Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 6, 2013
Станислав Николаевич Станских (р. 1982) – специалист по конституционному праву, руководитель Центра конституционной истории.
В 1909 году поэт Саша Чёрный написал стихотворение «Невольное признание», которое, по-видимому, не утратило актуальности и в наши дни. Оно было посвящено сложному отношению кадетов к принятым в 1906 году Основным законам Российской империи и звучало так:
Гессен сидел с Милюковым в печали.
Оба курили, и оба молчали.
Гессен спросил его кротко, как Авель:
«Есть ли у нас Конституция, Павел?»Встал Милюков, запинаясь от злобы,
Резко ответил: «Еще бы! Еще бы!»
Долго сидели в партийной печали.
Оба курили, и оба молчали.Гессен опять придвигается ближе:
«Я никому не открою – скажи же!»
Раненый демон в зрачках Милюкова:
«Есть для кадет! А о прочих – ни слова…»Мнительный взгляд на соратника бросив,
Вновь начинает прекрасный Иосиф:
«Есть ли…», но слезы бегут по жилету –
На ухо Павел шепнул ему: «Нету!»Обнялись нежно и в мирной печали
Долго курили и долго молчали.
Сегодня, как и сто лет назад, о российской Конституции вновь слагают стихи, причем такие же пессимистические, хотя и чуть менее изящные. «Размыты границы, размазаны краски / Конституция напоминает сборник сказок», – поет, например, рэпер Ноггано, едва ли одинокий в своих оценках Основного закона[1]. Чтобы понять, почему в 2013 году значительная часть общества воспринимает главный закон государства столь же скептически, как и в 1909-м, необходимо обратиться к тем особенностям, которые сопровождали появление на свет Конституции Российской Федерации 1993 года. Как известно, страна в тот момент пребывала в глубоком конституционном кризисе. Обращаясь 24 марта 1993 года к Верховному совету России с посланием «О конституционности», президент Борис Ельцин заявил:
«Конституционное состояние страны сегодня весьма шаткое. Мы вступили в переходный конституционный период. Легитимность избранных прежде органов власти требует, как минимум, подтверждения»[2].
Ему вторил и молодой тогда Конституционный суд Российской Федерации, предлагающий еще более жесткие оценки:
«Россия переживает один из самых сложных периодов своей истории. Экономика в упадке. Не обеспечены экономические и социальные права граждан. Не ослабевают межнациональные конфликты. Растет преступность. Набирают силу радикальные движения. […] Государственный аппарат поражен коррупцией. Правовой нигилизм приобрел широкое распространение даже среди высших должностных лиц Российской Федерации и ее субъектов. Недовольство людей бездействием властей […] грозит вылиться в социальный взрыв. Под угрозой конституционный строй Российского государства. […] Уважение и соблюдение прав человека и гражданина – один из главных показателей состояния конституционной законности в обществе и государстве».
Эти слова из прошлого, звучащие удивительно современно, взяты из послания Конституционного суда «О состоянии конституционной законности в Российской Федерации», адресованного Верховному совету и обнародованного 5 марта 1993 года[3].
Далеко ли мы ушли от этой ситуации? В ноябре 2013 года председатель Конституционного суда Валерий Зорькин вновь признал наличие «социокультурного раскола» в российском обществе[4]. Часть экспертов идет еще дальше, оценивая состояние конституционности в современной России как кризисное: десятки известных российских юристов, как теоретиков, так и практиков, летом нынешнего года подписали открытое письмо, утверждающее, что наш конституционный строй, как и два десятилетия назад, снова находится под угрозой[5]. К сожалению, ни одного из подписавших документ специалистов не пригласили на широко освещавшуюся в СМИ встречу президента Владимира Путина с преподавателями конституционного права, состоявшуюся 7 ноября 2013 года[6].
Между тем они, вероятно, могли бы рассказать руководителю страны, что базовые положения Конституции и прежде всего конституционная характеристика России как правового государства превратились по существу в пустые декларации. Законодательная деятельность парламента приобрела отчетливый запретительно-репрессивный характер. Правоохранительные органы и спецслужбы грубо нарушают конституционные и иные правовые нормы, в том числе «фабрикуя» уголовные и административные дела против тех, кто выступает с критикой власти. Наконец, суды – единственная инстанция, на которую граждане могут рассчитывать при защите своих прав, – легализуют эти нарушения, вынося тенденциозные, а зачастую и явно неправосудные приговоры. Систематически попирается одна из незыблемых основ права: равенство всех перед законом и судом. Одновременно разлагаются и сами институты, призванные охранять и защищать право. Письмо юристов призвано привлечь общественное внимание к тем опасностям, которые влечет подобное положение вещей.
К сказанному можно добавить и другие тезисы, подкрепляющие вывод о кризисном состоянии нашей конституционности. Современная Россия, вопреки положениям Конституции, все больше напоминает клерикальное государство. Более того, 22 ноября 2013 года созданная в Государственной Думе и объединившая представителей разных фракций депутатская группа, выступающая в защиту христианских ценностей, по инициативе депутата Елены Мизулиной и при поддержке председателя Конституционного суда проголосовала за наделение православия официальным статусом основы национальной и культурной самобытности России и включение этого положения в преамбулу Конституции[7].
Федерализм «заснул», и отнюдь не очевидно, что он проснется[8]. Жизнь в своем селе, городе и, в конечном счете, стране становится все менее привлекательной для наших сограждан. Российский бизнес находит правый суд только за пределами России, а российские граждане – в Европейском суде по правам человека в Страсбурге. Благополучие государства, как и в советское время, вновь становится главной целью общественного развития, вопреки положениям Конституции о приоритете человеческого достоинства и личности.
Страна привыкает жить по внеправовым законам, или «по понятиям»; появился даже проект «Понятийной Конституции», созданный Владимиром Пастуховым[9]. Демократические по форме институты носят авторитарный характер, а конституционный принцип политического многообразия оказался в забвении. Указное право, которое ранее подменило прямое действие Конституции в судах, теперь вытеснено «диктатурой закона». Вместо конституционных институтов преобладает параллельная система внеконституционных структур и процедур. На протяжении многих лет парламент добровольно передает президенту все больше своих, и без того скромных, полномочий[10]. Чтобы убедиться в опасности такого курса, достаточно вспомнить опыт Веймарской республики.
Конституционный суд принимает решения в основном в пользу «вертикали власти» или вообще уходит от разбирательства «политических» дел, а его председатель увлекается публицистическими выступлениями, обосновывающими безусловную правильность и благотворность для страны нынешнего политико-правового режима. В 2010 году была успешно проведена контрреформа конституционного правосудия, как охарактеризовал ее судья Конституционного суда в отставке Николай Витрук[11]. Нынешнему составу судей впору вновь адресовать слова Ельцина из вышеупомянутого послания 1993 года:
«Конституционный контроль в России ослабляет себя недопустимой вовлеченностью в политическую борьбу… и снижением собственного авторитета в глазах общественного мнения. Конституционный суд должен действовать со спокойствием и правильностью, поддерживая конституционную стабильность, не прогибаясь».
Взятые в целом, нынешние сбои в общественном организме свидетельствуют о кризисном состоянии конституционности. Этот кризис характеризуется глубоким разрывом между конституционными положениями и практикой их реализации, грубым нарушением прав и свобод личности вопреки их превознесению в Основном законе, усилением внеконституционных практик при ослаблении и размывании конституционных институтов, тотальным недоверием к праву. Если говорить языком правовой теории, то под конституционным кризисом понимается острая форма противоречий, сложившихся в конституционной политической системе и создающая угрозу самому ее существованию; конституционный кризис, таким образом, представляет собой всеобщую дестабилизацию конституционной системы государства. Более того, дисбаланс фактической и юридической конституции делает невозможным нормальное функционирование конституционной системы, требуя радикального изменения и обновления всех ее институций[12].
В немалой степени кризисному состоянию способствует и сама Конституция. Помимо «родовой» травмы, обусловленной характером своего принятия, Основной закон чаще всего критикуют за то, что он допустил установление в стране режима персоналистской власти, не признающей контролирующей ее системы сдержек и противовесов. Но при всей справедливости и обоснованности таких нападок на проблему нужно смотреть шире. Вновь, как и двадцать лет назад, выражаясь словами послания Конституционного суда от 5 марта 1993 года, «кризисное состояние конституционной законности вызвано не столько несовершенством самой Конституции, сколько игнорированием ее положений государственными властями». За минувшие годы российская Конституция так и не стала актом прямого действия, в первую очередь в части конституционных норм, декларирующих права и свободы человека и гражданина. Суды в Российской Федерации по-прежнему не понимают этот принцип и не обосновывают свои решения конституционными положениями. В них торжествует старый советский подход, согласно которому Конституция есть только рамка для законодательства, а не закон непосредственного действия, позволяющий принимать решения даже в отсутствие по конкретному вопросу какого-либо законодательного регулирования. Между тем реализация прямого действия Конституции предоставила бы возможность сдерживать монополизацию власти.
Ни об одной из этих проблем, к сожалению, на недавней встрече Путина со специалистами по конституционному праву не говорилось вовсе. Но, если не уделять им внимания, любые конституционные реформы окажутся имитационным действом, бессмысленным и слабо соотносящимся с проблемами страны. Подтверждением тому стал выдвинутый осенью 2013 года президентский проект поправок к Конституции, ликвидирующий Высший арбитражный суд и, фактически, встраивающий прокуратуру в «президентскую вертикаль». Эти поправки вызвали справедливую критику судейского, экспертного и юридического сообществ не только за их несвоевременность, но и по сути. Как ни странно, сам Высший арбитражный суд не выступил против своего упразднения, а участники упоминавшейся встречи юридической общественности с главой государства поправок попросту не заметили, как будто бы корректировка Конституции – событие обыденное и не требующее особого внимания.
Между тем нынешние президентские поправки к Конституции, как и более ранние поправки 2008 года, усиливая политическое влияние президента, подразумевают не конституционную реформу, а скорее очередной откат от принципов демократического и правового государства. Для развития российского конституционного процесса они не имеют приоритетного значения. Ни парламент, ни общество в целом не знакомились с результатами каких-либо социологических исследований, подтверждающих необходимость предложенных перемен. Все обоснования этих новаций придворными апологетами носят либо формальный, либо поверхностный характер. А про то, чтобы подвергнуть их международной правовой экспертизе, в первую очередь, в Венецианской комиссии Совета Европы, сейчас и говорить не приходится.
В заключение сошлюсь на еще один исторический текст, который сегодня звучит гораздо актуальнее, чем в то время, когда он появился. В своем телевизионном обращении к гражданам России, прозвучавшем 21 сентября 1993 года в связи с подписанием пресловутого указа № 1400, признанного Конституционным судом неконституционным, президент Ельцин указывал на следующую тактику своих противников в отношении Конституции и законов:
«Их переписывают в угоду сиюминутным политическим настроениям. Утвердилась порочная практика юридического произвола, суть которого в примитивной формуле: какой закон хотим принять, такой и примем, что захотим, то и запишем. […] Все это не имеет ничего общего ни с законностью, ни с правом. Не может считаться законом то, что противоречит фундаментальным основам права, попирает элементарные права и свободы человека и основополагающие демократические принципы. Такой закон – еще не право, тем более, если его диктует один человек или группа лиц»[13].
Удивительно, насколько ироничной иногда бывает история. Сегодня первый президент России, вероятно, критиковал бы нынешних властителей в тех же самых выражениях, в каких когда-то нападал на Верховный совет.
Трагические события октября 1993 года показали, к чему может привести конституционный кризис. Призывая помнить уроки истории, председатель Государственной Думы Сергей Нарышкин, конечно же, прав. История, однако, учит лишь тех, кто хочет у нее учиться.
[1] Полный текст песни «Демократия» см.: http://баста-ноггано.рф/track_and_text/341-noggano-demokratiya.html.
[2] Отечественная конституционная юстиция: история и современность. Документы и материалы (1988–2010) / Сост. С.Н. Станских. М.: Волтерс Клувер, 2010. С. 471–474.
[3] Там же. С. 437–445.
[4] Зорькин В.Д. Конституционный вектор России // Российская газета. 2013. 19 ноября.
[6] Со стенограммой и списком участников встречи можно ознакомиться на сайте президента Российской Федерации: www.kremlin.ru/news/19579.
[7] См.: www.duma.gov.ru/news/273/479687; см. также выступление председателя Конституционного суда Российской Федерации Валерия Зорькина на XVII Всемирном русском народном соборе 31 октября 2013 года (www.vrns.ru/news/2259/#.UpMTa6Up4gg).
[8] См.: Захаров А. «Спящий институт»: федерализм в современной России и в мире. М.: Новое литературное обозрение, 2012.
[10] Краснов М. Законодательно закрепленные полномочия президента России: необходимость или сервилизм? // Сравнительное конституционное обозрение. 2011. № 4(83). С. 1–13.
[11] См.: Судебный («живой») конституционализм: доктрина и практика. Стенограмма круглого стола кафедры государственного и административного права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета (Санкт-Петербург, 5 марта 2011 г.) // Журнал конституционного правосудия. 2011. № 3(21). С. 15.
[12] Иванец Г.И., Калинский И.В., Червонюк В.И. Конституционное право России: энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.И. Червонюка. М.: Юридическая литература, 2002.
[13] См.: http://ru.wikisource.org/wiki/Телеобращение_Президента_РФ_к_гражданам_России_(21.09.1993).