В нескольско строк
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 8, 1997
В нескольско строк
ЛАВКА БУКИНИСТА
ПОЭТЫ ГРУППЫ «ОБЭРИУ». [Б.м.], «Советский писатель», 1994. 3 000 экз.
Обстоятельно подготовленный том демонстрирует три вещи. Чрезвычайно трудно найти что-либо, кроме знакомства и порою дружеских отношений, что могло хотя бы формально объединить столь разных людей и стихотворцев. В прямом сопоставлении очевидна абсолютная величина таланта Н. Заболоцкого, рядом с которым и А. Введенский, и тем более Д. Хармс почти перестают быть. Стихотворные вселенные Н. Олейникова и К. Вагинова столь же несравнимы со вселенной
Н. Заболоцкого, но уже потому, что у всех троих они тщательно разработаны и самодостаточны. Следует отметить, вероятно, единственный случай за время существования «Библиотеки поэта»: в книгу помещены стихи последнего здравствующего обэриута И. Бахтерева.
Эдуард ФУКС. ИЛЛЮСТРИРОВАННАЯ ИСТОРИЯ НРАВОВ. Эпоха Ренессанса. М., «Республика», 1993. 51 000 экз. Галантный век. 1993. 50 000 экз. Буржуазный век. 1994. 50 000 экз.
Написанные много десятилетий назад эти книги до сей поры любопытны. Главная тема трехтомника – не взаимоотношения мужчины и женщины, а то, как взаимоотношения меняются во времени, то бишь динамика культуры. И хотя излишняя подробность материала иногда переходит в дробность, все искупают замечательные обильные иллюстрации. Достаточно рассматривать их и не обращаясь к тексту, чтобы почувствовать, чем эпоха разнится от эпохи.
AD MARGINEM’93. Ежегодник Лаборатории постклассических исследований Института философии Российской Академии наук. М., «Ad Marginem», 1994.
10 000 экз.
Круг рассматриваемых в сборнике вопросов необычайно широк. Среди авторов сборника В. Подорога, С. Бак-Морс, Ж. Деррида, М. Мамардашвили, Ж.-Ф. Лиотар, Ж. Бодрийяр, А. Гараджа. Особый интерес представляет работа М. Ямпольского «Жест палача, оратора, актера», которая является фрагментом исследования «Физиология символического», давно объявленного, но до сих пор не увидевшего свет.
Игорь ГОЛОМШТОК. ТОТАЛИТАРНОЕ ИСКУССТВО. М., Галарт, 1994.
5 000 экз.
Безвозвратно устаревшее и по методу, и по тональности, и по разоблачительному пафосу исследование. Достаточно привести фрагмент, должный характеризовать творчество таких художников, как А. Дейнека, А. Лабас, Ю. Пименов, А. Самохвалов, и время, на которое пришелся пик их активности: «В пределах уже значительно сузившихся рамок творческой свободы эти мастера еще удерживают некоторые завоевания современного искусства и стремятся на его языке выразить «радостный, энергичный и активный» дух времени между гражданской войной и коллективизацией, когда впрыскивание экстракта свободных рыночных отношений несколько оживило разрушенный организм экономики страны, когда появление в лавках простого хлеба воспринималось как знамение грядущего народного изобилия, когда в каждом вновь выстроенном каменном бараке грезились черты невиданной доселе архитектуры, а каждая выплавленная тонна стали выдавалась за очередной сокрушительный удар по мировому империализму». Автор монографии, считавший строки своего трактата сокрушительными ударами по мировому социализму, немного промахнулся.
Н. М. ТАРАБУКИН. ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ КОСТЮМА. М., «ГИТИС», 1994. 5 000 экз.
Ни двадцать, ни двести слов не смогут объяснить, кто же такой Николай Михайлович Тарабукин и каково его значение для русской культуры. Не узнавший славы, он был из тех, на ком держится время. И редкие публикации, в том числе прекрасная книга о Врубеле, покажут, сколь умен и талантлив человек, их сочинивший. Даже в лекциях, которые подготовил ученый и которые легли в основу очерков, он предложил оригинальную трактовку типологии одежды.
Давид БУРЛЮК. ФРАГМЕНТЫ ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ФУТУРИСТА. Письма. Стихотворения. СПб., «Пушкинский фонд», 1994. 2 000 экз.
Мемуары сочиняют для того, чтобы защититься от прошлого. Памятуя об этом, и следует их читать. И если Д. Бурлюк утверждает: «…о футуризме и о футуристах должно быть написано и изучено все до последнего волоска на голове Велимира Хлебникова»,– стоит не умиляться чужим благим намерениям, а сопоставлять написанное с написанным другими. «Они делают еще попытки найти пути и способы заретушировать тягчайшие преступления, совершенные ими. Они теснили его предельно»,– утверждал родственник и друг В. Хлебникова П. Митурич, прочитав рецензию на хлебниковское собрание сочинений, написанную В. Трениным и
Н. Харджиевым. И добавлял: «А Бурлюк, помимо эксплуатации, как издатель, украл у «Вити» золотые часы, подарок дяди, в компенсацию за проживание у него в имении. Так что, когда дядя спросил: «Где часы?» – Велимир в ответ дал ему адрес Бурлюка». Под собирательным «они» П. Митурич подразумевал и лефовцев, и
А. Крученых, и, разумеется, Д. Бурлюка. А потому не странно ли, что в приложении издатели (осознанно ли, по незнанию ли) нашли возможным опубликовать рукописи В. Хлебникова, хранящиеся в Российской Национальной библиотеке.
ЛОВЕЦ ЧЕЛОВЕКОВ. Сборник мистической прозы. М., «Республика», 1993. 51 000 экз.
Мистика в равной мере противится и восприятию, и демонстрации, недаром считается, что прикоснуться к ней могут лишь специально подготовленные либо очень тонко организованные натуры. И если в искусствах, связанных с изображением, ее можно представить привычной символикой, в литературе мистика обычно явлена напряженным ожиданием возможных событий, неясной тревогой, переданной при помощи интонации. Но как раз интонация по большей части и теряется в переводе. Что же до авторов книги, они, каждый по своему разумению, создавали собственную литературу, ставили особые психологические, стилистические, повествовательные задачи, вряд ли догадываясь, что когда-нибудь в их произведениях будут выискивать мистику. Данное утверждение справедливо для перевода, но не самой повести Г. Джеймса «Поворот винта», с которой следовало бы познакомиться в оригинале. Зато трое других от мистики попросту далеки. Э. По прославлял силу логического мышления, способного самое загадочное преступление разложить на составляющие, понятные даже обыкновенному человеку (едкая авторская ирония действовала на повествовательную материю, как растворитель). А. Бирс, мрачный шутник, имел сложно разработанную, разветвленную философию бытия, где таинственному место отведено, но знание об истоках таинственного одновременно и лишало его ореола непостижимости. К сожалению, философия А. Бирса до сей поры в должной мере не исследована. Д. Кольер – имя для наших читателей новое – примешивает в свои новеллы столько отстраненного юмора, что любая загадочная и тревожная ситуация неизбежно оборачивается фарсом.
Джон ДОНН. ИЗБРАННОЕ из его элегий, песен и сонетов, сатир, эпиталам и посланий в переводе Г. Кружкова с добавлением гравюр, портретов, нот и других иллюстраций, а также с предисловием и комментариями переводчика. [Б.м.], «Московский рабочий», 1994. 5 000 экз.
Пожалуй, все, что нужно о нем знать, добросовестно изложено в стилизованном названии самого сборника. Добавить остается немногое. Хотя Г. Кружков неплохой поэт и умелый, порою удачливый переводчик, предпринятая им попытка заведомо обречена. Так сложилось, что в восприятии российского читателя английский метафизик будет представлен стихами И. Бродского «Большая элегия Джону Донну» и несколькими его переводами, впрочем, столь же теряющимися рядом с элегией, как теряются и переводы Г. Кружкова. И, вероятно, иного Джона Донна на русском языке уже не будет.
Б. ФИЛЕВСКИЙ
∙