Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2013
Гайатри Чакраворти Спивак (р. 1942) – философ, теоретик литературы, политический теоретик. Профессор Колумбийского университета (Нью-Йорк).
Гайатри Чакраворти Спивак
Всеобщая забастовка[1]
Всеобщей забастовкой мы называем ситуацию, когда каждый рабочий того или иного города откладывает в сторону орудие труда и отказывается работать до тех пор, пока не будут выполнены определенные требования. Всеобщую забастовку придумали анархисты в XIX веке, которые хотя и не составляли трудовой ресурс, но были людьми с ярко выраженной антигосударственнической позицией. Польская революционерка и мыслитель Роза Люксембург (1871–1919), убитая немецкими реакционерами, переосмыслила идею всеобщей забастовки в контексте борьбы рабочего класса (пролетариата). На это ее вдохновили события в Российской империи, где начиная с 1896 года одно за другим вспыхивали восстания, приведшие к поистине всеобщей забастовке 1905 года. Французский философ Жорж Сорель (1847–1922), сменивший левый политический лагерь на правый, понимал всеобщую забастовку как способ побуждения рабочих к действию.
Афроамериканский историк и социолог Уильям Эдуард Бёркхардт Дюбуа (1868–1963) описал исход рабов сразу после американской «Прокламации об освобождении» в терминах всеобщей забастовки. Именно рабство не позволяло «черному пролетариату» (трудовому ресурсу хлопковых плантаций) сформироваться в рабочий класс. В тот же исторический период индийский борец за национальное самоопределение Махатма Ганди (1869–1948) предложил новую интерпретацию всеобщей забастовки – на этот раз в контексте колониализма, без оглядки на классовые различия. Таким образом, Ганди определил всеобщую забастовку не столько как классовую борьбу, сколько как синтез гражданского неповиновения и политического бойкота. Он назвал эту стратегию «несотрудничество»[2].
В наши дни глобализация решительно разобщила трудовые ресурсы посредством финансовой системы (основанной на колебаниях курсов торговли национальными валютами), не имеющей никакого отношения к этим самым трудовым ресурсам. Именно эта разобщенность заставляет нас вновь объявить всеобщую забастовку. Нас зовут те, кто оказался за бортом системы, распределяющей блага исключительно в свою пользу: спасая банки вместо здравоохранения, образования и других социальных сфер, требующих финансовой поддержки. Сегодня рабочие могут использовать свой шанс и в едином порыве объявить всеобщую забастовку – встать локоть к локтю вместе с другими бесправными гражданами: нас 99%.
Антонио Грамши (1891–1937) назвал тех, кто лишен доступа к структурам распределения государственных благ, кому не доверено абсолютно никакой роли в жизни государства, угнетенными: беднейшими из бедных. Сегодня на наших глазах эта история вновь переписывается. Происходит субальтернизация среднего класса – самого большого сегмента из этих 99%. Как показали Дюбуа и Ганди, всеобщая забастовка – это символ невероятной мощи, превосходящей значение старой доброй борьбы раба с господином. Поэтому нельзя забывать, что всеобщая забастовка обладает следующими отличительными чертами:
1. Всеобщая забастовка – дело не оскорбленных в своих лучших чувствах идеологов, а тех, кто каждодневно терпит несправедливость.
2. Всеобщая забастовка не может быть насильственной, несмотря на то, что государственная машина всегда готова применить силу против тех, кто осмелился бастовать.
3. Всеобщая забастовка ставит своей целью добиться реформирования определенных законов: как, например, это было в связи с борьбой за уменьшение продолжительности рабочего дня в России, или с применением (реальным, а не риторическим) 14-й и 15-й поправок к бывшим рабам в США, или с деколонизацией правовой структуры в Индии Махатмы Ганди и так далее.
Признавая связь между всеобщей забастовкой и правом, мы должны понимать, что суть не в правовых реформах, но в призывах к социальной и экономической справедливости. Запрет на меры по спасению банков, институционализация правового контроля за фискальной политикой, налоги для богатых, декоммерциализация образования, увеличение субсидий на добычу полезных ископаемых и сельское хозяйство и так далее, и так далее. Активное вовлечение в правовые реформы и правоприменение является запросом на справедливость. Главное помнить: сторонники всеобщей забастовки, в отличие от политических партий, выбирают стратегию несотрудничества до тех пор, пока не добиваются своего. Подобное давление может быть эффективным: в прошлом октябре 2011 года движение за отмену отчислений за обслуживание дебетовых карт увенчалось успехом[3].
Всеобщие забастовки в определенном смысле всегда против Уолл-Стрит, или, если брать шире, против капитализма. Но, поскольку революции во все века были направлены против жестоких режимов королей и диктаторов, мы путаем революцию с вооруженным противостоянием, насилием и свержением власти. В России мы путаем революцию с борьбой против царского режима. В Китае – против отмирающего феодализма и европейского колониализма. В Латинской Америке – против латифундистов. Во Франции – против Бурбонов. В Америке – против Ганноверской династии, а затем против работорговли. А в наши дни, в арабском мире, – против Зина аль-Абидина бен Али в Тунисе, против Хосни Мубарака в Египте, против Муамара Каддафи в Ливии.
В движении «Occupy», напротив, сильна традиция американского гражданского неповиновения: граждане выступают против дикого капиталистического государства, а не против конкретной личности или режима. Таким образом, нашей основной задачей на ближайшее будущее является реформирование законов, сделавших государство ответственным перед банками и бизнесом, а не перед народом. А в долгосрочной перспективе необходимо разработать и укоренить такую систему образования, которая обеспечит приверженность принципам справедливости.
Перевод с английского Александра Кондакова