Интервью с политическим и общественным деятелем Герхартом Баумом
Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 5, 2016
[стр. 181 — 185 бумажной версии номера]
Герхарт Рудольф Баум – немецкий политик, член Свободной демократической партии, общественный деятель, адвокат, специализирующийся на защите прав человека. В 1978–1982 годах занимал пост министра внутренних дел ФРГ.
В 2015 году на русском языке была издана книга Герхарта Баума «Спасти права граждан. Свобода или безопасность: полемические заметки», посвященная становлению в современном мире «права на информационное самоопределение», защите частной жизни в условиях информационного общества, злоупотреблениям государственной власти при использовании информационных технологий. Рецензия на эту книгу была опубликована в первом номере «НЗ» за 2016 год (с. 244–248).
«Неприкосновенный запас»: Что вы называете «правом на информационное самоопределение»? Можно ли сказать, что такое право в современном мире уже признано или же это скорее реалии завтрашнего дня?
Герхарт Баум: Право на информационное самоопределение подразумевает право каждого человека распоряжаться своими персональными данными и самостоятельно решать вопросы, связанные с их распространением и использованием. Ограничение этого права возможно лишь в случаях, когда речь идет об общих интересах: например, ответственности граждан в социальной сфере, при уплате налогов или использовании данных для борьбы с преступностью. Федеральный Конституционный суд Германии вынес два принципиальных решения по этому поводу. В 1983 году «право на информационное самоопределение» было отнесено им к фундаментальным правам, а в 2008 году суд сформулировал еще одно основное право – «право на компьютерные данные» (право на обеспечение конфиденциальности и целостности систем информационных технологий. – Примеч. ред.).
Определяющим здесь является принцип уважения человеческого достоинства, закрепленный во Всеобщей декларации прав человека 1948 года и в немецкой Конституции. Достоинство граждан – важнейший фактор, который мы в Германии учитываем при принятии разного рода решений. Во многих своих решениях Конституционный суд отменил или изменил законы, нарушавшие этот принцип: в первую очередь это произошло в сфере обеспечения национальной безопасности. В решениях суда определена та «сфера приватного», которая должна оставаться неприкосновенной. Отдельные положения нового российского «антитеррористического» законодательства в нашем правопорядке были бы совершенно невозможны – в том числе и потому, что неопределенностью и нечеткостью используемых терминов они создают условия для произвола, не говоря уже о таких вещах, как доносительство.
«НЗ»: Можно ли сегодня говорить об оформлении «цифрового суверенитета» государств и когда стоит ожидать его закрепления в национальных законодательствах? Как «цифровой суверенитет» будет сочетаться с иными формами суверенитета? Совместимо ли его продвижение с глобализацией информационного пространства?
Г.Б.: В цифровом и сетевом мире суверенитет теряет свое значение. Глобализация отнимает у суверенных государств важные полномочия – например, в области финансовых рынков. Поскольку суверенитет предполагает поддержание независимой правовой системы, атакой на него можно назвать, например, попытки секретных служб рассматривать другие государства в качестве зон «правового вакуума» и игнорировать их конституционные гарантии. Именно это происходит с американскими спецслужбами, но не только с ними. Если бы свои Сноудены появились и в других частях света, то у нас была бы более точная информация.
«НЗ»: Считаете ли вы, что в современную эпоху потребность в приватности ощущается более остро?
Г.Б.: Приватность есть естественная потребность человека. В своей книге я рассказал о том, как со временем менялась ее роль в мире. Погружение в себя и уединение в сегодняшнем агрессивном информационном обществе стали нашими базовыми желаниями. Речь идет просто о возможности побыть – при желании – наедине с собой. Таким местом приватности остается семья; а нашей повседневной «книгой» и постоянным средством общения выступает персональный компьютер. Человек может раскрыться как личность только тогда, когда он не находится под наблюдением. Ему требуются зоны, свободные от внешнего контроля. Кроме того, существуют такие внутренние потребности, как забвение и неведение, тоже очень важные. Другими словами, приватность – это часть человеческого достоинства, которой нельзя отнять и от которой невозможно отказаться.
«НЗ»: Во время публичной лекции в Москве в июле 2016 года вы сказали, что доступ к персональным данным представляет собой новую форму власти. Что здесь имеется в виду?
Г.Б.: Да, персональные данные действительно дают большую власть. Они могут собираться в персональные профили даже в том случае, если мы не используем технических средств коммуникации. Не догадываясь об этом, мы повсюду оставляем следы. Например, автомобиль – это компьютер на колесах, который непрерывно собирает информацию, в том числе и данные личного характера. Вот почему автомобили так интересуют компанию «Google». Но персональные данные представляют ценность не только для частных компаний, но и для государства: дело в том, что, будучи собранными в персональный профиль, они способны предсказывать наше поведение, те или иные возможные реакции, открывая тем самым двери для манипуляций нами. Вот почему персональные данные людей дают их держателям власть над обществом.
«НЗ»: Но как быть обывателю, когда интерес к его личным данным проявляется столь навязчиво, причем не только «большим братом» в лице государства, но и частным бизнесом? Должны ли, на ваш взгляд, частные компании нести обязательства по части защиты личных данных как составляющей права на частную жизнь?
Г.Б.: Боюсь, что наша защита в этой области никогда не будет совершенной, хотя какие-то шаги предпринять все же можно. Так, надежной защитой могла бы стать анонимность в сети. Другие возможности защиты связаны с системой кодирования. Но прежде всего важно, чтобы государство не принуждало частные корпорации передавать ему данные пользователей. Между тем как раз это происходит сейчас в США: американское законодательство дает право Агентству национальной безопасности получать и использовать персональные данные, в том числе пользователей «Facebook». «Большой брат» следит за нами. Однако новый европейский закон о защите персональных данных обязывает соблюдать законодательство Европейского союза даже тех, кто лишь реализует товары и услуги на территории ЕС, запрещая тем самым передачу данных АНБ. По многим позициям наше обновленное законодательство о персональных данных стало большим шагом вперед.
«НЗ»: Как вы относитесь к идее о том, что персональные данные пользователей, собираемые крупными международными компаниями, такими, как «Microsoft» и прочими, должны храниться на территории той страны, граждане которой затронуты подобным сбором? Именно такой закон недавно приняла Россия, причем, если верить представителями нашего Министерства юстиции, зарубежные страны уже изучают российский опыт на предмет его применимости.
Г.Б.: Сбор персональных данных по территориальному принципу – тема для размышления во многих странах мира. Но решающим здесь является мотив, на основании которого применяется подобный опыт. Западные демократии хотят защитить собственных граждан от мощной концентрации персональных данных в одном месте, в первую очередь на территории США, но не посредством принуждения, а на добровольной основе. В России же государство желает оказывать влияние на процесс использования персональной информации.
«НЗ»: Защиту приватности и личных данных, особенно в Интернете, стоит рассматривать в качестве глобального вызова дальнейшему развитию международных правовых стандартов. Можно ли обеспечить ее исключительно усилиями отдельных государств?
Г.Б.: Неприкосновенность частной жизни есть право каждого во всем мире, и ее защита должна быть гарантирована международным сообществом. Недавно Генеральная ассамблея ООН приняла несколько решений в этой области, в том числе направленных против Агентства национальной безопасности США. Кроме того, Совет по правам человека в Женеве интенсивно занимается этой темой. Человечеству требуется не только ядерное разоружение, но и снижение уровня опасности для частной сферы, причем повсюду. Только так мы снизим риски, связанные с кибервойнами.
«НЗ»: Насколько эффективно личные данные защищены немецким законодательством? И какое из современных государств вы считаете «передовиком» в отстаивании прав человека в цифровой среде и защите персональных данных?
Г.Б.: Я без колебаний назвал бы Германию, несмотря на некоторые недостатки – в частности, на то, что пока личные данные у нас защищаются весьма ненадежно. И, конечно, должен быть упомянут Европейский союз в целом, который проявляет все бóльшую активность в сфере защиты частной жизни посредством закона (имеется в виду прежде всего европейский закон о защите персональных данных), позиции Европейского суда, решений Европейской комиссии (например, в отношении «Google» и «Facebook»).
«НЗ»: В книге «Спасти права граждан» вы целую главу посвятили феномену добровольного – полного или частичного – отказа людей от права на приватность в обмен на безопасность. Но чем, собственно, опасны подобные сделки? Вероятно, они оправданы в ситуации, когда волна инспирируемого террористами насилия поднимается все выше?
Г.Б.: Интернет и цифровая среда открывают совершенно новые возможности для общения и развития. Обращение с виртуальным миром, наряду с чтением, письмом и счетом, признается «четвертым культурным навыком» – и ему следует учиться. Если отдельный гражданин может и вправе в ущерб себе отказаться от защиты личных данных, то общество в целом на это права не имеет. В современном мире по-прежнему сохраняется опасность расширения компетенций государства за счет свобод граждан. Например, в борьбе с терроризмом Франция частично приостановила действие некоторых фундаментальных прав: на мой взгляд, это было сделано без особой надобности. Проблема в том, что не существует какого-то базового права на безопасность, которому можно было бы подчинить эту логику. Ориентиром при принятии решений все-таки должна оставаться свобода. Между тем многие действия наших правительств избыточны и не способствуют укреплению безопасности. Американский философ Ричард Рорти предупреждал, что ущерб, причиняемый современному обществу террористами, зачастую оказывается менее значительным, нежели пагубные последствия контрмер, которые государства предпринимают в ответ на него. Рорти опасается, что война против терроризма потенциально может оказаться опаснее самого терроризма. Эта тревога в равной мере затрагивает и Запад, и Россию.
Беседовала Юлия Счастливцева
Москва, июль 2016 года