Обзор американских феминистских блогов
Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 4, 2013
Ольга Бурмакова (р. 1984) – социолог, независимый гендерный исследователь. Сфера научных интересов – гендер и сексуальность, квир-теория, права женщин и ЛГБТ.
Рива Стинкамп совмещала карьеры юриста и модели, а также боролась с насилием над женщинами. Ее бойфрендом был параолимпийский чемпион по бегу Оскар Писториус. 14 февраля Оскар застрелил ее в собственном доме. Эта история (а вернее ее освещение в прессе) вызвала бурную реакцию в феминистских блогах, потому что здесь сошлись сразу несколько крупных проблем.
Прежде всего, медиа в очередной раз проигнорировали систематическую природу домашнего насилия. Сценарий, в котором мужчина избивает и убивает свою партнершу, воспроизводится раз за разом, однако в прессе подобные истории подаются как шокирующее уникальные – хотя на самом деле шокирует повторяющийся характер такого рода поведения. Мэллори Ортберг перечисляет сразу несколько громких убийств женщин их партнерами-мужчинами, произошедших лишь за последние три месяца[1]. Все эти случаи подавались читателю как внезапные и необъяснимые трагедии, как «срыв». Внимание журналистов сосредоточивалось на переживаниях убийцы после преступления, на его сожалении и раскаянии, на том, как он оплакивал погибшую от его руки партнершу:
«“Смотрите, как он ее любил”, – говорят такие истории. “Он просто не сдержался. Как может мужчина, который плачет и целует убитую в лоб, быть чудовищем?” Простая истина домашнего насилия: оно усиливается со временем. Срыв редко бывает неожиданным: женщина подвергается насилию снова и снова, пока оно не становится таким сильным, что женщина погибает. В прессе пишут об убийствах без убийцы, словно не было никаких признаков происходящего, словно никто не мог предсказать, что произойдет».
Такая подача материала усугубляет проблему: домашнее насилие систематически замалчивается и преуменьшается. Жертвы молчат от страха, от непонимания того, что с ними происходит, – как мужчина, которого они любят, который когда-то был нежным и заботливым, стал чудовищем[2]; от ощущения, что они одни и никто им не поможет. Окружающие часто не знают, что происходит, или не хотят замечать – в конце концов, пока мужчины, избивающие и убивающие своих партнерш, представляются в прессе как «сорвавшиеся внезапно и по непонятным причинам», никто не захочет замечать признаков насилия в семьях своих друзей и родных. Да большинство и не знает, на что обращать внимание. Государственные и социальные институты тоже замалчивают домашнее насилие, объявляя его «личной проблемой конкретных отношений», «культурной особенностью» этнических меньшинств, результатом «необразованности и склонности к насилию» низших классов – но никак не системной проблемой, которая имеет отчетливо гендерную специфику и характерна для всех слоев общества.
Пресса предпочла сосредоточиться на обсуждении фигуры Оскара, его достижениях, его статуса «иконы» и инвалидности. Тема образа жизни спортивных «звезд» сама по себе важна для критики существующей культуры насилия: можно было бы поднять вопрос о сексизме в спорте, о систематическом оправдании изнасилований, совершенных спортсменами, о том, как поклонницы и чирлидеры рассматриваются как часть «награды» победителям и так далее. Вместо этого, в центре внимания оказалась инвалидность Оскара, которую некоторые журналисты стали использовать для объяснения его поступка, фактически приравнивая инвалидность к «чудовищности» (которая, якобы и могла породить преступление). До трагедии Оскар Писториус был одним из тех людей с инвалидностью, которых любят люди без инвалидности, потому что они вписываются в красивую историю о «несчастном», преодолевшем свое несчастье и ставшем «совсем как нормальный». Такие фигуры часто становятся популярными среди неинвалидов, а инвалидам предлагается на них равняться – то есть стремиться к максимальной имитации «нормы» (в то время, как бóльшая, но куда менее шумная деятельность в этой области направлена на расширение нормы и создание комфортных условий жизни для самых разных людей с разными видами инвалидности). Однако после того, как Оскар убил Риву, его восприятие немедленно переместилось из одного стереотипа в другой – из «вдохновляющего» в «ожесточенного калеку», которого инвалидность и зависть к здоровой подруге толкнули на убийство. Таким образом, поступок Писториуса используется против людей с инвалидностью, которые и так часто демонизируются в прессе и в обществе[3].
Другие репортажи не фокусируют внимания на инвалидности Писториуса, уделяя больше внимания его мыслям, чувствам и реакции на собственное преступление: как он «плакал в суде» и как переживал смерть Ривы «у него в объятиях». Рива же в описаниях журналистов фигурировала исключительно как красотка-модель – дошло до того, что на обложках появлялись ее фотографии в бикини, а в тексте она фигурировала как «блондинка со стройными ногами», как будто это было самое важное в ее жизни и смерти. Иногда журналисты вообще забывали упомянуть ее имя, представляя ее исключительно как «девушку Оскара Писториуса». Таким образом, внимание сместилось на убийцу, но не для того, чтобы серьезно рассмотреть причины преступления и проанализировать, как статус мужчины, спортсмена и знаменитости мог сделать насилие и убийство допустимым – и почему такой сценарий воспроизводится снова и снова и регулярно оправдывается. Наоборот, Писториус в этих описаниях предстает как страдающий бойфренд, потерявший возлюбленную, и вызывает сочувствие – а его жертва остается безликой картонной «красоткой», чьи жизнь и страдания никого не интересуют[4].
Пресса не просто обсасывала внешность и модельную карьеру Ривы Стинкамп, превращая жертву домашнего насилия в сексуальный объект; тот факт, что несчастная выступала против насилия над женщинами (от которого, заметим, и погибла), в прессе превратился в лишнюю, почти смешную деталь на фоне ее фотосессий в бикини. Это яркий пример объективации, доведенной до абсурда[5]: поскольку сексистское общество видит в женщине в первую очередь сексуальный объект, то женщина, которая внешностью и профессией соответствует идеальному объекту, уж точно не имеет права высказываться против сексизма и насилия, направленных на таких, как она. Даже когда она сама становится их жертвой. Более того, в культуре, где сексуальность женщины с пугающей регулярностью используется для объяснения и оправдания изнасилований и убийств («сама виновата»), а женщины, выступающие против насилия, постоянно получают в ответ угрозы изнасилования и жестокой, сексуально заряженной смерти, быть сексуальной женщиной и выступать против насилия опасно вдвойне.
«Важно, что она была ногастой блондинкой, потому что новостным ресурсам намного проще сделать ее смерть развлекательной и привлекательной. А значит, намного больше вероятность, что об ее смерти вообще будут говорить, потому что новости переживают по поводу убийства красивой белой женщины. И уж, конечно, важно, что она позировала для фотосессий и выступала против изнасилований, потому что так намного проще утверждать, что она сама напрашивалась или что она, выступая против насилия над женщинами, должна была обо всем догадаться и уйти от своего бойфренда. Так нам намного проще обвинять женщину, которую убили, а не мужчину, который ее убил»[6].
Культура, в которой домашнее и сексуальное насилие замалчивается, где жертва обвиняется в том, что с ней произошло, где женщина имеет значение лишь постольку, поскольку она может служить сексуальным объектом, а социальный статус и популярность насильника и убийцы служат оправданием его поступков, – это и есть культура изнасилования. Она складывается из умолчаний, попустительства, а также из мелочей, таких, как сексистское освещение домашнего насилия в прессе, или таких, как сексистский юмор. Ярким образцом последнего стал «Оскар» 2013 года, церемонию которого в этом году вел Сет Макфарлейн.
Макфарлейн открыл церемонию жизнерадостной песенкой «Мы видели твои сиськи» («We Saw Your Boobs») о том, как «мы» видели обнаженную грудь актрис в фильмах. Подтанцовка состоит исключительно из мужчин (что подчеркивает, кто эти самые «мы», о которых он поет), а камера выхватывает реакцию упоминающихся актрис в зале: на их лицах изумление, стыд, ужас и раздражение.
Киноиндустрия как продукт и область производства сексистской культуры, в которой мы живем, ставит актрис в незавидное положение: с одной стороны, демонстрация своего тела практически входит в их обязанности, но, с другой, их таланты то и дело сводят исключительно к привлекательности этого тела. Актеров ценят за талант, от актрис требуют в первую очередь красоты. Скарлетт Йохансон на совместной пресс-конференции с Робертом Дауни-младшим не выдержала: когда журналист задал актеру серьезный вопрос о характере персонажа, а ей – о том, на какой диете она сидела, она воскликнула, обращаясь к коллеге, но явно адресуя вопрос журналистам в зале: «Почему ты получил действительно интересный экзистенциальный вопрос, а я – вопрос про салатики?»[7]. Ответ, в общем-то, простой: потому что он мужчина и интересен как личность, а она должна для начала «показать сиськи», выражаясь языком Интернет-троллей и Сета Макфарлейна.
«Макфарлейн считает, что если видел грудь женщины, то он выиграл, а она проиграла – и теперь он имеет право злорадствовать по этому поводу. Женщины, чью грудь видел Сет Макфарлейн, должны чувствовать себя униженными, хотя от актрис ожидается, что они должны демонстрировать грудь по ходу работы. Вы выполняете требования, которые возлагает на вас киноиндустрия, талантливые актрисы? Молодцы, конечно, но теперь вы лишились своего достоинства, и Сет Макфарлейн может насмехаться над вами по этому поводу на глазах у миллионов людей. Даже если ваша героиня обнажена, потому что ее насилуют [как у упомянутой в песне Джейн Фонды в фильме «Обвиняемые»], Сет Макфарлейн все равно засчитает это как победу – он же видел вашу грудь»[8].
В культуре сексизма и насилия женщины постоянно вынуждены, с одной стороны, быть сексуальными, а с другой, – сохранять «чистоту», и в любом случае их выбор оказывается неверным. Либо они не заслуживают внимания, потому что не сексуальны и, следовательно, не имеют ценности, либо они сексуальны и имеют ценность только как сексуальный объект, но не как личность. «Шутка» Сета Макфарлейна была очередной каплей в океане сексистского юмора. И она не была единственной. В ходе церемонии комик также пошутил, не менее грубо, про домашнее насилие в паре поп-звезд Рианны и Криса Брауна; охарактеризовал фильм про женщину, которая упорно добивается своей цели, как кино про «врожденное женское свойство держаться за все до упора» и, наконец, снова подчеркнул приоритет внешности женщин над их умом, талантом и личностью, сказав, что, когда на сцену выходят Пенелопа Крус или Сальма Хайек, «нам все равно, что они говорят: они ведь такие привлекательные». Это далеко не полный набор сексистских шуток Макфарлейна на «Оскаре»[9]. Некоторые из них могли бы пройти не замеченными в другом контексте, но после такого начала, как упомянутая песенка, это было уже невозможно.
«Мало того, что 77% голосующих в Академии – мужчины. Мало того, что награды получили 30 мужчин и 9 женщин. Но песня про сиськи, бессмысленная сексуализация маленькой девочки и бесконечные комментарии про то, как женщины выглядят, снова и снова подчеркивали, что женщинам там не место. Они имеют ценность, только когда они красивые или голые, а лучше и то и другое. […] Я мечтаю, что однажды увижу, как женщины выиграют во всех неактерских категориях, как женщины делают столько же фильмов, сколько мужчины, как женщин и мужчин номинируют на сравнимое количество премий. По многим причинам до этого дня еще очень-очень далеко. Но могу назвать одно обстоятельство, которое уж точно этот день не приближает: самая большая церемония в киноиндустрии была посвящена отчуждению, исключению и унижению женщин. До подлинного гендерного равенства еще далеко, но пока я согласна хотя бы на то, чтобы в течение одной четырехчасовой церемонии не унижали бы женщин»[10].
Юмор Сета Макфарлейна и попустительство продюсеров церемонии, позволивших ему открыть «Оскар» оскорбительной песней; внимание прессы к ногам Ривы Стинкамп и невнимание к самому факту ее смерти; сочувствие Оскару Писториусу и замалчивание домашнего насилия – все это звенья одной цепи, культуры сексуального и гендерного насилия. В ней женщины существуют как объекты, как тела, как вещи, а мужчины их оценивают, используют, одобряют или выбрасывают за ненадобностью. Это происходит очевидно и скрыто, демонстративно и незаметно. Культура изнасилования, особенно такие «несерьезные» ее проявления, как сексистская шутка или газетная статья, настолько привычны, что на нее не обращают внимания и не прислушиваются к тем, кого она ранит. Однако от сексистского юмора на «Оскаре» до преступления Оскара Писториуса шагов не так много, как кажется.
[1] Ortberg
M. Murders Without Murderers: Reeva Steenkamp And The Myth Of The
Sudden Snap // The Gloss. 2013. February 19
(www.thegloss.com/2013/02/19/culture/murders-without-murderers).
[2] Leslie Morgan Steiner: Why
domestic violence victims don’t leave (www.youtube.com/watch?v=V1yW5IsnSjo).
[3] Smith S.E. The Curious Case of Reeva Steenkamp’s Boyfriend
// Tiger Beatdown. 2013. February 19
(http://tigerbeatdown.com/2013/02/19/the-curious-case-of-reeva-steenkamps-boyfriend).
[4] Newspapers Report that
Awesome Athlete Oscar Pistorius May Have Killed Some
Hot Chick
(http://jezebel.com/5984531/newspapers-report-that-awesome-athlete-oscar-pistorius-may-have-killed-some-hot-chick).
[5] Renzulli
[6] Chloe. What matters //
Feministing.com. 2013. February 15
(http://feministing.com/2013/02/15/what-matters).
[7] Kearns M. Cross-Post: Quote of
the Day: Scarlett Johansson Tired of Sexist Diet Questions
(http://blogs.indiewire.com/womenandhollywood/cross-post-quote-of-the-day-scarlett-johansson-tired-of-sexist-diet-questions).
[8] The Awful Gender Politics
of «We Saw Your Boobs» (http://mostfamousman.tumblr.com/post/44015453776/the-awful-gender-politics-of-we-saw-your-boobs).
[9] Reinsberg
H. 9 Sexist Things That Happened At The Oscars
(www.buzzfeed.com/hillaryreinsberg/sexist-things-at-the-oscars).
[10]