Налегке возвратится в долину из дальнего края,
Но чем легче ягдташ у мужчины, тем ссора с женой
Неизбежней. И только кровать их сведет, примиряя.
Эта жизнь столь проста, что по звуку ей близок простор,
Где на снежных дрожжах продолжает расти панорама,
Раздвигая — при помощи света и воздуха — взор…
Так пускай же пойдет на дрова деревянная рама!
* * * Впереди — только трое, и чуть подотстал новичок,
Глядя вслед Бальтазару и Каспару и Мельхиору…
Расширяется медленно суженный стужей зрачок,
Провожая бредущих в грядущее по косогору.
Под родное крыло; кто-то с перьями, с пухом; иной —
Налегке возвратится в долину из дальнего края,
Но чем легче ягдташ у мужчины, тем ссора с женой
Неизбежней. И только кровать их сведет, примиряя.
Эта жизнь столь проста, что по звуку ей близок простор,
Где на снежных дрожжах продолжает расти панорама,
Раздвигая — при помощи света и воздуха — взор…
Так пускай же пойдет на дрова деревянная рама!
* * * В стекле веницейском увязшие вязы,
Слегка замутненном… Как будто они
Поставлены кронами в хрупкие вазы…
Алмазы фальшивые, стразы, огни…
Мерещится — тронь этот анабиозный
Хрусталь, и со звоном раскидистый лед
Начнет распадаться в крепчайшей морозной
Тиши, что — как чашечка — треснет вот-вот.
Все, чудится, ветви, чья суть непрозрачна
Для глаза, но коричневато-черна,
На мелкие части, осколки — хоть плачь, но
Рассыпя-расколются, падая на.
Среда леденцовая, царство иллюзий…
Не станут прозрачными вещи… Но я
Еще восхищенной душой удивлюсь ей —
Поверхностной прелести, радость моя.
Зимний сад Туман, затишье, снежная ограда
Деревьев — как бы впавших в забытьё…
И ночь, хрустя, идет сквозь хворост сада,
В него вплетая кружево свое.
Взгляни наверх — и лягут на ресницы
Салфетки снега: сколь они малы!
У ангелов такие кружевницы,
Что веточки дрожащие — стволы
В их представленье… Пухом белорунным
Должно быть небо, но такая тьма
Под куполом — звезды теперь искру нам
Не высечь там, откуда к нам зима
Спускается… А ты — немой свидетель
Ее паденья — тянешься туда,
Угадывая в зарожденье петель,
В мельканье спиц — всю крохотность труда.
О, как же ты в сравненье с ним громоздок!
Закрой лицо руками, точно сад
Вчера, что — как Иаков — был объят
Борьбою с Тем, Кто пристален, как воздух,
Когда мы от Него отводим взгляд.
∙