Перевод с английского Екатерины Захаровой
Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 6, 2016
Перевод Екатерина Захарова
Карстен Едличка – заместитель директора департамента архивов при Федеральном уполномоченном по управлению архивами Штази.
Служба государственной безопасности Восточной Германии
Staatssicherheit, или сокращенно Staatssi (Штази), подобно аналогичным службам коммунистических государств, занималась решением как внутриполитических, так и внешнеполитических задач. Штази одновременно выполняла функции разведывательной службы и тайной полиции, а также осуществляла уголовное преследование. Фактически служба обладала прерогативами, сходными с полномочиями прокуратуры. В течение десятилетий ее штат становился все многочисленнее, и со временем она превратилась в разветвленную бюрократическую структуру со множеством вспомогательных подразделений, включая личную охрану государственных деятелей, службу погранично-паспортного контроля и так далее. Штази также участвовала в торговле оружием и технологиями. Гигантский штат службы состоял из 91 тысячи постоянных сотрудников, распределенных по трем территориальным уровням, включая штаб-квартиру в Берлине, 15 региональных офисов и более 200 окружных филиалов. Помимо этого, к 1989 году на спецслужбу работали 189 тысяч так называемых «неофициальных информаторов» (Inoffizielle Mitarbeiter). Опираясь на имеющиеся архивные сведения, можно утверждать, что их общее число за весь период функционирования службы с 1950-го по 1989 год превышало полмиллиона человек. С учетом того, что в 1989 году население ГДР составляло 16,4 миллиона человек, это означает, что один тайный осведомитель Штази приходился на каждые 180 граждан. В СССР того времени такое соотношение применительно к сотрудникам КГБ составляло один к 595-ти[2] .
Защищая коммунистический строй, Штази занималась широким кругом вопросов. В сферу ее наблюдения попадали не только граждане ГДР, но и жители Западной Германии или просто иностранцы. Вряд ли кто-то способен подсчитать, сколько людей были затронуты работой Штази на протяжении сорока лет коммунистического режима, но без преувеличения можно говорить о нескольких миллионах, то есть о значительной доле населения ГДР.
Одним из показателей, позволяющих оценить масштабы надзорной деятельности Штази, является количество сохранившихся личных дел граждан, заведенных ею. Всего их шесть миллионов, включая один миллион личных дел западных немцев. Сила воздействия, оказывавшегося спецслужбой на различных людей, варьировала от рядовых проверок, полицейского надзора или попыток вербовки до предъявления политических обвинений и сопровождения подобных дел в суде, принимавшем решения с оглядкой на Штази. Соответственно, досье разнились по объему и содержанию: в одних папках – всего нескольких страниц, помогающих установить лишь сам факт слежки, зато другие представляют собой целые тома документированных записей биографического толка, охватывающих продолжительные отрезки жизни человека, ставшего объектом наблюдения. Наибольший объем в картотеке занимают файлы, касающиеся деятельности тайных информаторов или тех людей, кого не удалось завербовать. Следующими по значимости можно считать досье, основанные на материалах слежки и доказывающие факты тайного вмешательства спецслужбы в чужие жизни. Среди разновидностей такого вмешательства были, например, увольнение с работы по требованию Штази или же негласные меры, направленные на деморализацию людей с целью удержать их от участия в деятельности, которая могла бы представлять опасность для партии или государства (Zersetzungsmaßnahmen). Наконец, в третьей группе досье содержатся материалы расследований, проведенных Штази по уголовным делам, включая обвинительные материалы, судебные протоколы, информацию об исполнении приговоров[3].
Несмотря на конспирацию и секретность, присутствие Штази в жизни ГДР ощущалось повсеместно, хотя оценить истинный масштаб деятельности спецслужбы удалось только в 1989 году. Коммунистическую диктатуру в ГДР характеризовали слежка, запугивание, предательство. Несмотря на то, что новое полицейское государство не было столь бесчеловечным и опасным для соседей, как «третий рейх», в вопросах контроля над собственными гражданами, оно, возможно, проявляло даже больше усердия. Системообразующим элементом диктатуры был миф о всемогущей и вездесущей службе безопасности, сила которой зиждилась на представлении о ее тотальной осведомленности и полном неведении о деталях ее деятельности. Создавая чувства беззащитности и неуверенности, Штази укрепляла власть Социалистической единой партии Германии (СЕПГ), гарантируя покорность большинства граждан ГДР. Оксфордский историк Тимоти Гартон Эш, который в 1980-е годы работал над кандидатской диссертацией в Восточном Берлине, в своем дневнике описывал тогдашнюю атмосферу так:
«Подозрительность всюду. Она не покидает тебя в баре, прячется в телефонной трубке, сопровождает в поезде. Стоит двоим или троим людям лишь очутиться рядом, как они немедленно начинают подозревать друг друга»[4].
«Мирная революция» 1989 года, крах Штази и учреждение Государственного архива Штази
Штази прекратила свое существование неожиданно. Это случилось осенью 1989 года, когда тысячи немцев вышли на улицы Восточного Берлина, а бескровная революция привела к падению коммунистического режима. Сотрудники Штази принялись спешно уничтожать документы и досье, свидетельствовавшие о преступном характере работы по сбору информации, продолжавшейся в течение сорока лет. Тысячи документов были пропущены через шредер, перемешаны или преданы огню. Но дым от костров, на которых сжигались бумаги, привлек внимание гражданских активистов: они окружили столичный комплекс зданий Штази и положили конец уничтожению. Их действия позволили сохранить бесчисленное множество записей, разрозненных и перепутанных страниц, километры полок с досье и около 15,5 тысяч мешков бумаги, изрезанной шредерами.
Всего месяц спустя, в январе 1990 года, власти ГДР были вынуждены распустить Штази. Меньше, чем за четыре месяца, от четырех десятилетий безграничного господства не осталось и следа. И участников этих событий, и сторонних наблюдателей ошеломила стремительность перемен. Бескровная революция свидетельствовала о наступлении времен, когда, по словам одного историка, реальность вдруг оказалась более впечатляющей, чем самая смелая фантазия[5]. Почти сразу начались общественные и политические дебаты, вылившиеся в появление нового федерального закона, в соответствии с которым документы наводившей ужас службы были открыты для всех желающих. Подобный исход общественной дискуссии предопределили несколько весомых аргументов. Во-первых, люди, ставшие в свое время объектами слежки, давления или преследования со стороны Штази, с полным на то основанием желали получить возможность восстановить печальные обстоятельства своей жизни при помощи архивных свидетельств. Во-вторых, документы могли помочь разрешить вопросы об ответственности и вине. Неофициальным информаторам Штази, которые предали своих сограждан, следовало запретить исполнение публичных функций или занятие публичных должностей. Наконец, в-третьих, раскрытие архивов Штази должно было изобличить перед обществом структуру, цели и методы упраздненной тайной полиции[6].
Государственный архив Штази (Der Bundesbeauftragte für die Unterlagen des Staatssicherheitsdienstes der ehemaligen DDR – BStU) был учрежден вскоре после объединения Германии в 1990 году. Он находится в Берлине и имеет двенадцать региональных отделений, расположенных в бывших округах ГДР. К октябрю 2011 года в подразделениях архива работали 1600 человек, 1000 из них – в Берлине. Федеральный закон «О документации Штази» от 20 декабря 1991 года (Stasi-Unterlagen-Gesetz – StUG)[7] гарантирует общественности право на доступ к информации и право на неприкосновенность частной жизни. Согласно положениям закона, свободный доступ к файлам предоставляется с целью получения информации для личного пользования, проведения реабилитации или люстрации («чистки»), осуществления судебного преследования, проведения исторических изысканий. Вероятно, наиболее фундаментальным основанием права на доступ к документам Штази следует считать обеспечение жертв коммунистической спецслужбы возможностью с помощью личных досье реконструировать и понять собственное прошлое. Кроме того, эти люди нуждаются в обосновании собственной реабилитации, а также права на получение пенсии и компенсационных выплат. Правом на доступ к информации Штази могут воспользоваться и правительственные органы, рассматривающие вопросы о приеме на государственную службу или увольнении с публичных должностей бывших информаторов ведомства. В начале 1990-х годов информацию, извлеченную из личных дел, использовали для привлечения к ответственности за преступления, совершенные в бывшей ГДР (среди них стрельба на границе, преступления, за которые предусмотрена высшая мера наказания, должностные преступления и так далее). Наконец, громадное архивное наследие образует незаменимый источник не только для проведения исследований по истории разведслужб, но также и по многим другим вопросам истории Германии и Европы в целом. Этот закон положил начало новому этапу в правовом регулировании информации, поскольку рассекречивание данных спецслужб никогда прежде не производилось в таком объеме[8].
Первоначально предполагалось передать архивы Штази в ведение Немецких федеральных архивов, но потом от этого намерения отказались, сделав выбор в пользу особого режима правового регулирования. Поскольку документы Штази собирались, как правило, незаконно, а содержащаяся в них информация отличается особой общественной ценностью, в отношении архивов спецслужбы действуют более строгие правила хранения и использования по сравнению с другими видами административных документов. В то же время специальный режим предусматривает возможность оперативного доступа к этим документам без установления для них периодов секретности. Пресекается возможность их использования в политических или иных целях, не отвечающих общественным интересам. Все эти оговорки обусловили среди прочего и то, что надзор над документами осуществляет не какое-то правительственное ведомство, а независимый чиновник, избираемый Бундестагом. Таким образом, данный закон имеет статус lex specialis: он отличается от прочих немецких законов, устанавливающих правовые режимы использования информации, хранящейся в архивах.
Архивное наследие: масштабы и трудности
BStU стал вместилищем уникального и невероятно богатого архивного наследия: здесь хранятся более 100 тысяч погонных метров бумажных записей (досье, документы, карты, чертежи); около 13 тысяч погонных метров бумаг, относящих к научно-справочному аппарату службы (каталоги и около 39 миллионов единиц хранения картотек); примерно 50 тысяч погонных метров документов, хранимых в виде микрофильмов; более 15,5 тысяч мешков с обрезками документов,пропущенных через шредер. Штази также использовала все виды аудиовизуальной информации, и поэтому в архиве собраны 1,5 миллиона изображений (фотографии, негативы, слайды), около 34 тысяч аудио- и видеозаписей. В совокупности в ведении Федерального уполномоченного по управлению архивами Штази находятся около 175 тысяч погонных метров файлов Штази, что эквивалентно примерно половине материалов Немецких федеральных архивов[9].
Объемы и разнообразие этого массива позволяют увидеть, как стремительно расширялись и усложнялись функции спецслужбы. Даже беглого взгляда на все это богатство достаточно, чтобы сказать: на определенном этапе Штази начала терять работоспособность, поскольку не могла обрабатывать всю поступавшую информацию. Однако данное обстоятельство не помешало тому, что созданная немецкими чекистами система управления, хранения и распространения информации до самого конца функционировала вполне исправно. Устойчивость диктатуры была подорвана скорее бездействием лидеров ГДР: их почтенный возраст не позволял им своевременно реагировать на донесения Штази, они были нерешительны и не ставили перед тайной полицией серьезных целей. Таким образом, сотрудники Штази потеряли мотивацию, заразившись общепартийной апатией. Государство, создавшее одну из самых совершенных спецслужб мира, рухнуло без единого выстрела. Упадок Штази и разочарование ее сотрудников в выполняемой работе стали важной составляющей «мирной революции»[10].
Немалые усилия в последние двадцать лет прилагались к тому, чтобы сделать все эти архивные фонды доступными и удобными в использовании. На сегодняшний день около 86% материалов Штази к этому готовы. Но архивные работники все еще сталкиваются с множеством трудностей, преимущественно обусловленных двумя обстоятельствами, упомянутыми выше: во-первых, специальным правовым регулированием StUG; во-вторых, беспрецедентными объемами, структурой и формами хранения архивного материала, накопленного Штази.
Поскольку материалы архива часто требуются для осуществления юридических процедур или научных исследований, в отношении них не действуют правила о временном засекречивании информации, применимые в Германии к прочим архивным фондам. Файлы предоставляются без особых формальностей. При этом, однако, те файлы, в которых может содержаться информация о благонадежности государственных служащих или материалы судебного преследования, проходят более строгую и подробную каталогизацию, чем прочие материалы немецких архивов. На поддержание их в должном состоянии тратят гораздо больше времени и ресурсов, чем обычно.
Работа с архивами Штази имеет ряд особенностей. Общие правила архивного дела здесь, разумеется, действуют, но обязательно следует учитывать специфику организации и природу документов, с которыми ведется работа. За очевидной нехваткой порядка в документации может скрываться внутренняя институциональная логика. Поэтому неукоснительно должны соблюдаться основные принципы архивного дела: указание владельческих признаков, правило «le respect pour les fonds»[11], сохранение исходного порядка хранения объектов. Классификация и описание объектов хранения должны определяться деятельностью подразделений Штази, к которым они относятся. Также следует помнить о том, что за годы работы спецслужбы ее структура претерпевала изменения, менялся порядок административной подчиненности. Громадный объем фондов влечет за собой трудности логистического и архивоведческого характера. Наконец – и это еще более усложняет дело, – осенью 1989 года сотрудники Штази уничтожили основательную часть записей, нарушив заведенную систему их хранения, исходное состояние и физическую целостность самих документов. Поэтому архивистам BStU приходится восстанавливать или реорганизовывать архивные фонды Штази, досье и документы с большой осторожностью, стараясь по мере возможности сохранить изначальную систему хранения записей, позволяющую обосновывать их аутентичность и достоверность, что особенно важно для использования документов в юридических процедурах. Таким образом, сотрудникам архива, помимо внушительного опыта в области архивного дела, требуются глубокие познания, касающиеся организационной структуры и процедур оперативной работы Штази. Накопление необходимого багажа знаний заняло десятилетия, поскольку сотрудники Штази, разумеется, не оставили работникам BStU ни планов организационной структуры, ни разъяснений по системе каталогизации. Архивисты вынуждены были заниматься фактически детективной работой, исследуя тонны документов ради восстановления структурных планов, диаграмм, руководств, правил внутреннего распорядка. Стоит также отметить, что хранение сотен тысяч бумажных, фото- и аудиовизуальных источников, помимо труда, требует и значительных расходов.
Ниже будут рассмотрены четыре архивные задачи, стоящие наиболее остро. Во-первых, работа с документами Штази, находящимися за пределами BStU, а также поиск в фондах Штази материалов иного происхождения и возвращение их в места первоначального хранения. Во-вторых, реконструкция 15,5 тысяч мешков документов, пропущенных через шредер. В-третьих, расшифровка и обеспечение сохранности электронных данных Штази. В-четвертых, описание и сохранение обширных аудиовизуальных и фотографических фондов BStU.
В поисках архивов Штази
Штази оставила после себя тонны документов, рассредоточенных между берлинской штаб-квартирой, окружными и местными филиалами, офисами специальных подразделений, сотнями конспиративных квартир. Скорость, с которой развивались события «мирной революции», не позволила сразу и в полной мере оценить все архивное наследие Штази. Кроме того, за период функционирования Штази и позже, в 1989–1990 годах, многие документы были либо утеряны, либо украдены частными лицами и иностранными спецслужбами. После объединения Германии часть документов осела в других административных учреждениях или архивах, а какую-то часть затребовали для работы государственные органы, суды и прокуратура. В начале 1990-х годов некоторые из них были возвращены в архив BStU[12]. Одновременно BStU в свою очередь передал другим государственным органам или иным архивным фондам множество документов из своих запасников, которые в свое время были получены или изъяты Штази в информационных или репрессивных целях.
Реконструкция документов, отправленных в шредер
Одной из уникальных задач, с которой пришлось столкнуться сотрудникам архива Штази, оказалась реконструкция содержимого 15,5 тысяч мешков с разрезанными документами. В 1995 году рабочая группа приступила к сборке этого гигантского паззла, пытаясь восстановить как можно больше документов. К настоящему моменту в результате кропотливой ручной работы из содержимого 400 мешков удалось воссоздать около 1,1 миллиона листов. Из восстановленных за пятнадцать лет работы документов 75% относятся к последним годам ГДР (1985–1989), 40% касаются событий 1989 года, 25% имеют отношение к иным сохранившимся файлам Штази. Реконструированные документы позволили получить ценную информацию о слежке и репрессиях в отношении церкви, университетов, средств массовой информации, деятелей искусства и политической оппозиции. Они предоставили более детальные данные о некоторых аспектах шпионской работы Штази за рубежом, ее контрразведывательной деятельности, поддержке терроризма в Западной Германии и в мире. Поскольку продолжение этой работы в ручном режиме требует очень много времени, BStU надеется ускорить процесс за счет использования современной компьютерной технологии виртуальной реконструкции, которая позволяет идентифицировать фрагменты бумаги по ее оттенку, обрезу краев, шрифту и иным параметрам. Однако пока данная технология только начинает тестироваться[13].
Работа с электронной информацией
В 1967 году Эрих Мильке (1907–2000), возглавивший Штази в 1957-м, информировал руководящий персонал управления внешней разведки о планах установить в ведомстве современные компьютеры. В структуре Штази появились подразделения, которым предстояло к концу 1960-х годов подготовить внедрение электронной системы обработки данных. Сначала Штази тестировала французские компьютеры, но потом, по совету советских коллег, выбор был сделан в пользу машин фирмы «Siemens» – добывать их было проще, чем, например, компьютеры IBM. Позже на смену компьютерам «Siemens» пришли компьютеры, сделанные в самой ГДР[14].
К сожалению, многие электронные носители информации были уничтожены в соответствие с резолюцией Совета министров ГДР от 26 февраля 1990 года. Однако гражданские активисты смогли сохранить около 20 тысяч дисков, магнитных лент и иных носителей. Наиболее сложная задача, стоящая перед архивистами Штази, – подтверждение того, что источником записанной на носителях информации является именно спецслужба. При этом должны соблюдаться все принципы идентификации архивных материалов и сохранения целостности электронной информации. Архивистам также пришлось немало потрудиться, восстанавливая запутанные связи документов друг с другом. Прорыв в решении данной проблемы произошел в 1998 году, когда удалось воссоздать структуру электронных данных проекта SIRA (System der Informationsrecherche Aufklarung), осуществлявшегося управлением внешней разведки. Благодаря этому появилась возможность выявить все документы, переданные в Штази ее зарубежными агентами, и получить дополнительные сведения о взаимодействии спецслужбы ГДР с иностранными разведками[15].
Аудиовизуальные и фотографические материалы
Хранение аудиовизуальной (кинопленка и видеозаписи) и фотографической (фотографии и слайды) информации сопряжено со значительными трудностями. Некоторые источники плохо поддаются расшифровке, а работа с ними требует особой технической оснащенности. Фотография вообще играла важную роль в повседневной работе Штази: используя всевозможные виды камер и форматы съемки (включая самые необычные), спецслужба оставила около 1,75 миллионов изображений. На фотографиях запечатлевались места преступлений, комнаты и здания, объекты шпионажа или слежки. На многих снимках представлены внутренние мероприятия Штази, включая торжества по случаю какой-либо годовщины или визиты представителей дружественных спецслужб. Осенью 1989 года сотрудники Штази начали уничтожать не только бумажные документы, но и аудиовизуальные фонды, перемешивая или уничтожая фотографии. Их восстановление также требует особых усилий.
Киносъемка или видеосъемка применялась Штази в ходе оперативных наблюдений, расследований, допросов, арестов, судебных заседаний, на местах стихийных бедствий и чрезвычайных происшествий. Ведомством снимались также пропагандистские фильмы и фиксировались западные телепередачи. В архиве BStU хранятся 2719 кинопленок Штази и около 75 тысяч видеозаписей. Тайная полиция ГДР активно пользовалась и прослушкой, делая аудиозаписи. В основном «жучки» устанавливались в помещениях и телефонных аппаратах. Поскольку в большинстве своем простые граждане ГДР не имели квартирных телефонов, записывались в основном международные звонки, разговоры дипломатов или журналистов, звонки из отелей. В некоторых случаях запись велась посредством спрятанных микрофонов. В 1990 году в Берлине гражданские активисты смогли спасти от уничтожения около 91 тысячи аудиозаписей, а активисты из регионов – около 77 тысяч. После того, как неиспользованные и стертые пленки были отбракованы, в архиве BStU остались около 28,5 тысяч звукозаписей. Около 65% из них на сегодня каталогизированы; совокупное время их звучания – 27,5 тысяч часов. Самые ранние записи сделаны в 1946-м, а наиболее поздние – в 1989 году. Многие пленки находятся в плохом состоянии и нуждаются в скорейшей оцифровке во избежание дальнейшего разрушения. Архивисты BStU прилагают значительные усилия ради сохранения этих уникальных источников[16].
Работа на благо общества
Одна из важнейших функций BStU предполагает предоставление каждому гражданину возможности доступа к собственному досье и выяснения того, находился ли он под наблюдением, становился ли объектом манипуляции или преследования. Люди также имеют право знать, кто доносил на них. Когда вопрос об учреждении Государственного архива Штази обсуждался в Бундестаге, многие политики опасались, что свободный доступ к личным досье породит желание отомстить и создаст атмосферу всеобщей ненависти. Но этого не произошло. В большинстве случаев люди, узнававшие о предательстве коллег, друзей и даже родственников, сохраняли удивительное хладнокровие. В отличие от других стран, в Германии не было по этому поводу ни проявлений жестокости, ни кровопролития[17]. Но жаркие, и даже ожесточенные, дебаты о прошлом ГДР в целом и Штази в частности не прекращаются по сей день. Иногда какой-нибудь особый случай получает широкую огласку и освещается в прессе. Например, весной 2009 года было установлено, что некий бывший офицер полиции Западного Берлина работал на Штази. Что еще более важно, согласно полученным данным, именно он в 1967 году в ходе манифестации застрелил студента – члена левацкой организации, что повлекло за собой студенческие беспорядки в Берлине и положило начало так называемому «движению 1968 года» в Западной Германии[18].
Вряд ли необходимо разъяснять, какое значение имеет возможность ознакомиться со своими досье для тех, кто подвергся преследованию или репрессиям. Жертвы способны самостоятельно реконструировать истину и решить, что делать с открывшейся правдой. Они получают право на «восстановление биографии». Кроме того, сама возможность увидеть свое досье, независимо от того, воспользуется человек ею или нет, является частью процесса примирения с прошлым[19]. Начиная с 1991 года в архив были поданы более 2,85 миллионов прошений об индивидуальных консультациях и около 483 тысяч заявлений о реабилитации[20].
Еще одна немаловажная задача BStU связана с люстрацией, то есть проверкой государственных служащих и лиц, занимающих должности в бюджетных учреждениях, на предмет их сотрудничества со Штази. BStU не только предоставляет личные дела заинтересованным организациям или работодателям, но и помогает интерпретировать имеющуюся информацию. Это, однако, не предполагает вынесения какого-то приговора или рекомендаций по последующим действиям в отношении данного лица. Пособничество Штази происходило в различных формах, каждой из которых соответствовала своя тяжесть вины; к нему могли принуждать посредством шантажа, угроз близким, иного давления. В каждом конкретном случае требуется тщательно выверенное суждение, учитывающее все нюансы дела. В конечном счете, решение ложится на нанимателя, который и будет оценивать тяжесть проступка, а также намечать дальнейшие действия[21]. За прошедшие 20 лет были получены более 1,76 миллионов запросов на проведение подобных проверок.
Уникальные архивные фонды Штази представляют собой плодородную почву для исторических исследований и научной деятельности. Но, как уже отмечалось, условия доступа к документам здесь отличаются от условий, действующих в других архивах. С одной стороны, они более строги, поскольку речь может идти о деликатной информации. С другой стороны, доступ к информации о предателях, наоборот, упрощен, отсутствуют периоды секретности, разрешено раскрытие настоящих имен сотрудников и информаторов Штази[22]. К марту 2012 года поступили около 25 тысяч запросов от ученых и журналистов, и их количество непрерывно растет. BStU не только предоставляет документы для сторонних исследователей, но и имеет собственный штат научных сотрудников. Начиная с 1992 года научно-исследовательский отдел BStU опубликовал более 150 книг и брошюр, а также около 800 статей и эссе[23]. Существование собственного научного подразделения оправдано, поскольку некоторые досье все еще содержат данные, которые пока не предоставляются сторонним ученым. Наряду с прочими обязанностями отдел составляет справочники, содержащие общие сведения о системе органов Штази. Вместе с тем эти исследования не должны замыкаться на проблематике, связанной с механизмом отправления власти и осуществления репрессий; необходимо уделять внимание и жизни рядовых граждан в условиях диктатуры, разбираясь, почему одни из них становились осведомителями, а другие отказывались сотрудничать со Штази. В архиве можно найти истории не только трусости и предательства, но также мужества и достоинства. Ежегодно в Берлине и местных филиалах BStU проводятся сотни мероприятий – выставок, чтений, лекций, симпозиумов, кинопоказов, – призванных распространять информацию об истории, структуре, методах и способах работы Штази[24]. В ходе таких мероприятий публика получает возможность ознакомиться с новейшими исследованиями по теме репрессий; ведь даже спустя десятилетия после объединения Германии интерес общественности к данной теме сохраняется и даже усиливается. Общественные дискуссии, в центре которых диктаторские режимы, существовавшие на немецкой земле – «третий рейх» и ГДР, – стали неотъемлемым элементом политической культуры Германии.
Мероприятия, запросы, исследования являются доказательством высокой востребованности архивов и ресурсов BStU. Например, в 2011 году архив ежемесячно получал около 40 тысяч запросов в связи с проведением исследовательских работ и 23,5 тысяч запросов об ознакомлении с персональными досье. Кроме того, ежемесячно изготавливались около 121 тысячи копий архивных материалов, что в совокупности составляет 1,45 миллионов копий в год. Интерес публики к BStU и архивам остается неизменно высоким. Из года в год возрастает число экскурсий: в 2008 году бывший главный архив Штази в Берлине посетили 250 экскурсионных групп, в 2009-м – 296, а в 2010-м – 328 (в целом 3895 человек). Таким образом, число посетителей ежегодно увеличивается на 10%.
Вопрос о важности работы BStU перестал быть внутригосударственным и получил международный резонанс. Во второй половине ХХ века жизнь при коммунистической диктатуре была своеобразным общим знаменателем для государств Восточной Европы[25]. В большинстве таких государств в 1990-е годы появились институты, занимающиеся осмыслением коммунистического прошлого. BStU продолжает оставаться образцом в деле учреждения, структурирования, определения правоспособности «архивов репрессий» – архивов коммунистической тайной полиции. В декабре 2008 года соответствующие институты Польши, Венгрии, Чехии, Болгарии, Румынии и Германии договорились об обмене опытом на регулярной основе. Целью сотрудничества стало изучение функционирования коммунистических режимов и, в частности, тайной полиции, не только в отношении отдельных стран, но и в международном плане[26]. BStU также задает ролевую модель для борцов против автократии и диктатуры. Так, в ходе событий «арабской весны» 2011 года египтяне, захватив архив тайной полиции президента Мубарака, обратились к Германии с просьбой поделиться опытом и знаниями о работе с подобными фондами[27].
Заключение
Подводя итоги, хотелось бы еще раз отметить уникальность BStU. С одной стороны, это бесчисленное множество бумажных и иных материалов, собранных ненасытными в своем рвении сотрудниками организации, целью которой было устрашение людей. Архивное наследие Штази побуждает раскрывать и изучать методы тайной полиции. Восстановление документов, прошедших через шредер, – новшество как в техническом, так и в архивоведческом смысле. Возможность появления такого института, как BStU, стала следствием «мирной революции» 1989 года: само возникновение подобного учреждения явилось новой вехой в истории управления архивами.
С древнейших времен к архивам относятся как к ценности. Это понятно: архивы – оплот власти и влияния. Во времена политических потрясений или революций неизменно рассматривались лишь два возможных варианта обращения с архивами: их либо берегли, либо уничтожали. Первый случай предполагает наступление эпохи прощения и забвения, причем история знает немало примеров, когда именно такой сценарий брался за основу. Например, в Вестфальский мирный договор, положивший в 1648 году конец Тридцатилетней войне, вошло положение о вечном прощении и амнистии (pertua oblivio et amnestia)[28].
Сохранение архивов предоставляет нам возможность изучать старую политическую систему и, критикуя ее, извлекать уроки на будущее. Архивная информация может использоваться для наказаний за былые преступления, а чтение материалов и размышление о прочитанном дают возможность понять прошлое и примириться с ним. В 1989 году в Германии рассматривались оба варианта. Бывший канцлер Гельмут Коль и некоторые другие политики считали, что уничтожение материалов Штази является необходимой предпосылкой для всеобщего примирения. Но Бундестаг решил иначе: не предавать сложного и драматичного прошлого забвению, а сохранить память о нем. Поэтому архивы ГДР, включая архивы Штази, удалось сохранить. Германия тратила и продолжает тратить внушительные средства на профессиональное обслуживание своих архивов[29]. Функционированию Государственного архива Штази посвятили специальный закон. Уникальное архивное наследие стало доступно публике.
Ни отдельные люди, ни их сообщества не могут жить, не зная своего прошлого. Знания о прошлом нужны для встречи с будущим, архивы хранят источники, необходимые для исторического познания[30]. Однако беречь память только о хорошем – лишь половина дела. Есть старая немецкая поговорка: «Полуправда – все равно, что полная ложь» (Eine halbe Wahrheit ist eine ganze Lüge). Иоганн Вольфганг фон Гёте, следуя этой мудрости, писал: «Архивы хранят не только прекрасные, но уродливые свидетельства своего времени»[31]. Таким образом, работа с архивным наследием Штази – это наша обязанность. Германия не может безоговорочно испытывать гордость за все свершения последних двадцати лет, закрывая глаза на свое недавнее мрачное прошлое. Примирение с прошлым – важный шаг для объединившейся нации, прорыв в осознании ее идентичности. На протяжении двух десятилетий после падения Берлинской стены материалы Штази и BStU продолжают выступать источниками острых разногласий[32]. Поддерживая эту общественную дискуссию и помогая осмыслить прошлое, BStU служит своеобразной школой демократии. Работа Государственного архива Штази ярко раскрывает тот потрясающий потенциал общественной пользы, который заложен в архивах, – архивные хранилища спасают от социальной амнезии.
Перевод с английского Екатерины Захаровой
[1] Перевод выполнен по: The American Archivist. 2012. Vol. 75. Spring – Summer. P. 81–108. Печатается с небольшими сокращениями.
[2] Gieseke J. Die hauptamtlichen Mitarbeiter der Staatssicherheit. Personalstruktur und Lebenswelt 1950–1989/90. Berlin: Links, 2000. S. 538. О структуре и задачах Штази см.: Idem. Die DDR-Staatssicherheit. Schild und Schwert der Partei. Bonn: Bundeszentrale für Politische Bildung, 2001; Idem. Die Stasi 1945–1990. München: Pantheon, 2011. Об истории штаб-квартиры Штази см.: Jedlitschka K. Allmacht und Ohnmacht. Das Zentralarchiv der Staatssicherheit // Schmitt H. (Hrsg.). Archive unter Dach und Fach. Bau, Logistik, Wirtschaftlichkeit. 80. Deutscher Archivtag in Dresden. Fulda: Verlagsdruckerei Schmidt, 2011. S. 175–192; Halbrock С., Revier M. Stadtraum und Alltag rund um die MfS-Zentrale in Berlin-Lichtenberg. Berlin: Lukas Verlag, 2010.
[3] Engelmann R. Zum Quellenwert der Unterlagen des Ministeriums für Staatssicherheit // Henke K.-D., Engelmann R. (Hrsg.). Aktenlage. Die Bedeutung der Unterlagen des Staatssicherheitsdienstes für die Zeitgeschichtsforschung. Berlin: Links, 1995. S. 23–55.
[4] Ash T.G. The File: A Personal History. New York: Random House, 1997. P. 72. Британский ученый сам был жертвой тайной полиции ГДР. Он опубликовал свою историю, стилизовав ее под дневниковые записи, воссоздающие процесс знакомства с досье и событиями, которые были в нем запротоколированы. См. также: Idem. We the People: The Revolution of 89 Witnessed in Warsaw, Budapest, Berlin and Prague. London: Penguin Books, 1999.
[5] Henke K.-D. (Hrsg.). Revolution und Vereinigung 1989/90. Als in Deutschland die Realität die Phantasie überholte. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 2009. В этой основательной работе представлен серьезный обзор новейших исследований, посвященных «мирной революции» 1989 года. См. также интересное введение к книге: Jesse E. Systemwechsel in Deutschland. 1918/19 – 1933 – 1945/49 – 1989/90. Cologne: Böhlau, 2010. S. 17–32.
[6] См.: Schumann S. Vernichten oder Offenlegen? Zur Entstehung des Stasi-Unterlagen-Gesetzes. Eine Dokumentation der öffentlichen Debatte 1990/91. Berlin: BStU, 1997.
[7] Тексты этого закона на немецком и английском языках размещены на сайте BStU: www.bstu.bund.de. – Примеч. перев.
[8] Engelmann R. The Opening of the Stasi Records and Collective Memories under the Aspect of Personal Inspection of Records // Karstedt S. (Ed.). Legal Institutions and Collective Memories. Oxford: Hart Publisher, 2006. P. 329–339; Idem. Der Weg zum Stasi-Unterlagen-Gesetz // Suckut S., Weber J. (Hrsg.). Stasi-Akten zwischen Politik und Zeitgeschichte. Eine Zwischenbilanz. München: Olzog, 2003. S. 81–100; Unverhau D. Das Stasi-Unterlagen-Gesetz im Lichte von Datenschutz und Archivgesetzgebung. Referate der Tagung des BStU vom 26.-28.11.1997. Münster: LIT, 2003; Engel A. Die rechtliche Aufarbeitung der Stasi-Unterlagen auf der Grundlage des StUG. Berlin: Duncker und Humblot, 1995.
[9] В совокупности в Немецких федеральных архивах хранятся около 306 тысяч погонных метров материалов. См.: Wissen bereitstellen. Quellen erschließen. Geschichtsverständnis fördern. Tätigkeitsbericht 2009/2010. Berlin: Bundesarchiv, 2010. S. 37.
[10] См.: Gieseke J. "Seit Langem angestaute Unzufriedenheit breitester Bevölkerungskreise" – Das Volk in den Stimmungsberichten des Staatssicherheitsdienstes // Henke K.-D. (Hrsg.). Op. cit. S. 130–148; Idem. Annäherungen und Fragen an die "Meldungen aus der Republik" // Gieseke J. (Hrsg.). Staatssicherheit und Gesellschaft. Studien zum Herrschaftsalltag in der DDR. Göttingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 2007. S. 79–98; Süß W. Der Untergang der Staatspartei // Henke K.-D. (Hrsg.). Op. cit. S. 284–306; Süß W. Die Staatssicherheit im letzten Jahrzehnt der DDR. Geschichte der Staatssicherheit. Berlin: BStU, 2009. Teil III. S. 93–108.
[11] «Уважение к фондам» – один из принципов архивного дела, заключающийся в точном учете и систематизации имеющихся фондов. – Примеч. перев.
[12] См.: Jedlitschka K., Wolf S. Den Akten der Staatssicherheit auf der Spur. Bilanz nach zwei Jahrzehnten // Jahrbuch der Juristischen Zeitgeschichte. 2010. Bd. 11. S. 115–140; Idem. 20 Jahre Bewegung. Beständezuwächse und Abgaben in den Archiven des BStU // Archivalische Zeitschrift 2011. Bd. 92.
[13] Petter А. Die Rekonstruktion zerrissener Stasi-Unterlagen. Ursachen und Perspektive einer besonderen Fachaufgabe // Journal der Juristischen Zeitgeschichte. 2009. Bd. 2. S. 61–64; Spitzer G. Überlegungen zum Quellenwert "vorvernichteter" Stasi-Unterlagen für die politisch-historische Aufarbeitung. Diskussion ausgewählter Dokumente und Ergebnisse einer Umfrage bei Experten // Weberling J., Spitzer G. (Hrsg.). Virtuelle Rekonstruktion "vorvernichteter" Stasi-Unterlagen. Technologische Machbarkeit und Finanzierbarkeit – Folgerungen für Wissenschaft, Kriminaltechnik und Publizistik. Berlin: Landesbeauftragter für die Unterlagen der Staatssicherheit der ehemaligen DDR, 2007. S. 56–94; Pidd H. Germans Piece Together Millions of Lives Spied on by Stasi // The Guardian. 2011. March 13.
[14] Konopatzky S. Möglichkeiten und Grenzen der SIRA-Datenbanken // Herbstritt G., Müller-Enbergs H. (Hrsg.). Das Gesicht dem Westen zu. DDR-Spionage gegen die Bundesrepublik Deutschland. Bremen: Edition Temmen, 2003. S. 112–132; Ziehm H. Elektronische Datenträger // Knabe H. (Hrsg.). West-Arbeit des MfS. Das Zusammenspiel von "Aufklärung" und "Abwehr". Berlin: Links, 1999. S. 55–59; Sobeslavsky E., Lehmann N.J. (Hrsg.). Zur Geschichte von Rechentechnik und Datenverarbeitung in der DDR 1946–1968. Dresden: Hannah-Arendt-Institut für Totalitarismusforschung, 1996.
[15] Konopatzky S. Op. cit.; Hecht J. Rosenholz und SIRA-archivalische Quellen zur Geschichte der Hauptverwaltung Aufklärung (HVA) des MfS // Unverhau D. (Hrsg.). Hatte "Janus" eine Chance? Das Ende der DDR und die Sicherung einer Zukunft der Vergangenheit. Münster: LIT, 2003. S. 99–112; Spiekermann U. The Stasi and Its Foreign Intelligence Service // Bulletin of the German Historical Institute. 2000. № 47. P. 119–124.
[16] Jurichs K. et al. Die Töne der Staatssicherheit. Die Audioüberlieferung desMfS // Info. 2010. № 7. S. 10–13.
[17] Gauck J. Winter im Sommer. Frühling im Herbst. Erinnerungen. München: Siedler, 2010. S. 316–325; Vismann C. Akten, Medientechnik und Recht. Frankfurt a.M.: Deutscher Taschenbuch Verlag, 2001. S. 306–315.
[18] Müller-Enbergs H., Jabs C. Der 2. Juni 1967 und die Staatssicherheit // Deutschland Archiv. 2009. Bd. 42. № 3. S. 395–400; Fuhrer A. Wer erschoss Benno Ohnesorg? Der Fall Kurras und die Stasi. Berlin: Bebra, 2009; Kellerhoff S.F. Die Stasi und der Westen. Der Kurras-Komplex. Hamburg: Hoffmann and Campe, 2010. См. также: Wengst U. (Hrsg.). Reform und Revolte. Politischer und gesellschaftlicher Wandel in der Bundesrepublik Deutschland vor und nach 1968. München: Oldenbourg, 2011.
[19] См.: Entscheidungen gegen das Schweigen. 15 Jahre Einsicht in die Stasi-Unterlagen. Berlin: BStU, 2007; Ash T.G. Op. cit. P. 194–201.
[20] Данные на март 2012 года. Подробнее см.: Engelmann R. The Opening of the Stasi Records and Collective Memories. P. 333–338.
[21] Birthler M. Die BStU im Wandel der Rechtsprechung und der öffentlichen Diskurse in Ost- und Westdeutschland // Marz P., Veen H.-J. (Hrsg.). Woran erinnern? Der Kommunismus in der deutschen Erinnerungskultur. Cologne: Böhlau, 2006. S. 123-131.
[22] См.: Bonitz K. Persönlichkeitsrechtsschutz im Stasi-Unterlagen-Gesetz. Berlin: Duncker und Humblot, 2009.
[23] См. общий обзор на сайте Государственного архива Штази (www.bstu.bund.de, раздел «Publikationen»). Недавно BStU опубликовал энциклопедическое издание, посвященное структуре, истории, методам, руководящим органам Штази: Engelmann R. et al. (Hrsg.). Das MfS-Lexikon: Begriffe, Personen und Strukturen der Staatssicherheit der DDR. Berlin: Links, 2011.
[24] Jedlitschka K. Stasi-Archiv Multimedial // Archivar. 2011. Bd. 64. S. 310–312.
[25] Snyder T. Diktaturen in Osteuropa: Regionalgeschichte oder europäisches Erbe? // Großbölting T., Hofmann D. (Hrsg.). Vergangenheit in der Gegenwart. Vom Umgang mit Diktaturerfahrungen in Ost- und Westeuropa. Göttingen: Wallstein, 2008. S. 33–42.
[26] См.: Schiller-Dickhut R., Rosenthal B. (Eds.). The European Network of Official Authorities in Charge of the Secret-Police-Files. A Reader on Their Legal Foundations, Structures and Activities. Berlin: BStU, 2009; Persak K. (Ed.). A Handbook of the Communist Security Apparatus in East Central Europe 1944–1989. Warsaw: Instytut Pamieci Narodowej, 2005; Unverhau D. Lustration, Aktenöffnung, demokratischer Umbruch in Polen, Tschechien, der Slowakei und Ungarn. Münster: LIT, 1999; Gonzalez Quintana A. et al. (Eds.). Archives of the Security Services of Former Repressive Regimes. Paris: UNESCO, 1997.
[27] См.: Svensson B. Sturm auf die Stasi-Zentrale – diesmal in Kairo // Die Welt. 2011. March 7. S. 6; Birnbaum M. An Unusual German Export to Egypt: How to Handle the Secret Police // The Washington Post. 2011. March 28; Hornig F. Stasi unter Palmen. Wiederholt sich die Geschichte? Nach dem Sturm auf die Staatssicherheit in Kairo will die Berliner Stasi-Unterlagenbehörde den Ägyptern beim Sichern der Akten helfen // Der Spiegel. 2011. April 4. S. 36–38.
[28] Instrumentum Pacis Osnabrugensis [24 октября 1648 года, статья 2], цит. по: Buschmann A. Kaiser und Reich. Verfassungsgeschichte des Heiligen Römischen Reiches Deutscher Nation vom Beginn des 12. Jahrhunderts bis zum Jahre 1806 in Dokumenten. Baden-Baden: Nomos, 1994. S. 17.
[29] Jedlitschka K. Sichtungen. Die DDR in den Archiven // Bohnhof A. (Hrsg.). Zu den Akten. Potsdam: Hesperus, 2011. S. 3–6.
[30] Assmann A. Archive im Wandel der Mediengeschichte // Ebeling K., Günzel S. (Hrsg.). Archivologie. Theorien des Archivs in Philosophie, Medien und Künsten. Berlin: Kadmos, 2009. S. 165–175; Horstmann A., Kopp V. (Hrsg.). Archiv–Macht–Wissen. Organisation und Konstruktion von Wissen und Wirklichkeit in Archiven. Frankfurt a.M.: Campus, 2010.
[31] Goethe J.W. von. Weimarer Ausgabe. 1. Bd. 40. Weimar: Hermann Böhlaus Nachfolger, 1901. S. 196; см. также: Flach W. Goethes literarisches Archiv // Archivar und Historiker. Studien zur Archiv- und Geschichtswissenschaft. Zum 65. Geburtstag von Heinrich Otto Meisner. Berlin: Rütten and Loening, 1956. S. 45–71.
[32] Дебаты о BStU см. в работах: Sabrow M. et al. (Hrsg.). Wohin treibt die DDR-Erinnerung? Dokumentation einer Debatte. Bonn: Vandenhoeck und Ruprecht, 2007; Engelmann R. Die herbeigeschriebene Legitimationskrise. Anatomie einer Kampagne gegen die Stasi-Unterlagen-Behörde // Deutschland-Archiv. 2007. Bd. 40. S. 1071–1078; Bossack C. Die Stasi-Unterlagen-Behörde. Eine Sonderinstitution, deren Zeit noch nicht abgelaufen ist // Horch und Guck. 2008. Bd. 17. S. 64–66; Normann L. BStU – Geschichte, Bestand und Zukunft // Deutschland-Archiv. 2010. Bd. 43. S. 900–906.