Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2020
Перевод Мария Крисань
Анна Сыска (р. 1977) – историк архитектуры, сотрудник отдела охраны архитектурного наследия польского города Тыхы (Tychy). Занимается изучением городского планирования и архитектуры Тыхы.
[стр. 184—196 бумажной версии номера]
Катовице наряду с Варшавой считается в Польше городом с наиболее интересными образцами архитектуры ХХ века. Здесь были возведены первые польские небоскребы, появились смелые стальные конструкции, здесь же построены уникальные спортивные и выставочные залы, а также жилые комплексы.
Восприятие всего этого архитектурного наследия было различным. Строительство зданий общественного назначения и жилых комплексов сопровождалось оптимистичным пропагандистским нарративом, однако со временем замечались недостатки, менялась политическая точка зрения и подобное наследие переставало восприниматься в позитивном ключе. На эти тенденции накладывались также увлечения сначала межвоенным периодом, затем объектами, возведенными в 1945–1989 годах, что зачастую шло вразрез с официальной культурной политикой. Поэтому в Катовице, как в капле воды, нашло отражение восприятие современной архитектуры, характерное для всей Польши. Оно с годами менялось, и эти перемены имеют довольно глубокие основания, связанные с прошлым города, политико-административными изменениями и развитием Катовице.
Архитектура является долговечным носителем памяти. Крайне убедительным свидетельством прошлого могут быть как непосредственная идеологическая составляющая, заключающаяся в выборе архитектурного стиля, пространственной формы, отделки и деталей, так и косвенная – контекст, история строительства, инвестор и архитектор. Свидетельства эти бывают временами неудобны для потомков.
Катовице – город, в котором исторические, экономические и политические события наложили отпечаток на его пространство. Примерно с середины XIX века, благодаря подъему тяжелой (в основном горнодобывающей и металлургической) промышленности, Катовице пережил настоящий строительный бум и превратился менее чем за несколько десятилетий из небольшого поселения, расположенного на пересечении двух трактов, в место, которое в мгновение ока стало сначала административным центром, а позднее – столицей воеводства, оказывавшей влияние на соседние города [1].
На протяжении недолгой истории города (Катовице получил этот статус в 1865 году) в нем четырежды менялась администрация. Впервые это произошло в 1922-м, когда город по итогам Первой мировой войны был присоединен к Польше. В следующий раз – в сентябре 1939-го, после захвата города нацистами, затем – в 1945-м, после прекращения военных действий и прихода к власти коммунистического режима и в последний раз – в 1989-м. После каждой исторической смены оставались следы присутствия предыдущего периода в виде переименованных улиц и площадей, а также выстроенных зданий. Зачастую новые власти уничтожали свидетельства правления предшественников, стремившихся себя узаконить и удовлетворить свои инвестиционные и меркантильные интересы, зачастую скрытые за политической риторикой.
Бурное прошлое города можно представить на примере обращения с несколькими зданиями. Анализ этого процесса покажет, что память о событиях, людях, политических системах и экономической ситуации, которую несут здания, может подвергаться изменениям, при этом сама архитектура становится инструментом моделирования памяти.
В 1922 году, когда вопрос о польско-германской границе был окончательно снят, по решению Законодательного сейма Польши Катовице стал столицей автономного Силезского воеводства [2]. Органический статут об учреждении воеводства также содержал положение об учреждении Силезского сейма в качестве местного законодательного органа. Именно поэтому возникла необходимость найти здание, в котором он мог бы разместиться и проводить заседания. Единственным помещением, которое подходило для этой цели, был зал бывшей Королевской школы строительных ремесел [3]. Здание в неоготическом стиле было построено в 1898–1901 годах по проекту городского советника по строительству Альберта Вайса. Поскольку после окончания Первой мировой войны учебное заведение было переведено в Бейтен (Бытом), а само строение пустовало, в нем было решено разместить Воеводское правление и Силезский сейм. Однако сам зал украшали полихромии с изображениями видов немецких на тот момент городов – Бреслау (Вроцлав) и Найссе (Ныса). В связи с этим помещение посчитали не подходящим для размещения новой польской администрации как с точки зрения функциональности, так и стиля. Было принято решение начать строительство нового здания. В 1923 году объявили архитектурный конкурс, в котором могли принять участие лишь польские архитекторы [4]. Им было поставлено единственное условие стилистического характера: «исключается готический стиль» [5]. Архитектурная задача состояла в том, чтобы элиминировать неоготику, которая воспринималась польской администрацией как стиль прусский. Новое здание должно было стать визитной карточкой как возрожденного Польского государства, так и молодого Силезского воеводства, а также свидетельствовать о новой государственной принадлежности региона и способствовать легитимизации власти.
Илл. 1. Силезский сейм, архитекторы Казимеж Вычиньский, Петр Юркевич, Стефан Желеньский, Людвик Войтычко (1923–1929). Фото автора.
В конкурсе победили краковские архитекторы Казимеж Вычиньский, Петр Юркевич и Стефан Желеньский [6], которые предложили обратиться к классическим формам в качестве универсальных и соответствующих облику административного здания. Не раз проверенные классические формы идеально соотносились с эстетическими потребностями новой власти, созидающей основы государственности [7]. Строительство было закончено в 1929 году.
Новое здание Воеводского правления и Силезского сейма было декорировано множеством скульптурных украшений, содержащим символические отсылки к парламентской власти (фасции), современной истории (орлы – символы легионов), общегосударственной (несомый двумя фигурами польский герб) и местной (гербы городов Силезского воеводства) принадлежности [8]. Кроме того, в вестибюле были установлены четыре барельефа краковского скульптора Яна Рашки, аллегорически изображавшими местную специфику и историю: «Сельскохозяйственная Силезия», «Промышленная Силезия», «Повстанческая Силезия» и «Властвующая Полония».
Столь однозначно национальное декорирование здания оказалось неприемлемым в сентябре 1939 года. Работы Яна Рашки в вестибюле были уничтожены, герб, украшавший фасад, был сбит, а один из залов для заседаний перестроен. Первоначально так называемый зал приемов был оформлен в дворцовом стиле: его стены украшали большие зеркала, гобелены и лепнина, оркестровые балконы поддерживались колоннами в стиле ар-деко, и все это дополнялось большими хрустальными люстрами [9]. Декор зала был полностью изменен после реконструкции. Теперь стены были облицованы мраморными плитами, дверные проходы обрамлены каменными порталами, потолочные перегородки заменены, была установлена одна люстра на потолке и несколько бра на стенах. Стилистика этого помещения была выдержана в официальном представительском стиле «третьего рейха».
Однако прежде, чем это произошло, в Катовице и Силезском воеводстве было развернуто строительство, современное как с точки зрения конструкций, материалов, так и стиля. Квинтэссенцией этой архитектуры стал небоскреб, спроектированный Тадеушем Козловским и конструктором Стефаном Брыла [10]. Основанием для его постройки послужила необходимость использования местной металлургической продукции, которая после установления новой польско-немецкой границы была отрезана от прежних рынков сбыта в Бреслау и Берлине. Вызванные необходимостью эксперименты в области высотного строительства в скором времени оказались успешными. Во время строительства здания был снят фильм, рекламировавший стальные конструкции, – он демонстрировался в кинотеатрах перед сеансами и показывал Катовице как современный и динамично развивающийся город, именуя его «польским Чикаго».
Илл. 2. Небоскреб, архитектор Тадеуш Козловский, конструктор Стефан Брыла (1929–1930). Национальный цифровой архив (1-G-6294-1).
Илл. 3. То же здание, современный вид. Фото автора.
Следующим после небоскреба культовым зданием Катовице межвоенного периода стал Силезский музей. Это учреждение было создано в 1927 году с целью научного обоснования правомерности присоединения части Верхней Силезии к Польше. Его директор Тадеуш Добровольский намеревался достичь этого посредством этнографических, археологических и природных экспонатов, собирая также коллекцию польской живописи и средневекового искусства. Эта задача осложнялась тем, что в 15 километрах от Катовице, в Бейтене, строилось новое здание Музея Верхней Силезии (Oberschlesisches Landesmuseum), которое с помощью подобных экспонатов должно было представить немецкий характер того же региона.
Новое здание Силезского музея, спроектированное Каролем Шайером, начали строить в 1936 году, планируя закончить весной 1940-го [11]. Оно проектировалось как самое современное музейное здание в Европе. Выставочные площади должны были иметь подвижные перегородки, которые в случае необходимости могли быть приспособлены к нуждам различных выставок; в здании должны были быть установлены потолочные обогреватели, увлажнители, а также система фильтров для защиты от попадания внутрь сажи и пыли [12]; механизированный гардероб и эскалатор, которые должны были работать на фотоэлементах [13]. Кроме того, в нем должны были быть современные хранилища, позволяющие соблюдать различные режимы для бережного хранения экспонатов.
Илл. 4. Силезский музей, архитектор Кароль Шайер (1934–1939). Национальный цифровой архив (1-K-41).
После начала Второй мировой войны незаконченный проект стал избыточным и ненужным. Коллекция музея была перенесена в Бейтон, несмотря на то, что строящееся здание в Катовице в функциональном плане было больше и лучше приспособлено. Здание Кароля Шайера рассматривалось как пример «entartete Kunst» – «дегенеративного искусства». Директор Бейтенского музея Франц Пфюценрайтер следующим образом высказался по поводу катовицкого аналога: «Новое музейное здание, которое с точки зрения своей архитектурной формы любого здравомыслящего человека может только рассмешить, […] также по своей планировке не отвечает [немецким. – А.С.] требованиям» [14]. В результате объект был разобран до основания.
Очередной поворот наступил в 1945 году, с окончанием Второй мировой войны. В то время в одинаковой мере косо смотрели на следы как немецкой, так и межвоенной истории, хотя в большей степени старались стереть присутствие последнего периода. Одним из такого рода примеров является снос части жилой застройки Гишовец и попытки внести этот район в список охраняемых государством. Этот жилой район был построен в 1906–1908 годах по проекту архитекторов Георга и Эмиля Циллманнов. Инвестором выступил концерн «Georg von Giesches Erben», владевший рудниками и металлургическими заводами [15]. Жилой комплекс, предназначенный для работников компании, состоял из нескольких десятков домов, рассчитанных на две или четыре семьи, и сопутствующей инфраструктуры. В основу проекта была положена градостроительная идея города-сада [16]. В результате была создана уникальная городская планировка, состоящая из небольших зданий, покрытых покатыми крышами и расположенных вдоль живописных улиц. В районе были школа, здание лесничества, комплекс торговых рядов, трактир со сценой для музыкантов, пекарни, а также водонапорная башня и очистные сооружения. Район был расположен посреди леса, недалеко от рудника «Гише» и связан с ним узкоколейкой, осуществлявшей пассажирские перевозки.
Послевоенные планы развития промышленности и, следовательно, увеличения добычи угля были связаны со строительством нового горнодобывающего предприятия. Рядом с Гишовцем была создана шахта «Сташиц», расширение которой потребовало строительства нового жилого комплекса для работников. Выработанное под землей пространство, оставшееся после добычи угля, заполнялось породой без использования дорогостоящего материала, который позволял бы окружающим шахты территориям не проседать, делая их пригодными для городской застройки. Управление шахтами стремилось максимально ограничить площадь близлежащих жилых массивов, поэтому возникла идея снести прежнюю застройку и заменить ее одиннадцатиэтажными панельными домами. Воеводское отделение охраны памятников своим решением о внесении в реестр охраняемых объектов еще не снесенной части Гишовиц навлекло на себя критику партийных властей, выдвигавших аргументы о стагнации в разработке шахт и немецком капиталисте-эксплуататоре [17].
В подобном негативном свете и формировалось отношение к немецкому наследию Катовице независимо от его значения для истории города, а также его архитектурной, художественной или идеологической ценности. Единственным возражением против тех или иных архитектурных объектов было их «происхождение».
Как ни парадоксально, это было важным аргументом, используемым и в обсуждениях о сносе зданий, созданных во время Польской Народной Республики. Клеймо политической принадлежности брало верх над рациональным и историко-культурным подходом. В случае сносимых в начале XXI века зданий их функциональность, вписанность в архитектурный ландшафт и художественная ценность не принимались во внимание. Куда более важными были политические предпосылки, так что здания «с плохой родословной» [18] сносились под предлогом их коммунистического происхождения, тогда как действительной причиной были инвестиционные планы городов и компаний.
Так в 2011 году был снесен железнодорожный вокзал, построенный по проекту варшавских архитекторов Вацлава Клышевского, Ежи Мокшиньского и Эугениуша Вежбицкого [19]. Здание вокзала работало с 1972 года. Сразу после открытия оно вызвало восторженную реакцию, в том числе среди архитекторов. Один из известнейших местных дизайнеров писал:
«Его характерная и индивидуальная пространственная форма отличается своей масштабностью и прекрасными пропорциями, с доминирующей структурой сводов-изваяний с ритмичными изломами, созданными путем объединения и повторения основного модуля – гриба. Это система богатая, динамичная и в то же время гармоничная и запоминающаяся с первого взгляда» [20].
Сорок лет пренебрежительного отношения к зданию, отсутствие своевременных ремонтных работ способствовали изменению его последующих оценок. Уже в 1990-е это место приобрело дурную славу. Окончательным аргументом в пользу сноса вокзала послужило указание на его уродство и загрязненность. Противники разрушения ссылались на художественную и архитектурную ценность здания, но, несмотря на то, что эти доводы приобретали все больший общественный резонанс, исправить ситуацию не удалось [21]. Объект был снесен, чтобы расчистить место для строительства торгового центра – в частности, подземных парковок. Отдавая дань противникам сноса, инвестор воссоздал конструкцию вокзала, вписав ее в торговое пространство и в то же время значительно ограничив пространство для пассажиров.
Илл. 5, 6. Железнодорожный вокзал, архитектор Вацлав Клышевский, Ежи Мокшиньский, Эугениуш Вежбицкий, Вацлав Залевский (1959–1972). Фотографии автора.
В том же, 2011-м, году в Катовице было снесено еще одно важное здание периода ПНР – Дворец бракосочетаний. Спроектированный в 1965 году Мечиславом Крулем, Дворец был одним из важнейших элементов городской застройки западной части современного проспекта имени Войчеха Корфанты. Этот снос, вызванный желанием расчистить участок в расчете на потенциального инвестора [22], был тем более не понятен, поскольку здание было спроектировано с возможностью перемещения его в другое место [23].
Илл. 7. Дворец бракосочетаний, архитектор Мечислав Круль (1965– 1969). Фотография автора.
Важно отметить, что ни железнодорожный вокзал, ни Дворец бракосочетаний, в отличие от здания Силезского сейма, не имели декоративных элементов, содержащих политические аллюзии. По своей архитектурной форме они относились к модернизму. Такие здания могли быть построены в любой стране независимо от сложившейся в ней политической системы. Их формы были настолько универсальными и современными, что апелляция к их «коммунистическому происхождению» может быть или следствием дилетантизма, или преднамеренной идеологической манипуляцией, преследующей краткосрочные политические или финансовые цели.
Снос некоторых зданий вызывал протесты, продемонстрировав, «что подобное вымарывание прошлого недопустимо» [24]. Этот тезис содержит в себе значительную долю правды, но является и результатом идеалистического восприятия архитектуры. Увы, законы рынка и интересы инвесторов и девелоперов не воспринимают архитектурное наследие как важный элемент формирования идентичности, используя его только для нужд создания бренда [25] или удовлетворения насущных политических задач.
Приводимые примеры разбора и сноса зданий подтверждают мысль о том, что для построения чего-то нового необходимо сперва полностью оспорить ранее созданное, а затем частично или полностью его уничтожить: «В Катовице каждая новая власть, отрицая достижения предыдущей, уничтожала самые важные следы ее присутствия» [26]. Этот тезис разделяет и Александра Мельбеховска-Люты, утверждая, что «каждая новая власть начинает новый раунд игры, раздавая карты и в то же время уничтожая то, что представляет для нее угрозу, вызывает неудобство, дискомфорт или кажется неуместным, – поэтому она уничтожает все знаки, символы и свидетельства о своих предшественниках» [27]. Случай Катовице может быть репрезентативным для многих силезских городов с похожей историей, показывая, что заключенные в архитектуре смыслы могут оказаться слишком неудобными для власти или самих жителей.
При этом на сложившуюся ситуацию накладывается растущий интерес к архитектуре ХХ века не только исследователей, искусствоведов и историков архитектуры, но и широких общественных слоев. В начале ХХI века появились первые публикации и началась популяризаторская деятельность, касающиеся архитектурного наследия межвоенного периода. Благодаря этому теперь получить информацию о происхождении и сроках строительства самых важных зданий в городе уже не является проблемой. Несколько лет назад начал наблюдаться и рост интереса к наследию ПНР. Правда, образцы этой архитектуры в значительно большей степени перестроены или полностью разрушены. При этом широкомасштабных протестов, как в случае с железнодорожным вокзалом, не происходило – все сводилось к письменным обращениям отдельных активистов и градозащитников на имя мэра города или министра культуры. Подобным образом действовали и в отношении павильонов Центра технического прогресса, бóльшая часть которых была разрушена, несмотря на то, что это были прекрасные примеры уникального конструкторского решения. Верх над общественными акциями протеста взяло лобби девелоперов.
В Катовице был единичный позитивный пример, когда социальная инициатива привела к спасению объекта. Весной 2010 года группа молодых жителей города организовала очистку железнодорожного вокзала станции «Катовице-Лигота». Построенное в 1970-х годах, здание ни разу не ремонтировалось – собственно, поэтому дальнейшее пользование им не внушало оптимизма. Правильно проведенная кампания в СМИ способствовала реконструкции объекта государственной железнодорожной компанией «Polskie Koleje Państwowe». Часть участников этой акции создали впоследствии ставшую важной общественную организацию в области совместных действий и городских движений, а именно – фонд «Napraw Sobie Miasto» («Сам приведи город в порядок»).
Илл. 8, 9. Центр технического прогресса, павильон ЦГ, архитектор Ежи Готтфрид (1962– 1964). Фотографии автора.
Восприятие архитектуры со временем эволюционирует, что не меняет того факта, что она всегда была и остается прекрасным средством передачи идей. Произведения архитектуры иногда могут интерпретироваться иначе, чем предполагали политические силы, способствовавшие их созданию [28]. Эва Хоецкая утверждает:
«Архитектурные работы могут во многом служить инструментом формирования исторического сознания и укоренения культурной памяти, даже если они сами возникли в эпоху, отрицавшую или разрушавшую эту преемственность. Важно не стремиться к созданию панегирического или отрицательного образа, в основу которого будет положен лишь одна примитивная модель восприятия» [29].
История архитектуры ХХ века не только в Катовице, в Польше, но и в других странах показывает, насколько сильны ее связи с политикой и насколько охотно политика вовлекает ее в свой нарратив. Подобные действия чаще всего бывают направлены на легитимацию новой власти.
В Катовице мы имеем дело с феноменом, который можно описать как формирование памяти городского пространства путем своего рода редактирования и исправления ее архитектурного наполнения. Пример Катовице также показывает, насколько большое влияние на город оказывает не только политика, но и экономика, и промышленность [30]. Их инициативы не всегда встречают одобрение жителей, ищущих в городском пространстве материальные объекты, необходимые для создания своей локальной идентичности, – довольно часто такие поиски не согласуются с намерениями и действиями власти и бизнеса.
Перевод с польского Марии Крисань
[1] Barciak A., Fertacz S. Wprowadzenie // Barciak A., Chojecka E., Fertacz S. (Red.). Katowice. S´rodowisko, dzieje, kultura, ję zyk i spol⸍eczen´stwo. Katowice, 2012. T. 1. S. 13.
[2] Dąbrowski W. Zbio´r praw konstytucyjnych i administracyjnych Wojewo´dztwa S´ląskiego. Katowice, 1995 [1923]. S. 35–55.
[3] Bulsa M., Grzegorek G., Witaszczyk B. Domy i gmachy Katowic. Katowice, 2013. S. 76–78.
[4] Syska A., Woz´niakowska A. Gmach Urzę du Wojewo´dzkiego i Sejmu s´ląskiego w Katowicach. Architektura narodowa w tres´ci i formie // Estetyka i Krytyka. 2012. № 25(2). S. 164.
[5] Konkurs na gmach Wojewo´dztwa i Sejmu S´ląskiego w Katowicach // Architekt. 1923. № 6. S. 48.
[6] день объявления результатов конкурса скончался Казимеж Вычиньский, и его вдова предложила Людвика Войтычко в качестве того, кто мог заменить ее мужа. Войтычко и стал главным архитектором проекта.
[7] Olszewski A.K. Nowa forma w architekturze polskiej 1900–1925. Wroc⸍law; Warszawa; Krako´w, 1967. S. 131.
[8] Surowiak H. Gmach Urzę du Wojewo´dzkiego i Sejmu S´ląskiego w Katowicach oraz jego program ideowy // Chojecka E. (Red.). S´ląskie dziel⸍a mistrzo´w architektury i sztuki. Katowice, 1987. S. 95–102.
[9] Surowiak-Kusidl⸍owa H. Wnę trza reprezentacyjne gmachu Urzę du Wojewo´dzkiego i Sejmu S´ląskiego w Katowicach. Wybrane zagadnienia // Chojecka E. (Red.). Sztuka Go´rnego S´ląska na przecię ciu dro´g europejskich i regionalnych. Katowice, 1999. S. 235–237.
[10] Odorowski W. Architektura Katowic w latach mię dzywojennych. 1922–1939. Katowice, 1994. S. 122–125.
[11] Syska A. Muzeum S´ląskie // Szczerski A. (Red.). Modernizmy. Architektura nowoczesnos´ci w II Rzeczypospolitej. Katowice i wojewodztwo S´ląskie. Krakow, 2014. S. 107–114.
[12] Dobrowolski T. Wspomnienie o muzeum, kto´rego nie ma // Gorczyca Z. (Red.). Muzeum S´ląskie. Szkice z przeszl⸍os´ci. Katowice, 1984. S. 37.
[13] Dietz d’Arma L. Muzeum S´ląskie w Katowicach projektu architekta K. Schayera // Architektura i Budownictwo. 1936. № 12. S. 68.
[14] Pfu¨tzenreiter F. Das Oberschlesische Landesmuzeum in Beuthen. Beuthen O/S – die alte deutsche Berg- und Kulturstadt. Beuthen, 1941. S. 40.
[15] Tofilska J. Giszowiec. Monografia historyczna. Katowice, 2016.
[16] Gl⸍ azek D. Giszowiec i Nikiszowiec na tle tendencji urbanistycznych przel⸍omu XIX i XX wieku // Chojecka E. (Red.). S´ląskie dziel⸍a mistrzo´w architektury i sztuki. Katowice, 1987. S. 78–79.
[17] Rolak J. Uwiecznic´ pamię c´ o Gieschem. Historia walki o ochronę konserwatorską osiedla Giszowiec // Klajmon B. (Red.). Wiadomos´ci Konserwatorskie Wojewo´dztwa S´ląskiego. Katowice, 2011. S. 228–229.
[18] Определение взято из книги Филиппа Спрингера, так называющего здания, построенные в 1945–1989 годах: Springer F. Z´le urodzone. Reportaże o architekturze PRL-u. Krako´w, 2011.
[19] Gzowska A. Szesnas´cie żelbetowych kwiato´w. Dworzec kolejowy w Katowicach. Katowice, 2012.
[20] Franta A. Powo´d do niecodziennej dumy // Architektura. 1973. № 10. S. 374.
[21] Malkowski T. Nie burzcie nam dworca PKP w Katowicach! // Gazeta Wyborcza. 2008. 22 pazdziernika; Gzowska A. Katozeszyt. Dworzec. Katowice, 2017.
[22] На протяжении последующих семи лет этот участок функционировал как гравийная стоянка для машин, а о каких-либо строительных инвестициях не было даже слышно.
[23] Syska A., Jaworski P. Socmodernistyczne centrum Katowic // Herito. 2014–2015. № 17–18. S. 178.
[24] Ląd wcią ż nieodkryty? Rozmowa Michal⸍a Wis´niewskiego z Dawidem Crowleyem // Ibid. S. 17.
[25] Ibid. S. 20.
[26] Wypowiedz´ Jacka Purchli z 15 czerwca 2011 roku z wizyty w Katowicach Komisji Selektywnej Europejskiej Stolicy Kultury 2016.
[27] Melbechowska-Luty A. Pomniki – «figury» zwodniczej pamię ci // Konteksty. 2003. № 1–2. S. 216.
[28] Chojecka E. Nowe spojrzenie na dziedzictwo architektury Go´rnego S´ląska drugiej pol⸍owy XX wieku (1945–2000) // Zmudzin´ska-Nowak M., Herok-Turska I. (Red.). Reflektory. Interdyscyplinarne spojrzenie na dziedzictwo architektury Go´rnego S´ląska drugiej pol⸍owy XX wieku. Katowice, 2017. S. 20.
[29] Ibid.
[30] Syska A. Miasto przeobrażone // Lisok M. (Red.). Nocne aktywnos´ci / Nocturnal Activities. Katowice, 2014. S. 74.