Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2015
Мелинда Калмар (р. 1959) – специалист по истории кадаровской Венгрии, автор многочисленных статей и книг, в том числе «Притяжение исторических галактик. Венгрия и советский режим» (2014).
Идея и форма праздничных ритуалов кадаровской эпохи сложились в период с 1958-го по 1960 год. С момента разгрома революции не прошло и двух лет, но руководство страны во главе с Яношем Кадаром, судя по всему, было уверено в крепости своей политической власти, поскольку уже летом 1958 года занялось выработкой основ идеологии консолидации, то есть разнообразных форм убеждения, требующих терпения, времени и рассчитанных на долгосрочную перспективу. Именно поэтому в повестке дня Политбюро с мая по июль того года фигурировали в первую очередь идеологические вопросы. Самым важным из них была выработка решений, связанных с культурной политикой и религиозным мировоззрением. Решения эти были приняты с перерывом в три дня и находились в глубокой взаимосвязи: оба содержали фундаментальные принципы кадаровской эпохи в деле полного преобразования общественного сознания, формирования «социалистического образа мысли».
Новое политическое руководство должно было обладать достаточной уверенностью в своих силах – времени на создание социалистической культуры и соответствующего эмоционального настроя оно выделило себе в избытке. Оно не проявляло нетерпеливости, не рассчитывало на быстрые успехи. Административное принуждение планировалось использовать только в отношении открытых оппозиционеров; в «идейной борьбе» следовало завоевать симпатии большинства путем настойчивого убеждения. Образцом для нового руководства стала церковь, которая сражается за веру своих прихожан в упорной, последовательной и каждодневной борьбе, оставаясь гибкой и изобретательной.
Партийное руководство на самом высоком уровне верно определило роль религии в послереволюционную эпоху. Оно знало: развитие науки, как на Востоке, так и на Западе, привело к тому, что современные общественные, политические и экономические отношения безвозвратно отдалились от религии и процесс этот необратим; административная политика режима Ракоши лишь укрепила эту тенденцию. Но оно также знало, что недавняя революция заново высвободила прежде подавленные религиозные чувства и надежды, более того, пережитая обществом травма представляла угрозу для новой коммунистической власти: разочарование и потрясение обращали к религии даже тех, кто ранее не был к ней восприимчив. На внутрисемейном уровне разные поколения сталкивались друг с другом; эмоциональные и мировоззренческие противоречия не находили разрешения в праздничных обрядах общественной жизни, ведь подобных обрядов уже практически не осталось. Во времена Сталина–Ракоши праздник приравнивался к общественным и государственным торжествам: празднование исторических событий, побед социализма заменяло, подавляло праздники личного цикла. Кадаровский режим стремился изменить это отношение и не требовал от людей обязательного проживания отвлеченных общественных идей как личного опыта – наоборот, он старался как можно сильнее привязать события личной жизни к социуму, то есть сделать все личное общественным. Руководство по-прежнему считало важным внедрять новые исторические и государственные праздники, но более всего оно стремилось удовлетворить растущую и все более явную потребность людей в ритуалах повседневности.
В период с лета 1958 года до середины 1960-го постепенно сформировалась соответствующая социалистическая структура семейных и общественных праздников, которые можно было проживать как личные.
Вслед за партийным указом к декабрю 1958 года отдел науки и культуры ЦК Венгерской социалистической рабочей партии (ВСРП) подготовил специальные рекомендации («комплекс мероприятий»), где определил важнейшие характеристики и функции старых и новых праздников. Большую часть сценариев и программных рекомендаций пришлось разрабатывать Институту народного просвещения, но кое-что доверили Совету по защите детей, Национальному совету профсоюзов и Венгерскому коммунистическому союзу молодежи (ВКСМ).
Социалистическое торжество
Связанная с праздниками идеология ВСРП исходила из того, что церковь тысячелетиями была тесно связана с каждым проявлением эмоциональной жизни людей и сопровождала своими обрядами всю жизнь человека от рождения до смерти. Крещение и соборование, постоянное присутствие монахов и монахинь, беседы со священником до вступления в брак – все это плотно привязывает верующего к религиозной общине. Основополагающий принцип новой идеологии – с одной стороны, административным путем и политическими средствами в максимальной степени ограничить влияние церкви; с другой, – сделать так, чтобы эмоциональная жизнь людей, их повседневная деятельность не оторвалась окончательно от бытования общины, чтобы члены общества не остались без сакральных ритуалов, личных обрядов публичного характера. С этой целью кадаровский режим создал для человека эпохи социализма праздники, «проистекающие из его своеобразного эмоционального склада», чтобы посредством этих праздников новый человек установил внутреннюю связь с социалистическим государством, обществом и более узкой общиной. Секуляризация, проводимая государством, распространялась на все сферы жизни.
Рождение, свадьба, смерть
Сначала в реестр семейных праздников внедрили социалистические крестины, то есть праздник наречения, который уже существовал в других странах социалистического лагеря, но в Венгрии появился только в конце 1950-х годов. Власти следили не только за тем, чтобы местный совет приветствовал новорожденных и их родителей специальной культурной программой и выделял для участников торжества соответствующее помещение, но и гарантировали материальное обеспечение праздника с тем, чтобы полагающиеся новорожденному 1500–2000 форинтов выплачивались теперь не частями, а единовременно, в торжественной обстановке.
Однако самые интересные возможности открывались при проведении свадеб на рабочем месте, по профсоюзной линии или в ином общественном контексте, ведь подобные торжества представляли собой настоящий масштабный общинный праздник, и люди не сильно возражали, если его успех обеспечивали те или иные институты социализма. При этом веселье не могло выходить за рамки, обозначенные политическими директивами, поэтому сотрудникам Института народного просвещения до сентября 1959 года было поручено подготовить новое издание книги для свидетелей на свадьбе, в которой, с одной стороны, говорилось о сознательном возрождении народных традиций (в зависимости от того, где должна была состояться свадьба – в деревне или в городе), а с другой, – были обозначены важнейшие мировоззренческие позиции.
На похоронах особенно подчеркивали торжественность обряда. Похоронные службы были обязаны всячески помогать в проведении как церковных, так и гражданских похорон, но при этом следить, чтобы гражданские, светские похороны были, с одной стороны, дешевле, а с другой, – помпезнее церковных. Организаторы похорон прилагали все усилия, чтобы как можно больше народу обращалось к рабочим и профессиональным традициям (шахтерские похороны, например), а общественные организаторы обеспечивали ораторов, хор или оркестр.
В принятом в июле 1958 года постановлении партии и подготовленных по его результатам проектах шла речь о том, чтобы вернуть похоронам достоинство, о необходимости гарантировать каждому гражданину траурные почести и торжественный обряд. При этом осужденных на смерть в ходе политических процессов, прошедших после подавления восстания 1956 года (Имре Надя и его соратников казнили за месяц до июльского постановления, почти одновременно с принятием этих документов), похоронили тайно. Халатностью это точно не объяснить. Вероятно, отказ от нормальных похорон тоже посчитали частью некоего ритуала; власти отказали осужденным даже в этом.
Государство и общество
Глубокая трансформация общественных и государственных праздников началась еще в первой половине 1950-х. Если раньше 20 августа было праздником сбора урожая (первого хлеба) и днем основателя венгерского государства, короля Иштвана, то теперь этот день в первую очередь стал днем Конституции. Связанный с борьбой за независимость в 1848–1849 годах, день 15 марта лишился своего истинного эмоционального настроя, превратился в подозрительный, опасный праздник, смысл его поблек в тени демонстраций, шествий и литературных сочинений, которые воспевали события уже другой истории. Выстраивая общественные и государственные праздники по степени их важности, кадаровский режим избегал прямых указаний; он был скорее прагматичен и приучил к этому народ: безусловно приемлемые с идеологической точки зрения (и поэтому привилегированные) праздники становились красными днями календаря – выходными, а праздники, достойные забвения, – нет.
После 1956 года политическое руководство страны ввело новые профессионально-общественные праздники, главным образом адресуясь к молодежи, – с тем, чтобы посредством веселых, естественных, доступных торжеств, укорененных в повседневной жизни, привязать личность к государству, являющему себя в образе «общества». Показательные социалистические молодежные праздники выполняли роль обряда посвящения; они подтверждали, что юноша или девушка выдержали первое испытание и теперь достойны стать членами социалистической общности. Таким праздником было так называемое «посвящение в молодость» в возрасте 16 лет (позднее – в 14), когда юному гражданину или гражданке вручали удостоверение личности[2]. Перед торжественным событием для молодых людей устраивали экскурсии, проводили лекции, в ходе которых знакомили с «правами и обязанностями» и базовыми принципами социалистической морали, а после дарили книги – специально составленные для подобных случаев «Календари для девушек и юношей», где в слегка опосредованной форме излагались основы социалистической идеологии.
Аналогичный ритуальный характер носили торжества по случаю вручения аттестатов зрелости и посвящения в рабочие (их устраивали по образцу более ранних посвящений), а также профессиональные рабочие праздники (День учителя, шахтера, железнодорожника, строителя). Работники предприятия принимали нового специалиста в свое общество в праздничной обстановке, вручали ему трудовую книжку и символы профессии (измерительные приборы, инструменты и так далее).
Религиозные праздники, праздники, связанные с природой
Указы и постановления, принятые после июля 1958 года, предписывали проводить торжества, «наполненные новым содержанием», в дни двух главных и парных, природных и церковных, праздников: зимнего солнцестояния и Рождества, а также крестьянского весеннего праздника обновления природы и Пасхи. Ответственные партийные органы советовали устроителям на местах отделять новый социалистический праздник с Дедом Морозом и елочкой[3] от религиозного торжества; к «празднику елочки», по дате самому близкому к Рождеству, полагалось проводить индивидуальные, нацеленные на эмоциональный отклик беседы о мире, семье, сущности родительской любви и о том, как «государство заботится о детях». Пасха превратилась в праздник весны и молодости. Согласно новым директивам, все торжества, связанные с днями молодежи – прием в пионеры и члены ВКСМ, спортивные мероприятия, массовые игры и культурные программы, – следовало проводить на пасхальной неделе, чтобы одновременно поддерживать древние традиции вроде «пасхального обливания»[4] или дарения яиц. Отдел научной и культурной работы обращал внимание организаторов на то, что в связи с церковными праздниками надо действовать постепенно, последовательно, проявлять осторожность и терпение, так как эти праздники связаны с тысячелетними традициями, глубоко укорененными в сознании и привычках людей, поэтому в подобных случаях «можно ограничиться тем, что наряду с имеющейся старой традицией формируется, развивается новое содержание и новая форма».
Религиозная составляющая быстрее сходила на нет для тех церковных праздников, существенным элементом которых было развлечение, веселье. Отдельные общины устраивали торжества в честь своих святых покровителей, причем происходило это повсюду – не только в деревнях, но и в городах. Кадаровская политика была нацелена на то, чтобы и дальше сохранять эти праздники, но для основной массы населения они все чаще становились поводом поесть-выпить-развлечься, выключиться из не слишком богатых на события будней.
В целом можно сказать, что после 1956 года власти стремились поддерживать такие общественные мероприятия, которые обещали благополучие, безопасность и, пусть не изобилие, но хотя бы материальный достаток. Так обстояло дело не только со свадьбами, похоронами или профессиональными праздниками, но и с так называемыми региональными праздниками (по названиям венгерских административных единиц – комитатов: вашские, залайские, гёчейские, бараньские, надькуншагские праздники), а также с сильно идеологизированными торжествами типа первомайской демонстрации. Люди маршировали в колоннах, визуально объективируя идеи социализма, а после демонстрации шли в парки, валялись на траве, целый день пили-ели, причем многие из них делали это за счет щедрых в такие дни представительских расходов. Все это придавало праздникам кадаровской эпохи странный карнавальный характер: в них соединялись одновременно скудость и расточительность, веселье и покорная грусть.
Как население воспринимало новые праздники
Впервые такой опрос населения прошел весной 1960 года. Новые формы семейных и общественных праздников распространились в первую очередь в больших городах и в промышленных областях на севере Венгрии, где жили приезжие рабочие, не имевшие особых традиций, а коренным жителям больше всего не хватало утраченных и забытых обрядов. Удалось закрепить позиции и в тех городах и населенных пунктах, где прочно обосновались производственные кооперативы. Особенным успехом пользовались социалистические крестины и комсомольские свадьбы. Больше всего проблем создавали похороны, несмотря на то, что в Будапеште, к примеру, количество гражданских похорон за год увеличилось чуть ли не на 50%. Факты свидетельствовали: простых рабочих, членов партии и «прогрессивных граждан» по-прежнему хоронили с недостаточной помпой. Причиной этого отчасти считали недостаточно серьезное отношение похоронной службы к своим задачам; с другой стороны, в деревнях 80% кладбищ находились в собственности церкви. Достойных форм светской церемонии выработать так и не удалось: траурная атрибутика продолжала носить почти исключительно церковный характер.
Стремясь как можно скорее консолидировать общество и получить быстрый, зрелищный результат, кадаровские власти не искали новых форм, но брали (с некоторыми изменениями) от прежних традиций все, что позволяли политические интересы и коммунистическая идеология. Таким образом, власть сначала секуляризировала праздники, затем заново наделяла их сакральным смыслом – то есть формально и структурно сохраняла все, что хотела уничтожить содержательно (и действительно уничтожила). Преимуществом такого принципа и практики было то, что в самые критические для социализма периоды формальное сходство обрядов и церемоний, желанная общественная и историческая преемственность вызывали консолидирующие чувства в первую очередь у представителей тех социальных слоев, которые были насильно лишены своих традиций или вообще никаких серьезных традиций не имели. Именно поэтому природа кадаровской политики консолидации иногда так сбивает с толку: если предыдущий диктаторский коммунистический режим (Ракоши) однозначно был нацелен на коренное переустройство, то новое правительство – с самого начала своего пребывания у власти – навязало обществу процессы эволюционного характера, хотя они формируются на протяжении десятилетий и даже столетий. Когда же эти процессы удалось встроить в жизнь общества, они были предъявлены как ответ на истинные требования населения.
Перевод с венгерского Оксаны Якименко
[1] Kalmár M. Megőrzött és átalakított ünnepek // Historia. 1995. Vol. 17. № 9-10. P. 58–60.
[2] Паспорт в Венгрии (как и во многих других странах) является документом исключительно для выезда за границу.
[3] Так называемый «праздник елочки» – советское изобретение, в Венгрию перекочевал и советский Дед Мороз.
[4] Пасхальное обливание (húsvéti locsolás), или обливание девушек водой на Пасху, – обычай, существующий у многих народов Центральной и Восточной Европы. Традиция явно восходит к языческим ритуалам, призванным обеспечить плодородие. В городах, вместо обычной воды, на девушку могут символически побрызгать одеколоном или туалетной водой.