Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 3, 2015
Наталья Константиновна Колягина (р. 1981) – филолог, культуролог, редактор сайта «Уроки истории», аспирант Института высших гуманитарных исследований РГГУ.
Наталья Александровна Конрадова (р. 1974) – культуролог, журналист.
Смысл и функции Поклонной горы в контексте городского пространства Москвы
Традиционно важная часть московских городских праздничных мероприятий, организованных в честь 9 мая, проводится на Поклонной горе.
Идея мемориального комплекса, построенного на Поклонной горе около 20 лет назад, появилась еще в начале 1940-х годов. В 1942 году Союз архитекторов СССР объявил конкурс на лучший проект мемориального комплекса в честь будущей победы, в 1955 году Георгий Жуков направил в ЦК КПСС записку, где высказывался за создание мемориала, в 1958-м на Поклонной закладывают памятный камень, а в 1961-м разбивают мемориальный парк. В марте 1986 года в Министерстве культуры был подписан приказ «О создании Центрального музея Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»[1]. В 1995-м состоялось торжественное открытие Центрального музея Великой Отечественной войны, и в первый и последний раз здесь прошел официальный Парад Победы с участием первых лиц государства.
Почти сразу после открытия, с середины 1990-х годов, Поклонная гора начала терять свойства единого мемориального комплекса и становится территорией официальной исторической памяти. Речь идет уже не только о Великой Отечественной, но и обо всех войнах сразу: об Отечественной войне 1812 года (символическое сближение двух отечественных войн подсказано и географией парка: именно на Поклонной горе Наполеон ждал ключей от Москвы, а в топонимике района отражен сюжет войны 1812 года – Кутузовский проспект, Багратионовский проезд, улицы Барклая, Дениса Давыдова, 1812 года и другие) и о войне в Афганистане (на территории Поклонной установлен памятник воинам-интернационалистам и спроектирован мемориальный музей, который так и не был построен). В 2014 году на Поклонной горе торжественно, с участием первых государственных лиц, открывают памятник героям Первой мировой войны. В 2003-м была открыта станция метро «Парк Победы» (работы над ее проектированием начались еще в начале 1990-х), вестибюли которой украшены мозаиками на темы отечественных войн 1812-го и 1941–1945 годов. Мозаика, посвященная войне Великой Отечественной, символически расширяет пространство уже не во временном, а в географическом отношении – здесь изображен известный памятник советскому солдату со спасенной девочкой на руках, установленный в Трептов-парке в Берлине.
Существовавший в начале 2000-х годов план реконструкции Поклонной горы[2] предполагал акцент на увеселительном досуге и включал в себя строительство океанариума, театра музыкальных фонтанов, ресторана, а также буддийского храма и армянской часовни. Однако за последующие 10 лет территория парка пополнялась только мемориальными объектами, такими, как памятник испанским добровольцам, памятник сотрудничеству членов антигитлеровской коалиции, памятник пропавшим без вести солдатам или памятник «В борьбе против фашизма мы были вместе» (установленный в ответ на взорванный в Кутаиси монументальный комплекс героям Великой Отечественной войны). В 2010 году в связи с реконструкцией Александровского сада на Поклонной горе открыли Вечный огонь, куда перевезли пламя от памятника Неизвестному солдату. Его зажег президент Дмитрий Медведев. После окончания работ в Александровском саду (и еще одной церемонии «возвращения» пламени на его изначальное место) Вечный огонь остался и на Поклонной горе. В 2013 году был установлен памятник фронтовым собакам, планируется также памятник фронтовым лошадям.
Теперь Поклонная гора служит многим и разнообразным задачам, от мемориально-мобилизационных до ярмарочно-развлекательных: там проходят народные гуляния в День Победы, встречи «афганцев», профессиональные праздники военных (День ВДВ, День пограничника), День прессы, Первый звонок, фестиваль меда, фестиваль клубники, а также мероприятия на День города. С 2013 года Поклонная стала местом церемонии инаугурации мэра Москвы. На официальном сайте Парка Победы в качестве основных городских праздников, которые «полюбились многим москвичам и гостям столицы», выделяются День Победы и День города.
День Победы с 1945-го по 2013-й: официальный ритуал – домашний праздник – уличные гуляния
С 1945-го по 2013 год праздник конца войны в России претерпел несколько трансформаций. Указ Президиума Верховного Совета СССР о 9 мая как «дне всенародного торжества – Празднике Победы» был подписан 8 мая 1945 года. Официальным праздником он оставался до 1947 года, когда, вместо 9 мая, выходным днем сделали 1 января. Корреляция между Днем Победы и Новым годом оставалась актуальной вплоть до 1980-х годов: именно эти два праздника считались главными в большинстве советских семей[3], только они пережили Советский Союз и имеют символическое значение для жителей современной России.
В 1965 году происходит реконструкция официального праздника: День Победы снова становится выходным днем, на Красной площади проходит юбилейный парад, который до 1995 года проводился только по юбилейным датам. Социолог Борис Дубин описывает создание мифа о войне следующим образом:
«Как ни парадоксально, его [миф] можно назвать не просто главным событием советской эпохи, но и центральным “событием” брежневских лет, когда он был создан. Смысл и оправдание (можно сказать, самообоснование) брежневского пятнадцатилетия, как и всей советской истории в целом, – победа в войне»[4].
Дубин определяет роль государства как «монопольного держателя памяти» и «конструктора истории», описывая зародившиеся в середине 1960-х массовые ритуалы мемориализации, такие, как парад, юбилейные награждения, «минуту молчания», Вечный огонь. В 1966–1967 годы в Александровском саду в Москве были помещены Могила Неизвестного солдата и Вечный огонь. Пламя привезли в специальной лампаде из Ленинграда, от памятника героям революции на Марсовом поле.
В это время к сталинскому канону праздника как идеологически выверенного, но необязательно веселого мероприятия добавляются развлекательные элементы.
«Идеологическая и развлекательная функции праздника в значительной степени переплетались: даже самые важные дни советского политического календаря стали сопровождаться не только муштрой курсантов, показом танков и самолетов, докладами и возложением венков, но и фейерверками, шариками, букетами и прочими сугубо развлекательными элементами»[5].
Но, несмотря на большую работу советской власти над мифом о победе в войне и, следовательно, над сценарием праздника, День Победы с 1965-го по 1995 год оставался праздником в основном семейным, а не публично-уличным. Об этом, в частности, пишут антропологи Катриона Келли и Светлана Сиротинина в своем исследовании детского восприятия советских праздников, приводя слова информанта, родившегося в 1977 году:
«Многие потом считали его своим особым семейным днем, даже если он и не сопровождался какими-то особыми семейными традициями: “Специальный праздник – 9 мая. 9 мая отмечается тоже в семье. В семье как праздник”».
Другой информант, интервью с которым используется в этом же исследовании, говорит о «своем школьном приятеле, не праздновавшем 9 мая с семьей, как о человеке “откуда-то с Марса”»[6]. Этот феномен исследователи связывают, в частности, с процессом «приватизации» официальных праздников[7].
Ключевая дата хронологии Дня Победы, важная для нашего исследования, – 1995 год. В честь 50-летнего юбилея в Москве прошли два парада: на Красной площади и на Поклонной горе, в только что открытом Парке Победы. С этого момента парады стали ежегодными. Таким образом, легализация Поклонной горы как пространства официального праздника совпала с третьей, постсоветской, волной мемориализации войны. Одним из вопросов, стоящих перед данным исследованием, был вопрос о том, насколько сильно функциональная история этого места отражается в восприятии Поклонной горы современными москвичами.
В конце 1990-х – начале 2000-х годов День Победы оставался самым популярным праздником в России, унаследованным ею от советской эпохи. В то же самое время заканчивается процесс деидеологизации советских праздников (чтобы, как мы увидим позже, возобновиться уже в новом формате в 2010-е годы), что приводит к частичной потере их официального смысла и одновременно к росту масштабных сценариев уличных гуляний. Ольга Калачева в своем исследовании старых и новых праздников начала 2000-х годов пишет:
«Примечательно, что только в постсоветский период методические пособия по организации праздников окончательно теряют идеологический подтекст. Теперь это не руководства по проведению гражданских ритуалов, а подборка игр, песен, рецептов и советов по организации праздников приватной сферы»[8].
День Победы и День города – два крупнейших городских праздника, которые организуются городскими властями на территории Поклонной горы. Городскими оба этих праздника стали не так давно. Как уже было сказано, День Победы в позднесоветские времена отмечался скорее как семейный, приватный праздник. В 1997 году впервые проходит новый для Москвы праздник – День города. Этот день отмечался уже с 1985 года, но только в 1997-м – в год 850-летия Москвы – он приобрел черты, близкие к современному Дню города: с публичными мероприятиями, многочисленными концертными площадками, декоративным оформлением города и салютом. Это приблизительно тот самый формат, в котором сейчас проходят оба мероприятия и на Поклонной горе, и на других московских площадках. Пользуясь терминологией Филиппа Мюрэ[9], можно говорить об этой тенденции как о части наступающей глобальной «гиперфестивной» культуры, стремящейся превратить в праздничное веселье не только памятные даты, но и всю повседневность. Если же попытаться выявить черты, специфические для конкретного исторического и культурного явления, то можно предположить, что слияние форм двух праздников – Дня Победы и Дня города – отражает процесс формирования российской идентичности, для которого действительная актуальность победы в войне уменьшается по мере временнóго удаления от нее, а потребность в объединяющем национальном символе увеличивается. Так или иначе, День Победы в 2010-е годы по своей форме является городским праздником, сценарий для которого создают местные власти, а участие в котором принимают массы горожан.
День Победы на Поклонной: сценарии и девиации
9 мая 2013 года Поклонная гора была заявлена как одна из нескольких официальных площадок для проведения праздничных мемориальных акций[10]. Однако именно сюда пришло максимальное число людей – по оценкам официальных СМИ, более 300 тысяч из полутора миллионов участников уличных гуляний в Москве (эта цифра не стала рекордной: например, в 2003 году Поклонную гору посетили 500 тысяч человек[11]).
С самого начала празднования периметр Поклонной горы был огорожен и оцеплен полицейскими. Попасть внутрь можно было, только пройдя рамки металлоискателей, около главного входа уже в 11:30 начинают выстраиваться очереди (официальное начало программы – 12:00), которые в течение дня только удлинялись. Но с неофициального входа, со стороны Минской улицы, в это же время было легко пройти, очередей у рамок не было. Станцию метро, построенную в том числе для обеспечения доступа к мемориальному комплексу, каждый год в день празднования закрывают на вход (это объясняется требованиями безопасности) – так что попасть в мемориальный комплекс гораздо проще, чем его покинуть.
В официальной программе значилось несколько мероприятий: марафон «Музыкальный квартал», концерт оркестра Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева с участием Дениса Мацуева (проходящий в рамках ежегодной серии российских гастролей Мариинского театра, которые в 2013 году в связи с поздней Пасхой заканчивались 9 мая, в связи с чем последний концерт было решено провести именно на Поклонной горе), выезд конных гвардейских войск, концерт «Внуки – ветеранам» и салют. В качестве отдельного пункта анонсировался информационный сервис «Судьбы героев войны», организованный Министерством обороны: на нескольких десятках компьютеров посетители парка могли получить сведения о своих воевавших родственниках из двух баз данных – «Подвиг народа» и ОБД «Мемориал».
В целом празднование 9 мая почти не было подчинено какому-либо регламенту и подразумевало скорее формат народных гуляний, нежели хорошо спланированный церемониал или серию акций памяти. Опрошенные нами респонденты отмечали дефицит организованных мероприятий, в которых они хотели бы участвовать, часто сравнивая это положение вещей с предыдущими годами. Около 12:30 к нам обратилась пожилая женщина, которая не представляла ни пространственной организации Поклонной горы (плана местности нигде не было), ни программы празднования (она также никак не была обозначена в самом парке). Несколько респондентов с разочарованием отметили скудность программы:
«Сегодня практически ничего нету. Обычно очень весело. Разные игры, соревнования, музыка. Сегодня вообще ничего нет. В те годы были спортивные мероприятия. Организованные. А сегодня вообще ничего нету. Ни концерта. Ни музыки. Может быть, и будет – но всегда это начинается с утра. Всегда» (мужчина на роликах, 45–50 лет).
«Вот, например, в прошлом году здесь запускали змеев воздушных, сейчас все закрыли. Мы вон взяли и че-то даже не попускали ни разу. А так ходим. Обычно… здесь выход из метро, и мы вот так гуляем… за танками, в общем, туда. Обычно такой проходик небольшой делаем. Еще раньше бывали эти… выступления… сейчас что-то не видно…Когда мероприятия – это интересно. То есть можно и так походить, и посмотреть можно. А когда тупо слоняться – здорово, наверное, но я не знаю. Ну, и для детей здесь совсем что-то плоховато» (мужчина, 30–35 лет).
«Ну, я бы добавила, может быть, песней побольше и чего-нибудь еще. Что-нибудь такого, знаете, может быть, инсценировки какие-то… еще что-то» (девушка, 20–22 лет).
Электронная база данных участников войны не показалась респондентам привлекательной, несмотря на то, что по всей территории парка посетителям раздавались информационные материалы:
«Так вот, с этими листовками – всем пораздавали… Это электронный каталог участников ВОВ… Это все с портала ведется. Мы на портале были уже десять тысяч раз, поэтому смысла сюда ходить нет» (мужчина, 30–35 лет).
Мемориальные объекты
Из-за отсутствия регламента движение людей не подчинялось какому-то плану, им приходилось осваивать архитектурное пространство, перемещаясь по парку и знакомясь с его объектами, как статичными (памятники, музеи, элементы архитектурного и природного ландшафта), так и организованными к этому дню. Около Центрального музея Великой Отечественной войны уже к 14:00 выстроилась небольшая очередь. Отец и сын, стоящие в очереди, поделились информацией о том, что поход в музей для них был запланированным мероприятием на 9 мая (они собирались посетить этот музей впервые).
Музей военной техники под открытым небом был, пожалуй, одним из самых популярных мест Поклонной во время празднования. Он был открыт весь день, доступ был бесплатным (в обычные дни вход платный) и стал главной точкой сбора посетителей с детьми, которые имели возможность не только смотреть на технику, но и залезть на нее. Важным фактором популярности этого музея стали точки общественного питания, которые располагались неподалеку.
«Ника» – как центральный монумент всего комплекса Поклонной – служила и точкой отправления мемориальных ритуалов (к 15:00 огромный постамент стелы был в несколько слоев покрыт принесенными сюда цветами), и доминантой архитектурного пространства (двое респондентов признались, что оказались здесь, ожидая друзей, – без подобных архитектурных акцентов в густо заполненном людьми пространстве было бы легко потеряться). Кроме того, «Ника», как и православная часовня Георгия Победоносца, дарила тень, а на ступеньки обоих сооружений можно было присесть и отдохнуть после часов, проведенных на ногах. Люди, пришедшие сюда с цветами, насколько это можно заключить по нескольким взятым интервью, представляли себе символические смыслы, которыми наделено это место, выказывая знакомство с историей создания памятника. Две респондентки, в частности, отметили, что высота стелы связана с продолжительностью Великой Отечественной войны. Организация памятного пространства на Поклонной горе не вызывала у них каких-либо нареканий – напротив, их отношение к этому относительно недавно сконструированному пространству характеризуется беспрекословным подчинением установленным правилам:
«Редко, конечно, но приходим и в другие дни. Мне кажется, нельзя отделять 9 мая и другие дни… Потому что в любой день, когда приходишь, испытываешь гордость. Огромное, говорю, спасибо тем, кто отстоял свободу. Это очень торжественно, и я думаю, что каждый, кто прикладывал руку к организации этого места, делал это с огромной любовью, и они хотели показать свою благодарность ветеранам» (женщина, 50–55 лет).
«Ну, конечно, “Ника” – символ победы, естественно, [она] нравится» (мужчина, представившийся ветераном внутренних войск, 60–65 лет).
Впрочем, были респонденты, которые или вовсе не замечали памятники (отец, стоявший с сыном в очереди в музей, на вопрос, какие памятники они видели, сообщил: «Ну, нам памятники особо не попадались, так, ходили просто, гуляли по парку. Они просто не попадались»; женщина (30 лет, с дочерью) сказала: «Мы до памятников не дошли, устали очень»), или отрицали связь памятника с событием: «Он не связан с 9 мая вообще» (мужчина, 20–22 лет).
Между «Никой» и входом в музей расположен Вечный огонь. На время празднования Дня Победы возле Вечного огня был организован торжественный караул из учеников военных училищ. Раз в 15 минут свободная для передвижений площадь перед Вечным огнем превращалась в зону официальной церемонии: мужчины в военной форме просили публику выстроиться в каре, по периметру которого происходило движение почетного караула и его смены. Ритуал длился несколько минут, после чего площадь снова становилась свободной для передвижения. К Вечному огню то и дело возлагали цветы и фотографировались (как на фоне Вечного огня, так и – чаще – в момент возложения цветов). Те, кто не успевал сделать это до смены почетного караула, ожидали, стоя в каре, после чего шли к Вечному огню. На ступеньках музея находилось много людей – это одно из редких мест, где можно было постоять или посидеть в тени. Женщина 30–35 лет, живущая неподалеку, приехала на Поклонную гору впервые, потому что «дети выросли достаточно, чтобы им можно было рассказать о войне». Ее главная цель – музей и выставка военной техники. По поводу Вечного огня она цитирует нам то, что говорит своим детям: «Пока он горит, мы помним».
Трансляция опыта детям оказывается важной мотивацией посещения Поклонной горы и для респондентки, встреченной возле памятника «Трагедия народов». Она стоит внутри полукруга, образованного бронзовыми фигурами, и рассказывает сыну и дочери о том, как много людей погибло во время Великой Отечественной войны:
«Я стараюсь привить детям к нашей истории любовь. Таким образом, потому что это очень важно… У меня двое детей, они разного возраста, и сейчас, когда моему мальчику шесть лет исполнилось, это уже более ему интересно, он более осознает понятие какого-то великого праздника, подвига”».
Изначальная функция памятника «Трагедия народов» формулировалась как увековечивание памяти жертв фашистского геноцида, а стилистическое решение отсылало к мировой традиции памятников жертвам Холокоста (например, памятнику убитым евреям «Яма» в Минске). Последующее расширение интерпретации привело к потере очевидного и общего для посетителей парка смысла. Теперь это памятник не жертвам конкретного исторического события, а в целом страшной насильственной смерти. Борис Дубин отмечает:
«Холокост вообще не относится для россиян к наиболее значительным или чудовищным событиям ХХ века, и понятно почему: он государственно не признан, не институционализирован и не зафиксирован официально – например, в общедоступных учебниках истории»[12].
Так, респондентка с детьми, вторя официальной линии на умолчание национального характера геноцида, специально подчеркивает, что ее дед был этническим украинцем, и рассказывает нам семейную легенду:
«Я могу пересказать одну из его страшнейших историй. Не могу вспомнить конкретно, какой это был концлагерь. Когда он уже был готов к сжиганию, он стоял в очереди в топку, и его спас мальчик маленький. Он посмотрел ему в глаза и показал рукой, что можно спрятаться между дверью этой топки и какой-то просто там… углубление. Спрячься и передай всем, чтобы сражались и победили. Вот. Таким образом мой дед остался жив, а этот ребенок погиб, сгорел в этой печке… Нет, он не был евреем, он с Украины. Просто он так попал. Мне кажется не только евреев, это касалось всех. И женщин, и мужчин. Проводились опыты – я вот детям своим рассказывала, что та Германия, которая была в тот момент, проводила опыты на людях – просто немножко из истории, читала. Все лекарственные препараты… Из детей, я знаю, брали кровь для нужд своих, потом… волосы женщин шли на всякие парики, на изготовление подушек».
В конфликте между праздничностью и трагическим значением памятника респондентка принимает сторону трагизма и подчеркивает воспитательное значение мемориала:
«Это День победы. Я говорила детям, когда мы сюда ехали, что это не увеселительное мероприятие, это мероприятие нашей истории, поэтому никаких батутов, там, развлекательных паровозиков не будет. Но вот очень хочет сувенир в виде пилотки, мы вот пытаемся ее найти, я так понимаю, она где-то там далеко продается… Тяжелое такое для него понятие, когда не развлекательное. Все-таки у нас дети не особо приучены, когда более… познавательный вариант… А мне, как матери, хотелось бы, чтобы мои дети понимали, что причинение горя другим – это очень нехорошо. Чтобы они почувствовали, что наш народ это уже на себе перенес, чтобы у них не было желания нанести какого-либо вреда другим. Нужно жить в мире всем, со всеми, мы всем рады, только когда они приходят к нам всем с миром, ни в коем случае не с войной. Мне бы хотелось, чтобы мои дети это понимали, чтобы не было никаких расовых предрассудков, никто не говорил – ты белый, я черный».
Молодые женщины неподалеку от монумента жертвам геноцида рассказывают, как они были поражены, когда в первый раз увидели композицию. После чего интерпретируют изображение так:
«Мне кажется, скульптор ясно изложил всю трагедию народов, их количество. И этот уходящий поезд, ботиночек – это тоже… – Про какой народ здесь говорится? – Судя по надписям, про весь советский народ…»
Сакральное или интерактивное
По другую сторону памятника «Трагедия народов» с изображением вещей, игрушек и обуви убитых в концлагерях людей играют молодые люди и родители с детьми: они в шутку «примеряют» бронзовые ботинки и позируют возле игрушечного паровозика. О том, почему эти вещи являются частью скульптурной композиции, они не знают. Молодая девушка позирует для фотографии: она кокетливо прислонилась к фигуре ребенка, ждущего, по задумке скульптора, своей очереди в газовую печь.
Большая часть родителей у памятника «Трагедия народов» никак не взаимодействуют со скульптурным изображением и запрещают детям трогать скульптуры – одергивают их, когда те залезают на покатый гранитный бортик, чтобы съехать с него, как с горки. Проблема выбора между двумя стратегиями в отношении памятника – сакральной и интерактивной – осталась нерешенной, что особенно хорошо видно на примере памятников на Поклонной горе. Всем детям позволено забираться на военную технику в музее под открытым небом, только некоторым разрешено трогать памятник «Трагедия народов», а в некоторых случаях запрещено трогать объекты, не обладающие исторической ценностью и никакого отношения к художественному осмыслению Великой Отечественной войны не имеющие. Так, на площади перед музеем находится подиум в виде красной пятиконечной звезды. Эта временная конструкция была возведена и использовалась на праздничных мероприятиях для школьников 8 мая. В День Победы на подиум-звезду взобрались маленькие дети в окружении своих родителей, но проходящие мимо молодые люди в военной форме с красными повязками дружинников сделали им замечание и потребовали увести детей от «мемориального» объекта.
Параллельно с этим развиваются уже традиционные для постсоветской культуры карнавальные формы празднования Дня Победы: к главному входу на Поклонную гору, а также к Аллее памяти свезены старые и новые автомобили, возле которых можно фотографироваться, тут же группируются «аниматоры» в военной форме, в качестве пункта общественного питания работает полевая кухня.
Новые и старые ритуалы
Фигуру ветерана – главного действующего лица в праздновании Дня Победы – подробно анализировал Борис Дубин, сравнивая ее с западноевропейской фигурой «свидетеля»:
«Опираясь на фигуру ветерана, власть производит еще одну важную смысловую переакцентировку, а именно: отсылка к молодости воевавших обеспечивает символическую интеграцию их жизни как осмысленного целого, оцененного и вознагражденного “потомками”»[13].
В отличие от свидетельства, принципиально неполного и косвенного, с трудом поддающегося ритуализации и работающего только «здесь и сейчас», речь ветерана воспроизводима и тиражируема, может быть легко ритуализована и гораздо лучше служит идеологическим задачам. В текущей ситуации, когда поколение ветеранов практически исчезло из активной жизни, к этой ритуализированности добавляется новый фактор: принципиальная неготовность публики различать настоящих и «ряженых» ветеранов, хотя еще пять лет назад эта тема была очень актуальной во время празднования Дня Победы.
Основная ритуальная деятельность посетителей Поклонной горы на День Победы – фотографирование на фоне памятников, праздничных баннеров, фонтанов. Ветераны играют особую роль в этом процессе – уже установившаяся традиция поздравлять ветеранов и фотографироваться (или сфотографировать ребенка) рядом с ними на Поклонной обретает свою пространственную функцию. По маршруту следования публики от центрального входа к музею и дальше, в сторону Минской улицы, ветераны, словно жители этнической деревни, рассредоточиваются на определенном расстоянии друг от друга – таким образом, что маршрут обретает ритм и ритуальное значение: родители с детьми находятся в процессе поисков ветеранов, проходя от одного к другому, раздавая цветы и «собирая» фотографии. Тем же фотографическим маршрутом двигаются и иностранные туристы.
Одни ветераны пришли вместе со своими родственниками (нам часто встречалась семья из отца, сына и деда, причем внешний вид последнего, в пиджаке и с медалями, не оставлял сомнений в его роли на этом празднике). Для других это единственный день в году, когда они получают максимум внимания от незнакомых людей. Так, например, встреченный нами респондент с медалями и георгиевской лентой приходит на Поклонную каждый год. Словно отвечая на незаданный вопрос, он начинает разговор с того, что является ветераном войны, но не ее участником, поскольку во время войны был еще ребенком: «Я ветеран войны, но не участник. Я труженик тыла… Пухли с голода, все на фронт!» После чего переходит к речи, которую можно охарактеризовать как дискурс ветерана – транслятора специального исторического знания:
«Это праздник праздников. Ведь планы Гитлера нам все знакомы, все уже опубликовано, разоблачено. Не будь этого праздника, мы б с вами сейчас не разговаривали. Была бы сейчас земля… ну, как бы – джунгли. Потому что уничтожение не только Советского Союза в плане Гитлера, потому что его правая рука по уничтожению народонаселения земли – Гесс, на Нюрнбергском процессе он сидит там… И генеральный прокурор советского союза Руденко написал эту книгу “Нюрнбергский процесс” и во введении пишет, рабами он собирался оставить только украинцев, и я понимаю, я сам украинец, зачем».
За семь часов наблюдений на Поклонной горе мы нашли только два мероприятия, организованные «снизу» или же похожие на таковые. Это был небольшой коллектив казаков, которые расположились среди деревьев сбоку от здания музея, а также несколько молодых людей в одежде, стилизованной под моду 1940-х годов. И те и другие пели песни (соответственно русские народные и популярные песни 1940-х годов), собрав в кружок желающих послушать или поучаствовать.
День Победы как явление массовой культуры
Приобретая черты городского гуляния и карнавала, День Победы с каждым годом расширяет ассортимент услуг, продуктов, игровых мероприятий и форматов. Важным элементом в этой системе становится мода на аксессуары, символизирующие главную тему события. Так, молодая часть аудитории праздника в массовом порядке носит солдатские пилотки образца 1940-х годов – причем тех, кто только что купил пилотку, легко отличить от пришедших в ней из дома: головные уборы последних украшают множество блестящих значков. По всей видимости, от года к году количество значков увеличивается, что помогает участникам идентифицировать соответствующий стаж.
Другим объектом моды и предметом массовой культуры оказались георгиевские ленточки. Сам по себе этот символ появился в 2005 году, и за два года стал таким популярным, что вызвал большую дискуссию – особенно в связи с тем, что акцию, придуманную заместителем главного редактора РИА «Новости», подхватили официальные власти[14]. Соблюдая форму флешмоба, акция поменяла свою природу и стала официальным символом праздника. Теперь в зависимости от того, как именно повязана георгиевская ленточка, можно понять, в каком году ее приобрели: в 2012-м было принято носить «петелькой», а в 2013-м повязывали крестом.
***
Подводя итоги, нужно еще раз отметить растущую роль в праздновании Дня Победы развлекательных элементов, которые можно интерпретировать и как часть глобального процесса наступления «гиперфестивной» культуры, и как специфику российских постсоветских праздников, которые продолжают свою эволюцию от семейной «приватизации» официального торжества в советский период до последующего выхода празднования на улицу и размывания границ между Днем города и Днем Победы.
Для Дня Победы на Поклонной горе, как показали наши наблюдения, характерно еще и то, что массовый посетитель праздника, организованного «сверху», испытывает дефицит структурированности пространства, хочет как можно больше мероприятий и, за редким исключением, не хочет быть активной частью процесса. Памятник как физический объект может при этом играть роль пространственного маркера, но в большинстве случаев служит лишь опознавательным знаком для места встречи или просто игнорируется. Хотя оппозиционно настроенные горожане воспринимают официальные праздники негативно, как эрзац настоящего праздника, подменяющий «память о реальном подвиге фальшивой показухой»[15], наблюдения показывают, что этот постоянно обновляемый ритуал легко адаптируется большинством горожан. Таким образом, он демонстрирует признаки синтеза административного проекта, спускаемого «сверху», и низовой городской культуры.
Данная статья представляет собой сокращенный вариант текста, полную версию которого читайте в сборнике «Памятник и праздник», готовящемся к изданию в книжной серии «Библиотека журнала “Неприкосновенный запас”» издательства «Новое литературное обозрение».
[1] Официальный сайт Центрального музея Великой Отечественной войны (www.poklonnayagora.ru/?part=11).
[2] Подробнее см. материал на канале «РБК»: www.rbcdaily.ru/market/562949979073764.
[3] Келли К., Сиротинина С. «Было непонятно и смешно»: праздники последних десятилетий советской власти и восприятие их детьми // Антропологический форум. 2008. № 8. С. 258–299.
[4] Дубин Б.В. Память, война, память о войне. Конструирование прошлого в социальной практике последних десятилетий // Отечественные записки. 2008. № 4(43). С. 6–21.
[5] Келли К., Сиротинина С. Указ. соч. С. 294.
[6] Там же. С. 291.
[7] См., например: Калачева О. Празднование как индикатор социальных изменений: старые и новые праздники постсоветской России // Телескоп. Журнал социологических и маркетинговых исследований. 2003. № 1. С. 26–29; Zorin A. Are We Having Fun Yet? Russian Holidays in the Post Communist Period // Freidin G. (Ed.). Russia at the End of the Twentieth Century: Culture and Its Horizons in Politics and Society. Conference Papers. Stanford University, October 1998 (http://web.stanford.edu/group/Russia20/volume/index.htm).
[8] Калачева О. Указ. соч. С. 29.
[9] Мюре Ф. После истории. Фрагменты книги // Иностранная литература. 2001. № 4. С. 224–241.
[10] Наряду с мероприятиями на Красной площади (где состоялся традиционный парад), Тверском бульваре, Тверской, Лубянской и Театральной площадях, в Камергерском переулке, на ВВЦ, в Измайловском парке, в Коломенском парке (см.: http://msk.ros-spravka.ru/afisha/concerts_and_shows/40754/).
[11] Полмиллиона человек посетили 9 мая Поклонную гору в Москве (http://newsru.com/russia/10may2003/9m.html).
[12] Дубин Б.В. Указ. соч.
[13] Там же.
[14] Привалов А. О георгиевских ленточках // Эксперт. 2007. № 18. С. 3.
[15] Запись Елены Русаковой в сети «Facebook» от 27 апреля 2013 года (www.facebook.com/elena.l.rusakova/posts/372799489504119).