Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2020
Анна Щетвина (р. 1997) – независимая исследовательница интернета, координатор клуба любителей интернета и общества. Сфера научных интересов – культуральная история веба, digital disengagement, культурная апроприация технологий.
[стр. 95—117 бумажной версии номера]
Истории, которые мы создаем, это и есть мы сами, здесь и сейчас.
Гейнор Кавано [1]
В этом и кроется важность понимания истории веба. Это не просто технология, изобретение ученых. Это не просто новый инструмент для старых практик (письма, коммуникации, чтения и так далее) или в целом для чего-то нового. И это не просто платформа, на которой мы делимся нашими мыслями, идеями, образами и звуками. Веб – все эти вещи вместе, и при этом он больше, чем их сумма.
Нильс Брюггер, Йен Миллиган [2]
Введение
С середины XX века мир переживает то, что историк Джей Винтер называет memory boom [3]. История, кажется, дышит нам в спину: то, что происходило всего 15–20 лет назад, уже становится далеким прошлым, о котором пишут в исторических журналах и которое выставляют в музеях. Люди боятся забыть.
Есть много версий, почему так происходит: потому что увеличивается скорость жизни и сокращается отрезок актуального настоящего [4], потому что мы переживаем очередной fin de siècle, потому что после мировых войн и экономической глобализации сложилась особая «культура памяти» [5], потому что забвение начинает ассоциироваться со снятием личной ответственности и политизацией памяти [6].
В России тем периодом, который сейчас уходит из актуальной памяти и перемещается в архивы (культурную память, как это называет Ян Ассман [7]), оказываются в первую очередь 1990-е [8]. Что мы помним о 1990-х? Формально один исторический период сменил другой, но фактически переход происходил (и происходит) очень болезненно. Экономический кризис, ваучеры, финансовые пирамиды. Расцвет альтернативных форм знания и веры. Свобода сексуальности, творчества, экспериментов в академической среде. А еще – интернет. В 1991-м интернет впервые появился в Москве, потом в Переславле-Залесском, Санкт-Петербурге и других городах. В разных городах он приживается по-разному: где-то вокруг него собираются творческие и амбициозные люди, где-то (например в Переславле-Залесском) интернет сразу стал частью локальной системы школьного образования, во многих местах он оказывается новым способом коммуникации горожан друг с другом.
В последние несколько лет можно наблюдать большое количество исследований, публичных проектов и дискуссий, которые посвящены истории веба [9], но не в России. И это происходит не потому, что здесь о нем не помнят или о нем не сохранилось свидетельств. Многие в России вспоминают ранние годы развития интернета с теплом: это было время их юности, интернет позволял им выразить себя, завести новых друзей, научиться в процессе экспериментирования тем самым навыкам, которые в 2000-х и 2010-х позволили им построить успешную карьеру [10]. Многие вспоминают конкретные сайты, форумы, практики и жалеют, что все это пропало (сайт сложно распечатать и сохранить в альбоме как фотографии или письма). Но парадокс в том, что очень, очень многое сохранено, доступно – но никем не используется, не становится объектом публичного или исследовательского внимания [11].
Это многое не только сохранено, но и централизовано. В 1996 году в США появился проект Internet Archive, создающий архивные копии сайтов всего мира. В нем есть множество копий российских сайтов, которые доступны через Wayback Machine [12]. Можно, например, найти на форумах записи, датированные началом 2000-х, и посмотреть, что обсуждали люди в интернете в те годы. Этот архив постепенно становится важным источником для исследования истории 1990–2000-х годов. Появляются исследования веба, тексты об архивных копиях сайтов как об особом типе источников. Но Internet Archive – некоммерческий проект, а его возможности по архивации ограничены и технически (все сохранить невозможно, сайты возникают и исчезают каждую секунду), и физически (для поддержки архива в свободном доступе нужен не один и не два сервера), а вопросом отбора объектов для архивации в академической среде практически никто не занимался.
Как показывает немецкий философ и культуролог Герман Люббе, увеличение скорости жизни и стремительное появление новых технологий ускоряет процессы устаревания [13]. Люббе пишет, что в таких условиях появляется острая потребность в аргументированном выборе – что сохранять, а что нет. Это актуально и для веба. Веб-страницы создаются, обновляются и удаляются с большой скоростью, и сохранять все, а тем более обработать все, – задача, требующая непомерных ресурсов. При этом среди исследователей веба, государственных архивистов и активистов пока нет внятной парадигмы того, что и зачем стоит сохранять – хотя такие попытки возникают. Так, критике нерефлексивного подхода к архивации был посвящен круглый стол «Preservation by accident is not a plan» («Спонтанное сохранение – это еще не план») с участниками из организаций «Rhizome» и Google Cultural Institute [14].
Я хочу обратиться к этой теме на примере кураторских проектов, в рамках которых совершается работа по отбору, оценке и классификации веб-архивов, и проследить основания для выбора, из которых конструируется репрезентация веба и его история.
Кураторские проекты делают историю веба видимой
Кураторские проекты (как и музейные) формируют публичное понимание и представление о том, почему история какого-либо объекта имеет значение – например, история веба. Кураторы исторических выставок должны обладать определенными компетенциями для работы с архивами и историческими источниками. При этом продукт их деятельности зачастую направлен на массового зрителя и зависим от посетителей (например экономически). Кураторские проекты приобретают особую роль: они создают нарративы, которые должны выглядеть правдоподобно с точки зрения современной исторической науки, но быть представлены понятным и интересным для зрителя способом. Это значит, что кураторские проекты используют разные стратегии репрезентации веба и по-своему определяют границы того, что стоит помнить. Кураторские проекты направляют пути публичного разговора об истории веба, определяют ее смысл и значение, устанавливают прецеденты того, каким образом и что именно стоит сохранять как важное.
В этой статье я рассмотрю два проекта, выстраивающие исторические нарративы при помощи веб-архивов: это выставка «64bits», прошедшая в 2017 году в Лондоне, и онлайн-проект Ольги Лялиной и Драгана Эспеншида «One Terabyte of a Kilobyte Age». Я предлагаю посмотреть, с помощью каких способов репрезентации веб в современной (пока почти исключительно англоязычной) культуре начинает быть все более видимым и интересным в его исторической протяженности: как из веба выделяются отдельные выставочные артефакты, частью каких нарративов они становятся, какие связи между цифровыми и материальными объектами проводятся; что становится частью истории, а что нет; какой исторической значимостью веб таким образом наделяется и через какие смыслы и ценности он обретает социальную значимость. При этом я хочу не просто описать существующие тенденции, но показать спектр возможных структурных элементов в нарративах о вебе.
«64bits» и «One Terabyte of a Kilobyte Age»
У проектов, которые я анализирую, много общего: они оба были созданы при участии исследователей, оба были впервые открыты в период расцвета социальных сетей, появившись почти одновременно (2010 год и 2011-й). Обе выставки говорят о вебе или о его прошлом, в той или иной степени выстраивая тотальный исторический нарратив – то есть они говорят о прошлом в целом (не обозначая социальных или географических границ) и не сосредотачиваются на одной конкретной теме (например истории нет-арта или истории отдельных практик). При этом те стратегии, с помощью которых эти выставки встраивают архивы в свои репрезентации истории (и сами эти истории), сильно отличаются друг от друга.
Илл. 1. Фотография выставочного пространства «64bits». Фотография Мартина Дойча, доступно по лицензии CC BY-NC-ND 2.0.
Серия выставок «64bits»
С 2010 года команда медиа-археологов (занимающихся digital archeology) реализует проект под названием «64bits». Впервые выставка экспонировалась в 2010 году и была частью «Internet Week Europe 2010» и «Internet Week New York 2011» [15]. Как самостоятельный проект выставка впервые прошла в Лондоне в 2017-м в галерее «Here East», а затем – на площадке компании «Publicis» [16]. Кураторы выставки стараются сотрудничать с различными корпорациями: так, их проект проходит под спонсорством компании «Google», выставку коллективно посетили представители CERN [17]. В 2012 году выставка номинировалась на премию «Digital Preservation Award» [18]. Так как выставка динамична и переезжает с места на место, ее наполнение менялось с течением времени. Но сейчас, по-видимому, уже сложился базовый набор экспонатов и техник репрезентации, не меняющийся в течение последних трех лет (2017–2019).
Илл. 2. Фотография экспоната с выставки «64bits». Фотография Мартина Дойча, доступно по лицензии CC BY-NC-ND 2.0.
Если первая выставка состояла из 15 сайтов, то к 2017 году количество экспонатов увеличилось до 64. В последних двух выставках авторы разделяют экспонаты на две группы: 32 объекта – сайты, а другие 32 – нет-арт [19]. Для каждой из этих групп выбран свой способ представления. Статичные арт-проекты (в основном пиксельная графика) распечатаны и развешаны на стенах. Архивные копии сайтов открыты на мониторах старых компьютеров – современников этих сайтов. Посетители могут пользоваться современными сайту мышью и клавиатурой.
Архивный и художественный онлайн-проект «One Terabyte of a Kilobyte Age»
Этот проект имеет необычный гибридный формат. Это одновременно блог, арт-объект, архивный и исследовательский проект, онлайн-галерея. Авторы проекта – нет-арт художники, медиа-теоретики и медиа-архивисты Ольга Лялина и Драган Эспеншид. Несмотря на свою гибридность, проект – так же, как и более «классическая» музейная выставка «64bits», – выполняет классические музейные функции отбора, архивации и публичной репрезентации.
Проект открылся в 2011 году. Он основан на архиве страниц блоговой платформы GeoCities, выкачанных активистами после объявления о ее закрытии в 2009 году [20]. Хотя изначально проект посвящен лишь архиву страниц GeoCities, в блоге присутствуют публикации и про другие платформы, связанные с ранним вебом.
Проект состоит из двух частей: галереи на tumblr.com [21] и блога, расположенного на отдельном сайте [22]. В галерее публикуется только визуальный контент: скриншоты страниц в хронологическом порядке с небольшим количеством фиксированных тегов. В блоге публикуются тематические посты, состоящие из текста и картинки, посвященные истории веба или кейсам, связанным с архивацией.
Веб-архивы как музейные артефакты: стратегии репрезентации
Включение и исключение в рамках музейных репрезентаций, как я предполагаю, происходит на разных уровнях. Чтобы из спутанной реальности объект попал на выставку в роли артефакта, надо его трансформировать: определить его границы и место на выставке среди других артефактов.
Я предлагаю выделять три основные технические и концептуальные ступени этого превращения. Важно при этом помнить, что оно не происходит само, а определяется выбором, который производит куратор в рамках каждого из этих этапов [23]:
1. Выделение объектов из поля.
2. Перенос объекта из его изначального контекста в кураторское пространство.
3. Отбор и классификация экспонатов.
Что такое артефакт в истории веба
Хейден Уайт в анализе риторических приемов, неизбежно присутствующих в исторических нарративах, говорит о таком этапе работы историка, как «префигурация» [24]. Это этап, когда историк как-то выделяет в источниках и историческом поле объекты, которые дальше станут элементами его исследования. Я не заимствую термин Уайта, чтобы избежать лишних ассоциаций, а обозначаю этот этап как выделение объектов из поля. Этот процесс выделения объектов происходит и в работе куратора. В нашем случае это выделение из веба отдельных элементов, которые становятся артефактами и экспонатами / частью экспонатов [25].
Илл. 3. Скриншотиллюстрация к статье о процессе работы кураторов «One Terabyte of a Kilobyte Age» с архивом GeoCities. Источник: https://blog.geocities.institute/archives/4499.
Так как «One Terabyte of a Kilobyte Age» – онлайн-проект, в нем нет такого очевидного отбора и выделения экспонатов, какое бывает в классических музейных проектах. Но тем не менее в нем происходит предварительное выделение объектов из их изначального поля. Во-первых, потому что веб не равен своему архиву [26], а проект работает именно с ним. Во-вторых, потому что сайты в проекте переносятся из своего первоначального контекста и сети связей в особый и специально созданный контекст, у которого есть своя структура, свое ранжирование архивных копий и метаданные – комментарии, теги и прочее. В процессе переноса, конечно, что-то теряется, а что-то появляется. Вопрос в том, как именно происходит эта трансформация.
Илл. 4. Пример поста в блоге проекта «One Terabyte of a Kilobyte Age». Скриншот с сайта https://blog.geocities.institute.
Напомню, что данный музейный проект производит контент двух типов: картинки в галерее и тексты с иллюстрациями в блоге. Отдельными элементами, получающими независимое существование, в проекте становятся скриншоты сайтов (с некоторыми метаданными), которые публикуются в галерее, а также на тамблер-блоге проекта, и отдельные элементы веб-страниц, которые могут фигурировать в некоторых записях блога (скриншоты здесь тоже часто присутствуют). Скриншоты отсылают к страницам, которыми они когда-то были. То есть этот тип объектов, вырванных из веба, – сайты, созданные на платформе GeoCities, которые, несмотря на то, что расположены на общем домене, рассматриваются как отдельные артефакты. Это возможно потому, что они обладают внутренней структурой и одной внутренней общей темой (например страница посвящена «моей собаке»). В таком случае объектом оказывается не платформа – сам GeoCities в проекте не важен, – а отдельные тематические страницы.
Второй тип объектов – элементы веба, например, гифки, отдельные фоны, картинки, которые рассматриваются отдельно от сайтов: они могут перемещаться от сайта к сайту, трансформироваться и иметь свою историю. Пример такого артефакта – gif-анимация, изображающая танцующую девушку в красном платье (ей посвящен отдельный пост в блоге). Авторы показывают, что происходило с гифкой: на каких страницах она была опубликована, как меняется прическа, как редактируют пиксельную графику, как создаются отсылки к этой гифке и так далее [27].
Илл. 5. Иллюстрация к серии постов в блоге «One Terabyte of a Kilobyte Age» об истории и вариантах гифки с танцующей женщиной. Источник: https://blog.geocities.institute/archives/5675.
Таким образом, я выделяю две логики выделения артефактов: 1) объект имеет созданную автором/авторами внутреннюю связность и тематическую целостность (например в случае личной страницы) и 2) объект перемещался от пользователя к пользователю, иногда претерпевая изменения (например гифки, картинки или другие графические элементы).
Проект «64bits» работает с архивами другого типа, чем «One Terabyte». «One Terabyte» получил пакет однородных архивов с единственной платформы от активистов-архиваторов, а кураторы лондонской выставки восстанавливали и реинсценировали сайты, от которых сохранилось много разнородной информации (скриншоты, личные архивы в разных формах, сообщения в СМИ, воспоминания авторов или очевидцев). Сам процесс восстановления сайтов по скриншотам, сообщениям в медиа и печатным документам достоин отдельного исследования. Здесь я пропущу эту часть конструирования артефакта и обращусь к концептуальной составляющей. Что такое экспонат для выставки «64bits»? Их два типа: 1) объект имеет внутреннюю тематическую целостность, объединен вокруг одной идеи или инновации (сайт, страница, онлайн-проект); 2) объект может быть соотнесен с классическими формами искусства и напрямую или символически связан с ранним вебом.
Первый тип похож на то, что мы видели в случае «One Terabyte», но если в нем объектами были страницы на крупной платформе, то в лондонской выставке это в основном отдельные сайты или онлайн-проекты. Второй тип экспонатов интереснее. Ряд экспонатов, которые кураторы называют художественной частью выставки, не всегда имеют прямое отношение к вебу и даже к цифровому искусству. Например, большая ню-картина с изображением танцовщицы Деборы Хай сделана не в вебе, а просто с помощью компьютерных методов и изначально была предназначена для печати. Веба в этой истории практически нет, но веб – это то, что позволило картине стать известной. Другой пример – рисунки пиксель-арт художницы Сьюзан Кэр, которая рисовала иконки для компьютерных графических интерфейсов. Ее картинки не имеют прямого отношения к вебу, но ассоциируются с ранними годами его развития. Получается, что для «64bits» история веба состоит не только из самого веба, но и из символически значимых артефактов, в целом связанных с компьютерными технологиями.
Перенос и встраивание: как включить цифровой объект в пространство, создаваемое кураторами?
Чтобы вытащить цифровые артефакты из их контекста, нужны особые решения. Не так просто перенести сайты в иное пространство – пространство музея, печатного издания, перформанса и так далее. Если гифка или картинка-мем достаточно легко поддаются сохранению на жестком диске и репрезентации с помощью другого софта, то какое выставочное пространство может быть, например, у культового проекта Ольги Лялиной «My Boyfriend Came Back from War», динамично разворачивающегося во взаимодействии зрителя с веб-страницей? [28] Некоторые объекты рассчитаны на то, что их будут открывать с помощью определенных браузеров [29]. Становится ли в таком случае браузер частью арт-объекта?
Подход к техническим стратегиям репрезентации веба у кураторов двух выставок совершенно разный. На «64bits» пространство выставки – помещение, в котором старые компьютеры равномерно расставлены на отдельных кубических подставках высотой со стол. Как уже говорилось выше, посетители могут взаимодействовать с сайтом с помощью современных ему компьютеров, мыши и клавиатуры. Восстановлен необходимый софт того же времени. Сайты можно скроллить, у них работает меню, открываются новые окна (если сайтом это предусмотрено). Использование старых устройств и программного обеспечения позволяет наглядно показать различные аспекты пользовательского опыта, связанные со скоростью доступа и работы компьютера. Кроме интерфейсов, сохраняющих интерактивность, выставка также включает в себя звуковое сопровождение – и даже ошибки, связанные с этими интерфейсами. Так, первым объектом на выставке является звук модема, который можно послушать через телефонную трубку 1982 года.
Такой способ репрезентации воссоздает основные элементы окружения, в котором пользователи-современники взаимодействовали со старыми сайтами. Но все эти элементы – звук, интерактивность, ошибки – оказываются представлены как отдельные объекты, отчужденные от своего контекста, они не связаны с какой-либо действующей функциональностью. Это позволяет рассмотреть их как артефакты, значимые вещи, позволяет привлечь к ним внимание. Но из такого способа репрезентации выпадают социальные практики и место этих объектов как части человеческой повседневности – об этих аспектах существования объектов можно только догадываться. Какой собственный смысл несет звук модема на выставке? Занятый городской телефон, ожидание, когда уйдут родственники и можно будет воспользоваться интернетом, – таковы практики, в которых звук модема обретал смысл. Получается, что в данном случае звук и другие объекты – артефакты, лишь напоминающие о практике или процессе.
Кроме сайтов, которые доступны через компьютеры, на выставке также представлен нет-арт – эти произведения или напечатаны на бумаге и развешены под стеклом вдоль стен или транслируются на плоских экранах [30].
Способы репрезентации могут помочь нам больше понять про принципы отбора и классификации объектов. Авторы используют две стратегии репрезентации: 1) реинсценировка материального контекста использования и 2) помещение артефакта в новый контекст по аналогии с традиционным офлайновым искусством (застекленная рама или экран для видеообъекта).
«One Terabyte of a Kilobyte Age» не сталкивается с проблемой, как перенести цифровые артефакты в физическое пространство выставки, но тем не менее он тоже создает особое онлайн-пространство репрезентации и производит перенос объектов. У проекта есть несколько стратегий этого переноса: это галерея (на сайте и тамблере) и блог. В «One Terabyte» репрезентация каждого отдельного сайта состоит из скриншота, изначальной ссылки, последней даты обновления и тегов.
Илл. 6. Пример скриншотов, которые выкладываются в блоге и тамблере проекта «One Terabyte of a Kilobyte Age». Источник: https:// blog.geocities.institute/.
«One Terabyte» фокусируется на археологии практик, на их творческих следах. Вспомним, как в проекте выделены объекты; например, представлен объект, который перемещался от пользователя к пользователю, иногда претерпевая изменения (гифки, картинки или другие графические элементы). Здесь интересен не он сам по себе, а те изменения, которые с ним происходят, путь его перемещения в конечном счете – творческие практики апроприации и изменения этого объекта. Описанию таких практик посвящен и блог сайта. При этом проект практически ничего не говорит про телесные практики, про взаимодействие человека с системой компьютер-браузер-сайт-страница. Поэтому зрители проекта смотрят на следы практик, однако на уровне действий, которые могли бы быть предусмотрены кураторами, не соотносятся с этими практиками – это онлайн-культура под стеклом. Описанная выше стратегия репрезентации – текстовое описание пользовательских творческих практик с графической репрезентацией их следов (например ряд инвариантов одной гифки). Есть и другая стратегия, которой посвящена галерея проекта. Это стратегия, стремящаяся к бессистемной репрезентации: сайты из архива автоматически публикуются в галерее без какого-либо отбора, то есть перед нами последовательная автоматическая репрезентация однородных объектов (в данном случае скриншотов сайтов).
Отбор и классификация: что достойно сохранения и в какой таксономии?
Перейдем к анализу проблем отбора (что попало на выставку, что осталось за кадром) и классификации (установлению отношений между объектами внутри выставки).
Начнем с отбора. Предположим, что организаторы рассматриваемых нами выставок действовали по принципу «все важное оставить». Даже если этот выбор не был концептуально обоснован и продуман, он все равно был совершен.
В проекте «One Terabyte» изначальным импульсом в процессе выбора была организация веба (доменная принадлежность страниц) – авторы взяли архив страниц одного домена. Ограничивающие архив факторы в этом случае – технические (не)возможности, авторы не сами архивировали страницы, а взяли то, что было, со всеми лакунами и ошибками этого архива. В данном случае кураторский проект – не только сами копии и способ их организации – это акт спасения сайтов, и он перформативен, потому что само это спасение оказывается событием и связывает артефакты в историю. При этом способ спасения и формат архива, в котором были сохранены сайты, накладывают технические ограничения на формы репрезентации. Частью проекта становятся все страницы, которые удалось выкачать с погибшей платформы. Но, несмотря на то, что такой способ, казалось бы, избавляет куратора от принятия решений, есть некоторые возможности выбирать, и эти выборы все равно определяют, что становится частью истории, а что нет. Так, важен сам выбор платформы GeoCities. Хотя проект посвящен почти только сайтам с этой платформы, он показывает не историю GeoCities – он показывает историю пользовательской культуры.
Обратимся теперь ко второму типу классификации – ранжированию объектов внутри выставочных проектов. «One Terrabyte» отчасти отказывается от кураторской классификации, в галерее проекта архивные копии появляются хронологически – от копий самого раннего года к копиям последующих лет. Но все-таки отдельные акты классификации в проекте присутствуют. Самая масштабная система классификации, организующая весь материал, – теги. Теги в галерее отличаются от тегов в блоге; к примеру, в первом случае они унифицированы. К каждому скриншоту сайта даются теги:
– внутренняя локация сайта (GeoCities имел внутреннюю пространственную классификацию: можно было создавать сайты внутри отдельных виртуальных «городов» или других пространств);
– год последнего обновления сайта;
– браузер, через который сделан скриншот сайта;
– операционная система, с помощью которой кураторы просматривают сайт;
– разрешение экрана в момент создания скриншота.
Система тегов в блоге более сложная. Их много, и для удобства анализа можно разбить теги на несколько групп по тем типам информации, к которым они относятся. Основная группа тегов, которые даются почти к любой публикации, – дата последнего обновления (с 1996-го по 2010 год). К ним могут быть добавлены и другие теги, например:
– тематические элементы контента сайта (anime, cat, dog, halloween);
– технические или стилистические веб-элементы (background, comic sans, clipart);
– характеристика архивной копии (alive, pagebuilder);
– тема, о которой интересно поговорить в связи с сайтом (copyright, design, fans, identity, metaphor, ontology, user, privacy) [31].
Кроме тегов, в блоге есть общая хронологическая организация объектов – сайты отсортированы по году последнего обновления. Но практически все остальные теги, которые я привела выше, размечают в блоге статьи с описаниями разных культурных практик и их осмыслением кураторами. Культурные практики категоризируются на разных уровнях абстракции (например теги comic sans и privacy обозначают явления совершенно разного порядка). Фактически кураторы делают мэппинг культурно значимых элементов и техник раннего веба (см. строку «технические или стилистические веб-элементы»).
Проект «64bits» на всех уровнях классификации действует иным образом: артефакты – результат точечного выбора «сверху». Артефактов строго ограниченное количество, и каждый играет свою роль в общем нарративе истории веба. В «64bits» выставка никак не определяет поле выбора и не говорит о том, что осталось за кадром.
Кураторы представляют историю веба как сочетание трех значимых вещей. Во-первых, это сайты-как-телесные-и-визуальные-практики – то есть сайты как часть комплекса, состоящего из самого веб-сайта, современного ему материального интерфейса и возможности взаимодействия с сайтом через этот интерфейс (тут важно заметить, что такая возможность не равна реальной практике). Во-вторых, это возникшее в связи с вебом искусство, которое может встать в один ряд с тем, что мы привыкли называть искусством еще до появления веба. В-третьих, это популярные или первые в своем роде сайты, продукты и концептуальные решения.
«One Terabyte» минимизирует кураторское вмешательство в отбор и работает с массивом, который был составлен другими акторами. Тем не менее сам акт историзации – уже вмешательство. Кураторы рассматривают материал хронологически, а также накладывают на объекты определенную классификацию и помечают сайты с помощью расстановки тегов в процессе работы с архивом. Особенности репрезентации сайтов в «One Terabyte of a Kilobyte Age» уже подробно рассмотрены в предыдущей части статьи, если их обобщить, можно сказать, что проект выстраивает свою версию истории веба из двух составляющих: истории сайтов как народного творчества (практик, техник и стилей), а также путей перемещения и творческих трансформаций цифровых объектов.
Хочется отметить и сам стиль классификации. Можно сказать, что она отображает исследовательский процесс историзации и классификации (как исследователи выделяют категории, как размечают интересные для исследования темы, как делают аналитические заметки).
История кого и для кого
Эйлеан Хупер-Гринхил замечает, что с определенного момента в музеях вещи начинают занимать особое положение в системе знания:
«В эпоху Модерна для материальных вещей уже недостаточно просто представлять самих себя на столе знаний: вещи понимаются через их отношения с человеком, они “выявляют в представлении уже не свою тождественность, но свои внешние отношения с человеком” [32]. Истории о человеке, жизни и цивилизации стали более важными, чем физическая сущность материальных вещей» [33].
Такой статус вещи сохраняют и в музеях современности. Проанализируем теперь эти кураторские проекты в соответствии с данной идеей. Через набор каких отношений с людьми объекты, представленные на выставке, оказываются значимыми? Истории каких людей и социальных форм рассказывают нам проекты, через какие социальные феномены и практики эти объекты обретают ценность и значение? [34] История, которую рассказывает выставка «64bits», – это история последовательного развития. Объекты, выбранные для выставки, либо были очень популярны в свое время в определенном регионе, либо оказались первыми в своем роде (первый мем, первый комикс в интернете); однако в большинстве случаев они сочетают в себе оба критерия. Это история передового искусства, продуктов, решений, идей и событий, чаще всего известных авторов и корпораций или ярких пользовательских инициатив.
Стратегия отбора артефактов, которую можно увидеть в «64bits», – это стратегия работы с объектами, понятная для акторов, у которых есть ресурсы: компаний, музеев, государства. Если у выставки была задача сделать так, чтобы на уровне институций историю веба сохраняли, то такой способ репрезентации выглядит вполне логичным [35].
Однако здесь возникает неоднозначная ситуация. С одной стороны, у авторов выставки получается представить веб с помощью стандартной организации экспозиции (часть произведений висят на стенах, как в картинной галерее, часть выставлены на стендах, как в этнографическом музее) и тем самым показать, что веб легко встает в один ряд с другими объектами музеефикации. С другой стороны, эта стандартная экспозиционная логика формирует достаточно специфический и проблематичный нарратив. Она выстраивает иерархию объектов без очевидной аргументации: что это за система отсчета, в которой некоторые сайты оказываются важнее всех остальных? Не проблематизируются вопросы, с памятью каких именно социальных групп выставка взаимодействует и чья история рассказывается – и это вопросы не только про возраст и уровень дохода, но и, например, про возможность переноса в другие культурные контексты. Не стоит, конечно, упрекать кураторов в излишнем обобщении, они нигде и не заявляют, что собираются описывать глобальную историю веба. Однако подобные вопросы все-таки возникают, поскольку принципы выборки не артикулированы.
В «One Terrabyte», наоборот, не попадает практически ничего, связанного с коммерческими решениями или большими проектами. Так как кураторы не ранжируют архив, а сам архив состоит из любительских сайтов и личных страниц, в качестве следа больших коммерческих проектов остается лишь зонтичный домен GeoCities, сам по себе не играющий особой роли, а присутствующий скорее как фон для репрезентируемых артефактов. Хотя без GeoCities не было бы этих сайтов и этого архива, роль платформы и ее разработчиков не представлена в проекте, оставаясь на периферии кураторского внимания.
Может быть, чуть лучше будет понятна идея выставки, если обратиться к выпущенной кураторами книге «Digital Folklore»; ссылка на нее есть в описании всего проекта. Во введении читаем:
«Технические инновации формируют лишь небольшую часть компьютерной и сетевой культуры. Не так уж и важно, кто изобрел микропроцессор, мышь, TCP/IP или Всемирную паутину и какие идеи стояли за этими изобретениями. Важнее то, кто эти изобретения использует. Только когда пользователи начинают проявлять себя с помощью этих технических инноваций, эти инновации действительно становятся актуальными для культуры в целом» [36].
«One Terabyte of a Kilobyte Age» показывает историю пользовательского осмысления веба, пользовательских практик. С одной стороны, это массовая история, история массовой вернакулярной интернет-культуры, артефакты которой представлены в рамках проекта. С другой стороны, это история отдельных пользователей – с помощью экспонатов мы видим отдельных людей: тут и понимание, что каждый артефакт кем-то создан, и информация, содержащаяся на этих сайтах (мои интересы, фото моей семьи, фото моей собаки), и дизайнерские решения, которые каждый человек – автор сайта – принимает индивидуально. От «64bits» эта история отличается тем, что люди, создавшие артефакты для выставки, не важны как персонажи, и часто про них вообще ничего не известно. Выставка не показывает отдельных гениев или авторов отдельных идей, изменивших мир. Она показывает то, что было повседневностью, было распространено, было набором изменчивых практик, формирующих способы взаимодействий между пользователями и вебом.
Наверное, ключевое отличие двух выставок в том, что «64bits» выявляет и показывает точки – поворотные моменты, на которых базируется история веба. Выявление этих точек связано с крупными акторами – корпорациями, художниками, техническими решениями, идеями, популярными сайтами. «One Terabyte of a Kilobyte Age» показывает протяженность, процессы, практики, в которых сочетаются пользовательская инновация и фольклорная вариативность. Такой тип истории рассказывает о большем количестве разнотипных акторов, не выстраивая иерархических отношений между ними.
Как связаны история и рассказчик
Веб, как принято считать, появился 30 лет назад. Этого времени достаточно, чтобы возникла историческая дистанция, но многие пользователи еще живы, а кураторы сами когда-то были пользователями ранних сайтов и могли наблюдать ход развития и трансформации веба. Как и в случае с любой другой историей недавнего прошлого, музейные проекты могут по-разному работать с этой личной памятью и опытом кураторов. В кейсах, которые я рассматриваю, представлены две противоположные стратегии взаимодействия личной памяти куратора и исторической репрезентации. В ситуации, когда нет канонического нарратива о том, почему история веба может быть важна для широкой публики, именно этот рефлексивный опыт кураторов-пользователей мог бы помочь выявить и обозначить эту важность. Но этого не происходит. Кураторы «64bits» никак не показывают своей связи с экспонируемыми сайтами на уровне пользования. Они не пользователи и не разработчики – они медиа-археологи, и их работа с архивами – работа с историей, а не с памятью, тем более, не с личной памятью.
В проекте «One Terabyte of a Kilobyte Age» кураторы показывают, что помнят годы, о которых они рассказывают. И их память становится частью нарративов. Например, в посте о 1999 годе в истории веба Лялина наравне с событиями типа войны браузеров, расцвета «доткомов» (.com) и появления наград для нет-арт художников вспоминает, чем в те годы занимался ее сокуратор Эспеншид и чем занималась она сама. Или, например, в посте о сервисе Blingee.com Лялина описывает, как с его помощью она развивалась как gif-модель и как использовала его в преподавании. Но это соотнесение – в первую очередь соотнесение объекта и его исследователей. Лялина и Эспеншид отмечают те события, которые касаются их профессиональной жизни: как они заинтересовались вебом в качестве объекта исследования, как начали преподавать или работать с архивами.
Отношения между историей, настоящим и будущим
Этот вопрос особенно актуален в случае, когда речь идет о репрезентациях недавнего прошлого, многие из очевидцев которого еще живы и составляют часть аудитории. Конечно, тут вероятно и нерефлексивное, случайное решение, однако присутствие подобной публики можно сознательно сделать важной частью экспозиционной концепции.
Выставка «64bits» показывает линейность прогресса, в ее нарративе нет зазора между тогда и сейчас. В ней история веба – история постепенного появления различных идей о том, как можно использовать веб, идей, с помощью которых «обживался» интернет, создавались интерфейсы, сервисы и практики для его использования. Веб согласно этому нарративу развивается последовательно и прогрессивно. Это линейная история, в которой сначала появляются текстовые сайты, потом картинки, затем гифки, затем в сайты включаются возможности транзакций и так далее. Это рост, расширение, усложнение. При этом настоящее относится к истории веба как потенциальная будущая часть этой истории; цель выставки, как говорят создатели, в привлечении внимания к проблеме архивации веба, пока не стало слишком поздно.
Но эта выставка не связывает опыт посетителей с тем, что именно выставляется. Нет специальных объектов или интерактивов, которые показали бы посетителю его причастность к рассказанной ему истории. Это отстраненная история. Хотя отчасти таким интерактивом может быть присутствие материального интерфейса – зрители, которые пользовались такими компьютерами в 1990-е, могут вновь увидеть их в работе и даже потрогать. Но все же это сложно назвать работой с памятью, так как музейный и персональный контексты взаимодействия с сайтами слишком сильно отличаются. Те варианты взаимодействия с выставкой, которые посетителям предлагает «64bits», направлены на две цели: развлечь зрителя (дать потрогать старые компьютеры; сделать свой портрет в виде ASCII) и приобщить зрителя к архивации (кураторы помогают желающим восстановить и переформатировать старые цифровые данные; зрители могут предлагать свои архивы для включения в коллекцию «64bits»).
При том, что прошлое здесь непрерывно связано с настоящим, история веба оказывается отделена от опыта пользователя. Единственный разработанный кураторами способ для посетителя выставки соотнести себя с историей веба – сделать личные архивы сайтов (то есть свой опыт использования веба и памяти о нем) частью выставки. Но отбирать подходящие архивные копии для выставки будут кураторы. Впрочем, предположим: в результате выставка пытается показать посетителям, что архивация может быть личным делом и персональной ответственностью, что можно сохранять свое личное прошлое и что когда-нибудь оно может стать важным не только на индивидуальном уровне, но и уровне публичной истории.
«One Terabyte of a Kilobyte Age» тоже никак не связывает зрителей с историей. Зрителю нет места в этом проекте, кроме места наблюдателя за экзотическими находками. Ему надо создавать это место самому: или через связь контента с личными воспоминаниями и ностальгией, или с помощью кураторского подхода, подразумевающего экзотизацию и эстетизацию старых практик как непривычных в современном контексте, а потому интересных и притягательных.
Несмотря на такое сходство ролей зрителей в двух проектах, прошлое в «One Terabyte» связывается с настоящим совсем другим способом, чем в «64bits». В «One Terabyte» прошлое репрезентируется так, что оно позволяет в гипертрофированном модусе посмотреть на определенный вид практик, который кураторам кажется актуальным для настоящего. Это пользовательские инновации, цифровой фольклор, вернакулярный дизайн – все это видно гораздо ярче, когда есть историческая дистанция (и экзотизация, неотделимая от нее, в данном случае). Настоящее и прошлое таким образом разорваны, и связь между ними выстраивается идеологически, через акцентуацию того, что важно в настоящем и что мы должны увидеть в прошлом.
Заключение. Стратегии актуализации архивов в кураторских проектах
Что такое веб, сказать сложно. История веба не история СМИ, не история сайтов, не история корпораций, технологий или людей, которые им пользовались. Веб связывает все это воедино, и для многих его функций и ролей в нашей жизни еще нет устоявшегося языка. Проекты, которые я рассмотрела, намекают, даже отчасти определяют – по воле кураторов или в качестве побочного эффекта, – что такое веб, из чего он состоит, чьи истории рассказывает и в чем его историческая значимость. Проблематизируя выбранные проекты как артефакты культурной памяти, я рассмотрела, с помощью каких стратегий работы с архивами и историческим нарративом эти проекты актуализируют разные аспекты раннего веба. Это первые публичные опыты разговора о вебе на вненациональном уровне и вне академической среды. Они задают форматы практик архивации и классификации, размечают границы видимого и невидимого, ценного и неважного. Даже если эти проекты быстро забудутся, отталкиваясь от них, мы можем увидеть возможные стратегии репрезентации истории, их элементы и отношения между ними. Это важно для всех, кому небезразлична сохранность веб-архивов и кто пытается осмыслить место веба в истории культуры.
Два представленных проекта во многих своих стратегиях радикально отличаются. Но есть один важный общий момент, о котором речь еще не шла. Обе выставки попадают в ловушку музейного формата: чтобы создать историческую перспективу, они отстраняют объект от настоящего и от современных пользователей. «64bits» выстраивает единую, тщательно выверенную и внеконтекстную историю, которая разворачивается помимо людей. «One Terabyte» маскирует эту дистанцию идеей изучения пользовательской культуры.
Мне кажется, оба проекта упускают очень важный вопрос о том, что эти старые сайты, этот былой опыт могут дать зрителю здесь и сейчас. Этот вопрос неуверенно мерцает где-то на периферии. Кураторы «64bits» надеются поднять важность проблемы цифровой архивации, но фактически на выставке она представлена как элитарное знание. Кураторы «One Terabyte of a Kilobyte Age» постоянно говорят о важности креативного подхода к вебу и экспериментов. Но в этом их проекте у зрителя нет возможности действовать, он только наблюдает.
Все это имеет прямое отношение к ситуации в России. Единственная публично описанная история веба в России – история передовой московской и питерской интеллигенции, Рунета и определенного набора сайтов [37], то есть очень узкой группы людей и объектов. Однако наши (клуба любителей интернета и общества) исследования показывают [38], что история веба разная в разных регионах, мы нуждаемся в «историях», а не в «истории». Описанные выше стратегии репрезентации вполне актуальны и для российского контекста. Если считать практики памяти ключевыми в процессе выстраивания идентичности [39], то с идентичностями каких социальных групп может взаимодействовать история веба? Чьими историями могут быть веб-архивы, какие события прошлого данные музейные репрезентации помогут понять? За каждым решением по репрезентации стоят определенная идея, опыт, определенное понимание общества и распределения социальных сил.
[1] Kavanagh G. Making Histories, Making Memories // Idem (Ed.). Making Histories in Museums. Leicester: Leicester University Press, 1999. P. 16.
[2] Brugger N., Milligan I. The SAGE Handbook of Web History. London: SAGE Publications, 2019. P. 25.
[3] Winter J. The Generation of Memory: Reflections on the Memory Boom in Contemporary Historical Studies // Bulletin of the German Historical Institute. 2000. № 2. P. 769–792.
[4] Люббе Г. В ногу со временем: сокращенное пребывание в настоящем. М.: НИУ ВШЭ, 2016.
[5] Huyssen A. Present Pasts: Media, Politics, Amnesia // Public Culture. 2000. Vol. 12. № 1. P. 21–38.
[6] Рикёр П. Память, история, забвение. М.: Издательство гуманитарной литературы, 2004.
[7] Ассман Я. Культурная память. Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. М.: Языки славянской культуры, 2004.
[8] 90-е ярче нулевых и реальнее 80-х, поэтому вспоминают их // Сноб. 2015. 22 октября (https://snob.ru/ selected/entry/99665/?v=1448885254); Современное искусство России 1990-х годов (https://garagemca. org/ru/research/russian-contemporary-art-in-the-1990s); «Август-91: личные истории» (https://m.yeltsin. ru/affair/avgust91-lichnye-istorii/). См. также тематический блок «1990-е: модулируя изменения», опубликованный в «НЗ» (2019. № 4(125)). – Примеч. ред.
[9] Статьи, посвященные 30-летию веба: Wood B. What Was the Worldwide Web Like 30 Years Ago? // BBC. 2019. March 12 (www.bbc.com/news/world-us-canada-47544387); The World Wide Web Turns 30. Where Does It Go From Here? // Wired. 2019. November 3 (www.wired.com/story/tim-berners-lee-world-wide-webanniversary/). См. также материалы выставки «Net Art Anthology» (https://anthology.rhizome.org/) и национальные архивы Великобритании и Австралии в открытом доступе (https://blog.nationalarchives.gov. uk/uk-government-web-archive-now-even-better/; http://webarchive.nla.gov.au/gov/)
[10] Мой личный эмпирический опыт взаимодействия с этой памятью произошел в экспедициях клуба любителей интернета и общества. Я брала интервью у ранних пользователей и удивилась, насколько разговор об интернете оказывается сильно связан с памятью о молодости, творчестве, сообществах.
[11] Здесь необходимо сделать небольшое техническое различение между вебом и интернетом. Слово «интернет» легко может заменять «веб» в публицистике, но технически это разные вещи. Веб – один из протоколов интернета, появившийся около 30 лет назад (а вот история интернета начинается чуть ли не с середины ХХ века). Протокол World Wide Web позволил представлять данные в удобном для чтения формате, создавать и редактировать страницы по принципу What You See Is What You Get, создавать ссылки между документами прямо в тексте (гиперссылки). Ключевые элементы веба – веб-страницы и сайты.
[12] https://archive.org/web/.
[13] Люббе Г. Указ. соч.
[14] Espenschied D. Preservation by Accident is Not a Plan [Vint Cerf and Dragan Espenschied in conversation] // Rhizome. 2017. May 30 (http://rhizome.org/editorial/2017/may/30/preservation-by-accident-is-not-a-plan/).
[15] Exhibition (http://digital-archaeology.org/category/exhibition/).
[16] 64bits. An Exhibition of The Webs Lost Past (http://www.64bits.co.uk/).
[17] Европейская организация ядерных исследований, крупнейший в мире комплекс лабораторий физики высоких энергий.
[18] См.: http://digital-archaeology.org/about/.
[19] Посмотреть, какие именно экспонаты представлены на выставке, можно с помощью видеоэкскурсии: The Centre for Computing History. 64 Bits – The History of the Internet and Web in 32 Websites (www.youtube.com/ watch?v=FljeliVeQ_0; https://hyperallergic.com/371282/64-highlights-of-the-internets-early-years-from-thefirst-webcam-to-a-net-art-gallery/).
[20] Платформа GeoCities, чрезвычайно популярная в 1996–2001 годах, позволяла любому пользователю, имеющему доступ к интернету и зарегистрированному на платформе, сверстать свой HMTL-сайт. Платформа была бесплатной и не требовала специфических навыков программирования, при этом темы, которым были посвящены страницы, были чрезвычайно разнообразны – от личных страниц собак до библиотек конспектов академических лекций. Для блогов GeoCities характерен ряд особенностей, почти исчезнувших из современного интернета и онлайн-практик, например, особый дизайн: яркие фотообои, анимированные (gif) элементы, множество баннеров, цветной текст, нестандартные или комбинированные шрифты, использование необработанных фото или фотоколлажей.
[21] One Terabyte of Kilobyte Age Photo Op (http://oneterabyteofkilobyteage.tumblr.com/).
[22] One Terabyte of Kilobyte Age. Digging through the GeoСities Torrent (http://blog.geocities.institute).
[23] Я предполагаю, что не всегда эти выборы делаются рефлексивно и осознанно, скорее это аналитическая концептуальная рамка, чтобы работать с кураторскими проектами постфактум.
[24] Уайт Х. Метаистория: историческое воображение в Европе XIX века. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2002.
[25] Критику того, как конституируется выставочный объект, чем отличается материальный объект от слов и как выделить объект из контекста, см. в: Cruikshank J. Oral Tradition and Material Culture. Multiplying Meanings of «Words» and «Things» // Anthropology Today. 1992. Vol. 8. № 3. P. 5–9.
[26] См.: Brugger N. The Archived Website and Website Philology a New Type of Historical Document? // Nordicom Review. 2008. Vol. 29. № 2. P. 151–171.
[27] Olia (Lyalina O.). The Dancing Girl GIF Edited for Thongchai «Bird» McIntyre (http://blog.geocities.institute/ archives/4522).
[28] Можно проецировать сайт на стену, но это будет довольно насильственной редукцией: уйдет интерактивность, приватность опыта. В качестве сайта он сам оказывается и пространством, и инфраструктурой и не предназначен для «транспортировки» за пределы интернета.
[29] Например, одна из последних работ Лялиной «Self-Portrait» полностью построена вокруг такой идеи: это гифка, состоящая их трех частей, каждая из которых может быть открыта только в конкретном браузере: http://olia.lialina.work.
[30] Этот способ используется для тех артефактов, которые изначально не интерактивны, слабо взаимодействуют с интерфейсом, в котором они существуют в интернете, и которые мало изменчивы при перенесении в другие контексты.
[31] Так, кураторы в блоге составляют тематические подборки сайтов или веб-элементов, на примере которых раскрывают интересные темы. Например, сайты, посвященные памяти принцессы Дианы или примеры использования статичных гифок. Кроме этого, кураторы выделяют отдельные кейсы, например, случай, когда автор сайта прощается на своей странице с аудиторией, зная, что GeoCities скоро закроется.
[32] Цит. по: Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М.: Прогресс, 1977. С. 334.
[33] Hooper-Greenhill E. Museums and the Shaping of Knowledge. London: Routledge, 2003. P. 204.
[34] Джей Винтер (Winter J. Op. cit.) предупреждает об опасности сведения коллективной памяти к «набору историй, сформированных государством или о государстве». В случае историй об интернете и вебе есть близкая опасность – история технологий нередко репрезентируется как история корпораций и/или инноваций, см., например: Kavanagh G. Op. cit.
[35] Организаторы выставки предприняли и другие, более очевидные шаги, направленные на решение этой задачи – они стараются сделать свою выставку видимой не только для рядовых зрителей, но также для компаний и государственных структур: приглашают представителей бизнеса на экспозицию, берут у них интервью, ищут сотрудничества, участвуют в государственных конкурсах.
[36] Espenschied D., Lyalina O. Digital Folklore Reader. Stuttgart: Merz & Solitude, 2009.
[37] Control+Shift. Публичное и личное в русском интернете / Ред. Н. Конрадова, Э. Шмидт, К. Тойбинер. М.: Новое литературное обозрение, 2009; Кузнецов С. Ощупывая слона. Записки по истории русского Интернета. М.: Новое литературное обозрение, 2004.; Лошак А. Холивар [сериал, 2019] (www.youtube. com/watch?v=hdngdbzayHA).
[38] См. раздел «Экспедиции» на странице клуба: http://clubforinternet.net/expeditions.
[39] Рикёр П. Указ. соч.